Андрей Халов - Вероника

Вероника взглянула на сумму, и её брови высоко взлетели от удивления. На оплату счёта ушла бы вся её заначка, все те доллары, что были припрятаны у неё на чёрный день. И из Москвы она уехала бы с пустым кошельком. Это раздосадовало и возмутило Веронику. Она не считала, что этот чёрный день настал, тем более что всё было давным-давно оплачено её покойным супругом.

– С какой это стати?! – возмутилась она. – Откуда эта сумасшедшая цифра?! Вы хоть представляете, сколько это денег?!..

– Ровно столько, сколько стоит номер, который был у вас в распоряжении по сегодняшний день!

– Но мой… мой муж при мне оплачивал номер до конца года. Да я вам сейчас квитанцию покажу об оплате! – Вероника принялась лихорадочно рыться в сумке, чувствуя, как ситуация выходит у неё из-под контроля.

Ей очень хотелось, чтобы всё вернулось в нормальное русло и продолжало идти спокойно и размеренно, как несколько минут назад.

– Мне не надо ничего показывать! – остановила её жестом администраторша. – У вас долг за проживание в номере люкс! Будьте добры, оплатить его до отъезда!

– Но… объясните мне! Я ничего не понимаю! – взмолилась в растерянности Вероника, чувствуя в словах администраторши какую-то нерушимую уверенность в своей правоте.

– А что тут понимать?! – администраторша открыла блокнотик, который подал ей портье. – Да, у вас был оплачен номер до конца года, в котором вы сейчас находитесь! Но этот номер оплачен на фамилию Гладышев. У вас фамилия – Бегетова, насколько я понимаю, если верить данным вашего паспорта. Это, во-первых! К тому же, за вами числится другой номер, насколько мне известно.

– Да, но мы давно сдали тот номер, и неиспользованная плата за него, – ведь ещё не Новый год, правда?! – должна перейти на покрытие долга за этот номер, если чего и не хватает! – парировала довод администраторши сконфуженная Вероника. Она нутром чувствовала, что её пытаются развести самым наглым образом, и лихорадочно искала пути защиты.

– А какое, собственно говоря, отношение вы имеете к Гладышеву Дмитрию и к его деньгам? Вот он пусть подходит и получает возврат суммы! Мы ему выплатим! Вы же никакого отношения к этим деньгам не имеете. К тому же, по правилам нашей гостиницы, которые вы нарушили, вам, гражданка Бегетова Вероника, выписан штраф за проживание в одноместном номере с посторонним мужчиной, поскольку, как теперь выяснилось, это вовсе не ваш супруг-молодожён, как вы нам тут представляли целый месяц. Вы нарушили правила социалистического общежития. У нас тут что, дом свиданий или публичный дом?!.. У нас порядочная, высоко разрядная гостиница высшего уровня качества! И нам не всё равно, что тут у нас в номерах делают постояльцы! По правилам проживания в гостинице, – она потрясла вдруг невесть откуда взявшейся невзрачной брошюркой, – мы имеем полное право вас оштрафовать! Что мы и делаем!

С каждым произнесённым словом голос администраторши повышался всё более угрожающе, и Вероника чувствовала, как та пытается пригвоздить её своим натиском и не дать ускользнуть ей от расплаты.

– Кстати, такой же штраф выписан на имя снимавшего этот номер Дмитрия Гладышева! Но, поскольку он съехал, – а я видела, как этот товарищ выходил с вещами из гостиницы, – а вы остались, то платить оба штрафа будете вы! – администраторша ткнула в её сторону своим корявым длинным пальцем, потом достала из блокнота какие-то две квитанции и потрясла перед носом у Вероники.

– Это безобразие! – возмутилась уже как-то не совсем смело Вероника. Чувствовалось, что аргументы наглой тётки, её стремительный натиск и всё более повышающийся тон голоса возымели на молодую, неопытную в житейских делах девчушку своё действие: она начала ломаться. – Я ни за что платить не буду!.. Я требую, чтобы мне предоставили книгу жалоб!

Возникла небольшая пауза, словно обозначилась кульминация разговора, затем администраторша уже более низким и спокойным тоном победителя, только что прикончившего жертву, спросила:

– Может быть, вы, гражданка Бегетова, с милицией хотите разговаривать?.. Я её сейчас вызову!

Мысли, путаясь друг с другом, лихорадочно закрутились в голове Вероники. И хотя она чувствовала, что её пытаются надуть, но понимала, что формально администраторша была права, доказать обратное ей вряд ли удастся, и наверняка, – если та вызовет милицию, – дело примет скверный оборот.

Вероника лихорадочно пыталась что-нибудь придумать, пока администраторша молча ждала от неё ответа, стоя посреди комнаты и нагло глядя сверху вниз. Мысли сталкивались в голове, путались и мешали бежать друг дружке.

Самый простой и, возможно, правильный выход из сложившейся ситуации был бы заплатить деньги, которые требовала эта тётка. Но, как нарочно, сумма, которую та обозначила, совпадала с имеющейся у неё наличностью. И если бы она сейчас рассчиталась, то на дорогу ей, возможно, ещё и хватило, но на перрон вокзала родного города она сошла бы без копейки за душой.

Веронику бросило в жар от одной мысли расстаться со всеми деньгами, которые у неё ещё остались от прежней роскошной жизни! И отдавать их, эти дающие надежду на будущее крохи, остатки былой роскоши, этой ловкой тётке, которая будто узнала, сколько может с неё получить, и вдруг наехала на неё по совершенно надуманному предлогу, она не собиралась!

Вероника глянула на часы. Скандал длился уже целый час. Мысли продолжали лихорадочно крутиться в её голове, ища выход из опасной ситуации.

Администраторша смотрела на неё, как удав на кролика. Рядом, чуть позади неё, посматривая по сторонам и зыркая то и дело в потолок, видимо, чтобы не встретиться с Вероникой глазами, тёрся портье. Видно, присутствовать при подобном ему приходилось регулярно.

– Хорошо! – сдалась Вероника. – Я заплачу! Только у меня нет с собой таких денег!.. Я буду звонить родственникам и знакомым. Сами понимаете, что собрать такую сумму непросто. У вас день проживания стоит, как их месячная зарплата!

– Дело ваше! – более дружелюбно произнесла администраторша. – Но пока вы не рассчитаетесь, мы вас не отпустим – сами понимаете!.. Вот! Подписывайте квитанции, что с долгом согласны! Крайний срок расчёта – завтра до двенадцати ночи!

Она протянула Веронике квитанции, а портье, вдруг переставший глазеть по сторонам, участливо подставил поднос, на котором взятая ими в оборот девчушка могла бы расписаться.

«Ты подписываешь себе смертный приговор!» – кричало что-то внутри Вероники, но она проигнорировала этот голос и стала писать под диктовку администраторши.

– И учтите, – добавила в дверях та, покидая победительницей поле битвы, – пока вы живёте здесь, – никого не волнует, по какой причине, – плата за номер продолжает начисляться!..