Данни Грек - Дневники мотоциклиста

Дождь продолжал идти, с каждой секундой теряя свою значимость и становясь незаметным для меня. Он все так же мыл эту дорогу, смывая с неё пыль на обочину, а я все так же смотрел в этот горизонт, за которым скрылся мой родной город и все те, кого я так любил.

«А может, мне всё же вернуться?.. Может, продолжить жить там и, сохраняя свою веру, смотреть на дорогие мне лица?.. Может, мне всегда быть рядом с ними?.. И увидеть их будущее?» Гнев, на самого себя сменило сомнение, но оно не могло уже ничего исправить, и вскоре я должен был двигаться дальше. Я уже полностью слился с этой серо-зеленой картиной, но всё же продолжал стоять, пытаясь оттянуть момент прощания как можно дальше. Я смотрел и думал, окунался в свои воспоминания и никак не мог понять, где я совершил свою роковую ошибку, ведь для того, чтобы двигаться вперед, надо было отпустить своё прошлое, а для того, чтобы отпустить, надо было хотя бы попытаться понять.

Без прошлого никогда не будет будущего, а наше настоящее это всегда следствие нашего выбора, который мог быть сделан много лет назад.

За те несколько минут, проведенных в той немного суетливой, серой, мрачной тишине под звуки дождя и редких, проезжающих мимо меня машин, я отмотал свою пленку к истоку, к тому, с чего все началось, и теперь оставалось только отпустить, чтобы без сожаления продолжить свой путь. Дорога звала меня в неизвестность, а город за этими холмами, так решительно изгнавший меня, всё никак не мог попрощаться со мной; точнее, это был не он – как бетон может кого-то держать – это были люди, жившие среди этого бетона. Меня держали именно они, но я оставил их, не спросив разрешения на исчезновение, впрочем, как и на то, чтобы остаться среди них. Но это было уже неважно, и несмотря на всё это, мне нужно было двигаться дальше или просто раствориться в этом монотонном пейзаже, что с легкостью меня бы принял.

Я изрядно подустал, и мне нужен отдых, обычный человеческий отдых, на который я имел полное право. А когда я разложу все по полочкам, быть может, всё измениться, и я вернусь, я обязательно вернусь…

Те минуты, что я стоял на обочине, размышляя и обдумывая; всё то, с чем меня столкнула жизнь, превратили дождливый день в медленно наступающий вечер, скрывая за горизонтом выглянувшее на мгновение из-за туч солнце. Оно блеснуло всего раз, но и этих нескольких секунд мне было достаточно для того, чтобы вновь поверить и улыбнуться хотя бы ему. За линией, скрывающей за собой мой город, наступал вечер, и в домах поодиночке зажигались огни, создавая на небе северное сияние огромного мегаполиса. Там, как и всегда, было шумно: множество людей, всегда удивляющих меня своим однообразием и в то же время непохожестью; множество машин, сигналящих и моргающих, спешащих по своим домам; множество того, к чему я так привык за эти годы и так не желал отпускать. Но всё было кончено, и мне нужно было двигаться дальше, продолжая писать своё будущее. Я махнул рукой в их сторону, сказав про себя: «До свидания» всем тем, кого любил, сел на мотоцикл и еще раз попытался увидеть все это великолепное небесное зарево в зеркале заднего вида, но как бы я в него ни вглядывался, в нем было пусто. Поворот ключа, и в воздухе вновь загремел мой оркестр, уже никого не пугающий, но до сих пор самый громкий из того, что могло повстречаться здесь.

«Прощайте… Нет!.. До свиданья!.. До скорого свиданья!» – пронеслось в моих мыслях, ведь я просто не мог подумать иначе. Сцепление, щелчок коробки, газ – всё как и прежде работало на уровне инстинктов, будто я был всего-навсего запрограммированный робот, но у робота нет воспоминаний, эмоций, чувств; робот никогда в жизни не сможет полюбить – и только это говорило мне об обратном, это говорило мне о том, что я еще живой…

Бесконечная дорога с её бесконечным выбором, как вечная борьба добра и зла, но мне это уже не страшно, ведь я знал правду, пускай и такую горькую.

Это был мой путь, который я выбрал сам, а остальное было уже неважно… Ведь эта история началась задолго до этих событий… И мой рассказ будет отличным тому подтверждением…

Я – мотоциклист, нет, не путайте, не байкер, как многие нас называют, а именно мотоциклист – наркоман скорости, мальчишка в кожаном комбезе и тонированном шлеме, самоубийца, смертник, добровольный камикадзе или как угодно еще – всех наших названий не перечесть, да и сути это нисколько не меняет. Я пролетаю мимо вас на непостижимой вашему уму скорости и мне всё равно, что вы говорите мне вслед и какими взглядами провожаете, я тот, кто получает безграничное удовольствие от того, что вы называете безумием. Многие не понимают меня и таких как я, но на это их право: каждому своё – кому теплые тапочки и горячий ужин жены, а кому пропахшая бензином одежда и остывшие тосты в закусочной. Я одержим всем этим, одержимый маленький двадцатисемилетний мальчик, поменявший все свои ценности на бензин в баке и рев мотора в красной зоне. Помешанный на адреналине в своей крови, я ежедневно наматываю километры жизни на своем спидометре, и минута такой жизни бывает ярче многих ваших лет, что, к сожалению, вам никогда не испытать. Незабываемые ощущения, драйв, прогулки от точки «А» до точки «Б», дружественные приветствия таких же, как я, и совсем не дружественные взгляды людей, застрявших в пробке – вот, наверно, самая малость того, что можно подчеркнуть у моего диагноза, но это всего лишь верхушка. На самом деле это как воплощение мечты, а кто из нас не мечтал хотя бы раз стать чуть более свободнее, чуть более уверенней и немного живее, хотя бы на самую малую часть наших огромных возможностей, но наш страх подводит нас чаще ржавой тридцатилетней иномарки, что готова завестись даже в самый лютый мороз. Мы идем у него на поводу, боясь признаться себе в этом, и наши страхи на этом не заканчиваются. Мы боимся многого. Боимся признаться себе, что очень часто мы похожи, на большое пугливое стадо, живущее, отнюдь, не по своим законам, а тем, что было навязано; и всё, что нам остается, это лишь обвинить всех выскочек в их неправильности, даже не задумываясь о том, что решать это не нам, а тому, кто делает выбор.

Вот и у меня в своё время был выбор, выбор того, что вновь заставило биться моё сердце чаще, пускай и имя этому «грань», но этот выбор я сделал сам, а осуждать меня или нет – на это вы имеете полное право, но прежде чем это сделать, задумайтесь, кто вы сами.

Выбор быть на грани стал сродни выбору яркого пиджака, что толпа в черных нарядах никогда в жизни не примет, и тебе остается либо повесить его в свой шкаф, либо продолжать ходить в нём, привлекая к себе всё больше внимания. И мой яркий пиджак, сделанный из кожи австралийского кенгуру не по лекалам «кутюрье», а по лекалам мотогонщиков, был сшит совсем не для того, чтобы он висел в моём шкафу, ведь я выбирал его для жизни, пускай и непонятной вам, но всё же жизни.