Михаил Заскалько - Когда придёт Зазирка

– Кто?

– Варенька, это я, тётя Паша, с третьего этажа. Сахарку не одолжишь, хоть стаканчик?

«Опять эта, попрошайка, сколько можно!?» Очень не хотелось открывать, но ведь завтра наплачется маме, а та закатит кипеж, что её единственную подругу обижают и всё такое. Подруга – собутыльница, святой человек, обидеть не моги…

Скрепя сердцем, открыла. Едва дверь образовала щель, в неё… прошмыгнул полосатый кот. Больше на площадке никого не было. Захлопнула дверь, повернулась: кот сидел у тумбочки с обувью и яростно скрёб лапой за ухом. Я просто опешила от такой наглости, и совершенно не знала, что предпринять. И тут… кот заговорил:

– Извини, блохи, паскуды, совсем заели. Да не хлопай ты так глазёнками, я не глюк.

– Но… ты…

– Говорю? Ерунда, привыкай. Ещё не такое увидишь и услышишь.

– Увижу…

– И увидишь и услышишь, и ручками потрогаешь. Всё, Варенька, теперь у тебя будет другая жизнь. Шумная, бурная и интересная. Как в сказке. Сейчас я плотненько поем… Ты, надеюсь, накормишь гостя?

– Гостя… – Я начинала приходить в себя: это не глюк, не сон, это… чёрт знает что… – Колбасу будешь?

– Давай, что не жалко. Я за весь день кроме твоего бисквита какую-то гадость куснул на помойке. Молочка бы, а?

Налила в миску молока, поставила на пол. Кот принялся звучно лакать, шерсть ходила волнами, замызганный хвост нервно вздрагивал.

Я присела на стул.

– Может… тебя, и помыть, и на мягкую постельку положить?

Кот поперхнулся, утробно уркнул:

– Нет времени. Ты не рассиживайся, а собирайся. Нам к рассвету нужно быть… у чёрта на куличках.

Я окончательно пришла в себя:

– Ага, счас, только шнурки поглажу. С мокрой головой куда-то переться.

Кот оторвался от миски, сел, широко облизнулся. Глянул вполне человеческим взглядом, как на несмышлёныша.

– Подними левую руку на уровне глаз, – заговорил голосом воспитательницы детского сада. – Ладонью к себе. Смотри в центр пятна. У тебя оно есть?

Я кивнула, уже ничему не удивляясь. Выполнила, как просил, скорее играючи, чем всерьёз.

– Теперь скажи… как камень брось: «Чоххоч!»

– Чоххоч!

Ладони стало щекотно, будто по контуру пятна перышком проводили. Я уже готова была засмеяться, но тут на мою голову обрушился поток горячего воздуха, как если бы включили штук пять фенов. Невидимые пальцы бережно перебирали мокрые пряди. Кот оскалился в подобии улыбки, затем приступил также шумно поедать нарезанные ломтики колбасы.

Я опомниться не успела, как волосы были высушены и добротно расчёсаны. «Фены» продолжали работать.

– Скажи: «Хоч!», если не хочешь без волос остаться, – пробурчал кот.

Я сказала – и «фены» отключились. Исчезла и щекотка в ладони.

– Что это? – Я неотрывно смотрела на ладонь: пятно вновь потемнело, и лишь с трудом угадывался кошачий след.

– Дар.

– Дар? От тебя?

Кот издал урчание, похожее на усмешку.

– Дары, Варенька, даются свыше. А я приземлён, как и ты.

– Но здесь явно… кошачий след…

– Значит так надо. Со временем узнаешь, что и как. Моё дело доставить тебя вовремя.

– Доставить? Куда? К чёрту на кулички?

– Это образно. В деревню Яблоницы нам надо. Ты собирайся, собирайся, путь неблизкий.

– Зачем?

– Там узнаешь.

– Хорошее дело! А если я откажусь?

Кот протяжно вздохнул:

– Если тебе меня не жалко – отказывайся. Только это тебе не поможет. Я всё равно доставлю тебя. Сонную. И ты проспишь интересное путешествие. Выбирай. Да побыстрее: время уходит.

– Я не могу! Вот так сразу… всё бросить… Мне в школу завтра.

– Забудь. У тебя другая будет школа.

– А семья?

– И семья. Здесь тебя не жалуют, шпыняют, а там будут любить и почитать. Как… царицу.

– Даже так? С трудом верится. За какие заслуги?

– Там узнаешь. Мы долго ещё будем словами дребезжать? Не ожидал, что ты такая зануда.

– Я не зануда! Просто всё как-то… действительно… как в сказке…

– Для тебя сказка, для нас обыденная жизнь. Теперь эта сказка-жизнь станет и твоей. Всё, хватит трепаться. Одевайся.

– Что… брать с собой?

– Просто оденься и всё.

– Как скажешь, господин. Бегу, с вашего позволения.

– Не паясничай, – фыркнул кот. – Это не твоё.

– А у тебя имя есть? – спросила уже из комнаты.

– Зови, как захочешь.

– А можно… Зебриком?

– Да хоть горшком, только в печь не ставь, – умываясь, мявкнул кот.

Я надела чёрные вельветовые джинсы, бежевый лёгкий свитер с горлом, на ноги кроссовки. Волосы решила заплести в косу. И тут обнаружила неприятную странность: чуть левее пробора прядь волос, шириной в два пальца, была акварельно – белая. Она начиналась у корней и тянулась до кончиков. Видимо, «фены» перестарались и выжгли мой натуральный русый цвет. Как я ни старалась спрятать белую прядь, коса получалась полосатой, почти как хвост у Зебрика. Ладно, пусть пока так, вернусь-закрашу. Освободила школьную сумку от учебников и тетрадей – она у меня небольшая, как дамская сумочка, – закинула в неё пакет прокладок, косметичку, плеер, пяток любимых кассет.

– Готова? – Зебрик нетерпеливо топтался у двери.

– Секундочку, – бросила, убегая в ванную за щёткой и пастой. Попутно сходила в туалет. Зебрик вслед мне мявкнул, по тону явно нелесное.

– Всё, готова.

Зебрик критически оглядел меня, протяжно вздохнул:

– Не на дискотеку зову.

– Что не так?

– Ладно, годится, – буркнул, при этом хвост его нервно шаркнул по двери.

– А что мне родителям написать? – вдруг опомнилась, уже держась за ручку двери.

– Ничего.

– Так не пойдёт. Будут беспокоиться, начнут искать…

– Как ты мне надоела! – Зебрик со злостью царапнул косяк двери. – Пиши, что хочешь! Провалилась сквозь землю, похитили пришельцы. Не ищите – бесполезно. Любящая вас, Варька – зануда.

– А когда я вернусь? – Взяла рядом с телефоном лист бумаги, ручку. – У меня на этой неделе контрольная по физике.

Зебрик дико зашипел, тяпнул лапой по стене, содрав клок обоев:

– Достала! Не могу больше! Ты идёшь или я применяю силу?!

– Только без лап! Я тоже могу применить силу. Возьму вон швабру и… спущу по лестнице.

– Ха – ха – ха. Дико смешно. В последний раз спрашиваю: ты идёшь?

– Иду, иду! – Сунула край записки под телефон, погасила свет.

Вышли на площадку. Закрывая дверь на замок, помедлила, раздумывая: разумно ли поступаю? Что ждёт меня в неведомой деревне Яблоницы?

– Не тяни резину, Варя, – приглушённо прошипел Зебрик.

– Иду, всё. Сам-то как зануда ноешь.

Зебрик молча сиганул вниз по лестнице. Когда я вышла из подъезда, он нервно метался у подножья старого тополя.

– Тянешься, как старушенция.

– Будешь оскорблять…

– Иди за мной, – перебил Зебрик зло, блеснув разномастными глазами. Пересёк двор, скрылся под аркой проходного двора. Я прибавила шаг, вышла на соседнюю улицу. Зебрик стоял у забора, за которым уже более полугода безоконный дом ждал капитального ремонта.