Станислав Былич - Омут-душа. Рассказы, стихотворения

© Станислав Былич, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Алло… Привет. Да, да, это я. Живой, всё нормально. Я в городе. Скоро буду дома. Как родители? Что-то непонятное случилось, сейчас расскажу, не торопи, я и сам не всё помню…

Я шёл с работы, как обычно, пешком, привычным маршрутом через самый центр города. Было тепло, и я не особо торопился, и в какой-то момент, о чём-то задумавшись, почувствовал глухой удар по голове, то ли сзади, то ли сверху.

Очнулся уже в фургоне, который быстро и не очень деликатно вёз меня в неизвестность. Как долго ехали – сказать не могу, так как не знаю в какой именно момент я пришёл в себя, но с того момента прошло ещё где-то полчаса. Исходя из скорости и времени, я сделал вывод, что ехали за город.

Эх, когда смотришь кино, думаешь, ну как этот герой не может догадаться, куда его везут, ведь здесь же столько приметного. И резкий поворот, который на этой трассе только один, и кафе это с караоке, оно тоже в пригороде одно. Это со стороны. А когда сам оказываешься в такой ситуации, то всё совсем не так просто. Это всё равно, что тебе завяжут глаза и отправят гулять по собственному кварталу, где ты с детства живёшь. Всё воспринимается по-другому. Начинаешь слышать звуки, которых раньше не слышал или не придавал им значения, запахи, которых оказывается больше, намного больше, чем ты думал.

Остановились. Я думал, этого никогда не произойдёт. Открылась задняя дверь фургона, и человек в деловом костюме вежливо, чему я очень удивился, попросил меня выйти. Именно попросил, а не потребовал. Странно. Я вышел. Всё-таки великое оружие – вежливость. Решил не вступать в перепалку с ним, смысла в этом всё равно нет. К тому же мне стало даже немного интересно, что будет дальше.

А дальше всё произошло достаточно прозаично. Меня вежливо, но без особых церемонностей, проводили в небольшую комнату, и дверь захлопнулась. После второго поворота ключа ко мне вернулись благоразумие и реализм. Первое, что полезло в голову это непонимание. Зачем, собственно, всё это, и кто за этим стоит? И почему именно я? Чем я так выделяюсь из всех людей этого города. Я так и не пришёл ни к одной здравой мысли.

Я вошёл в комнату. Она была крайне неуютной. Конечно, я не ожидал оказаться в президентском номере, скорее я думал о худшем, но этот интерьер наводил чудовищную жуть. Дело даже не в бытовом комфорте, а в какой-то специально созданной атмосфере страха, неуверенности, тревоги, как будто декорации на съёмках фильма ужасов. Полумрак, свисающие со старых гардин, грязные шторы непонятного цвета, видимо, когда-то бывшие красными, хаотично сдвинутая мебель, небольшая софа, валяющиеся по всему полу книги и газеты. В общем здесь явно никто не жил, и уже давно.

Я осмотрел комнату настолько пристально, насколько позволяли мне моё зрение и тусклое освещение, создаваемое маленькой лампочкой, висящей под потолком. Грязные обои на стенах, грязный ковёр на полу, потолок, из-за полумрака кажущийся бездной, нависающей над головой. Только одинокая тусклая лампочка, освещая небольшую площадь вокруг себя, обозначала хоть какую-то его границу.

Неуютно, чуждо всё было здесь для меня, и чувство беспомощности, неизвестности всё больше овладевало разумом. В первые час-два мне было даже интересно. Я всматривался в углы комнаты, пытаясь разглядеть то, что рисовало мне воображение, время от времени поднимал с пола какие-то старые книги, пытался понять о чём написано в газетах, но они были настолько старыми, что ни имена ни события упоминавшиеся в них не находили отклика в моём сознании. Но при всём этом отталкивающем антураже что-то внутри меня всё-таки чувствовало некое присутствие живого, одушевленного, дышащего, может быть даже смотрящего на меня. В ту минуту холодок пробежал по спине. Я быстро обернулся, сердце отдавало в голову тяжёлыми ударами. Такое, на первый взгляд, ложное ощущение опасности, но разве бывают вообще ощущения ложными?!

Я принялся беспорядочно рыскать глазами по сторонам, по углам комнаты, по стенам, по шкафам с книгами. Я остановился на стене с картинами, грязной, но отдающей каким-то блеском, бросающей какие-то невнятные блики от той тусклой лампочки, висящей под потолком. Я замер, я чувствовал, что с этой стеной что-то не так, но не рождало моё сознание никаких предположений, только страх и исступление, тот страх, который прибивает ступни гвоздями к полу и не даёт пошевелиться ни одной мышце.

Я всматривался в грязно-зеркальную поверхность стены, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но видел только своё блёклое отражение, рассеченное грязными разводами и покрытое многолетним слоем пыли. Я продолжал всматриваться, искать в этом рисунке разводов и пыли какие-то внятные черты, прекрасно понимая, что эти черты могут напугать меня до смерти. Я всматривался, а ком в горле всё сильнее затруднял дыхание, а удары в мозгу становились всё интенсивнее. Было бы светло, так ещё ладно, но этот полумрак! Как будто его специально здесь создали для пущего устрашения!

Вдруг, всматриваясь в своё отражение, я в ужасе отпрянул назад, и по спине снова пробежали ледяные мурашки. Сквозь грязную блестящую стену, смешиваясь с моими чертами, на меня смотрело лицо. Правильные линии его и мягкий взгляд согревали меня, и холод немного отступил. О, Боже! На меня смотрело лицо прекрасной девушки безмолвным, но вопрошающим взглядом, не обречённым, но начавшим отчаиваться!

Я подбежал к стене и остановился в сантиметре. Девушка глядела на меня, как бы пытаясь получше рассмотреть. Я тоже рассматривал её. Так прошло около пятнадцати минут, прежде чем я догадался стереть пыль со стены рукавом. Мне стало всё равно, что рукав будет грязным, только её лицо волновало меня теперь. Я провёл рукавом по стене на уровне наших лиц, и она повторила моё движение. Я чувствовал взаимность в её поведении. Я увидел, что стена стеклянная, и у девушки такая же комната, как и моя. Но зачем? Это чья-то шутка? Как она сюда попала? Так же как и я? Бедняжка…

Я попытался постучать по стене, но она оказалась очень прочной, скорее всего бронированной. Ты спросишь, почему я не попытался заговорить с ней? Мне это и в голову не пришло. Я находился один в комнате в полумраке, но ощущение того, что на меня кто-то смотрит не оставляло меня ни на минуту. Из-за такого напряжения я не мог произнести ни слова, мне казалось, что я, таким образом, заговорю с самим собой. Знаешь, этот психологический барьер. Как, например, стоя на обрыве, ты не решаешься прыгнуть в море. Ты, как будто упираешься лбом в какую-то невидимую стену между тобой и той свободой, в которую хочешь прыгнуть. Ты долго стоишь, покачиваясь, страх встаёт комом в горле, ты понимаешь, что, в принципе, тебе это ничего не стоит, но что-то сдерживает тебя. Так и здесь. Ты понимаешь, что произнесёшь слова, и ничего не произойдёт, но психологические барьеры, которых достаточно наставили перед тобой воспитание и общество не пускают тебя к этому «безрассудному» и «ненормальному» поступку.