Сергей Буянов - Чужой астрал

– Сделаем! – крикнул в ответ Егор, смахнув с лица грязные потоки пота грубой брезентухой рукава.

– Сделаете, как же! – Хорёк посмотрел на часы, не успеть! Он сплюнул и рванулся к турбине, рассуждая: «Времени прошло порядком, пар должен конденсироваться». К такой-то матери всю технику безопасности! Велико дело – сальники набить! Снять задвижку, заменить прокладку, а потом стой себе, набивай сальники! Нечего тут рассусоливать! Соображениями своими он не поделился ни с кем. Пусть ребята откручивают. Может, как раз выпустят давление, всё легче работать.

Пока Егор сгорал от стыда, глядя на вкалывающего пенсионера, бригадир уже скомандовал Тихоне:

– Откручивай!

– Мужики сняли давление?

– Снимут!

– Ещё не сделали?

– Откручивай, как раз успеешь!

– Так сорвёт же задвижку! Вот, и не остыла ни грамму! – Тихоня потрогал трубу.

– Отойди! – пихнул его Хорёк. – Сам откручу!

Но у самого не получалось. То ключ не тот взял, то гайку сдвинуть с мёртвой точки не смог. Тихоня постоял, посмотрел, да и отобрал инструменты у бригадира.

Когда он открутил болты, сквозь появившуюся щель засвистело. Бригадир подошёл ближе. Увидев, что болты держатся на честном слове, но крышка задвижки как прилипла, он ухватил вентиль и сдёрнул.

Тихоня инстинктивно отпрянул, а Хорёк заглянул внутрь зияющей трубы. Свист нарастал. Тихоня обеими руками пихнул бригадира в лицо, отбросив его назад. Хорёк упал на спину, больно ударившись затылком. Каска треснула треугольником. В негодовании он вскочил, но ничего не увидел. Вырвавшийся на волю пар разошёлся по всему цеху!

– Об-тъегайку! – вскрикнул дед Никола. – Они с ума сошли! Давай лом, быстро!

Егор подал. Вдвоём воткнули ломик в щель под крышкой шара, раздался чмокающий звук, и исчез пар.

– Козлы генеральские! Какой идиот разобрал задвижку? – надрывался дед Никола на бегу. Следом мчался Егор.

У разобранной задвижки, скрючившись в три погибели, сидел Тихоня.

– Ты?

– Я.

– Вот зубы бы тебе пересчитать! – злился дед Никола. Увидев руки Тихони, он умолк. А потом заорал ещё громче: – Немедленно в медпункт! Немедленно! Отведи его, Егор!

– Чего ты руками туда полез, дурак?

– Начальству виднее, – не разжимая рта от боли, сказал Тихоня. Его кисти набухли. Вспузырившаяся кожа на глазах у всех слезала с пальцев. Тихоня размахивал кистями. Слабые потоки тёплого воздуха ненамного притупляли боль. Егор схватил ведро, набрал ледяной воды и нёс его перед пострадавшим, заставляя Тихоню время от времени опускать руки в воду.

– Спасибо, так намного легче! – благодарил Тихоня.

Они дошли до слесарской. Егор позвонил в медпункт. Рабочее время медсестры окончилось. Егор закурил сигарету, сунул её в зубы больному:

– Не думаю, что будет легче, но покури! – он схватил аптечку, распотрошил её.

– Достань бинт! – попросил Тихоня.

– Какой бинт? Ты что? Анальгин вот, хапай горсть, пей!

Тихоня так и сделал. Две минуты спустя, он реже опускал руки в ведро. Егор осмотрел обожжённые кисти.

– Хорошо, что ничего не прилипло из одежды!

– Чё ж хорошего? – криво улыбнулся Тихоня.

– Гнить не будет, вот что! – сказал Егор таким тоном, будто полжизни видел паровые ожоги.

– Может, мазью? – предложил Тихоня.

– Нет! Лучше ещё анальгину! Скоро приедет «скорая», и в больницу!

– Не надо в больницу! – заупрямился Тихоня.

– Дурак что ли? Или боишься?

– Руки не отрежут?

– Да ты что! Кто из-за кожи руки отрезает? Как тебя угораздило пихнуть руки в пар?

– Кожа слезает, – сказал Тихоня, глядя на руки.

– Пускай! Новая нарастёт! – утешал товарища Егор.

– Бригадир сунулся туда лицом, а засвистело сильнее, – начал говорить Тихоня. Егор замер.

– Полулунный клапан задвижки застрял, вот-вот сорвёт! Я и пихнул бригадира в голову, чтобы не обожгло. В это время вырвался пар, вот и результат!

– А зачем ты откручивал?

– Не понимал, что давление дикое?

– Как не понимал? Бригадир приказал.

– Хорёк? Да он же только что от нас ушёл! Ведь видел, что ещё не сняли крышку!

– Он начал скручивать сам. Понимаешь, что бы с его лицом было? Мне хоть руки отрежут, а ему что, голову?

– А перестал бы ты ныть, Тихоня! – разозлился Егор. – Никто ничего тебе не отрежет! А Хорьку надо бы башку оторвать!

– Надо бы! Надо! – в комнату вошёл дед Никола, втаскивая за шиворот ничем не пострадавшего Хорька. – Ах ты, Хорёк, козёл генеральский! Какого хрена полез снимать задвижку?

– Выдержка хорошая, пар должен конденсироваться! Да и вы должны были успеть снять крышку! Это Лапа там сачковал!

– Я-то чё? – не понял Лапа. – Пахал, как робот!

– Ах ты робот долбанный! – Хорёк вырвался из рук деда Николы. – Я за тебя теперь в тюрьму пойду! Вот сволочь! Еще я тебе талон покупал!

С этими словами он кинулся на Лапу. Тот выставил перед собой кулачище, бригадир наткнулся на него и отлетел назад. Он упал, но тут же вскочил, ухватил монтировку и бросился на обидчика. Лапа шагнул вперёд, ухватил Хорька за горло, сжав огромные ладони. А Хорёк всё долбил и долбил его по каске монтировкой. Пальцы Лапы сжимались, лицо бригадира синело.

Враз оба дерущихся потеряли пол под ногами – это дед Никола уцепил их за вороты и швырнул в разные стороны.

– Одного человека покалечили, теперь друг друга? Замереть обоим!

Деда послушали. Они так и сидели, куда упали, когда зашёл Мастер с фельдшером «скорой помощи».

– Под суд пойдёшь! – гаркнул он на бригадира.

– Меня судит только партия!

– На партбюро и пойдёшь! Производственный травматизм, да видано ли?!

– Хотел как лучше, понадеялся на некоторых, – пробурчал бригадир. – Лапа предложил выпустить конденсат, – уже прошептал он.

– Я-те понадеюсь! Покалечил человека! Будешь до гроба ему платить! Надо же, взял из здорового мужика инвалида сделал!

– Хватит тебе, Мастер, – сказал улыбающийся Тихоня, узнав от фельдшера, что ему не отрежут руки. – Хоть этот год на Восьмое марта посуду жене мыть не буду!

– Все свободны!

Люди в белых халатах повыскакивали с последних рядов конференц-зала и исчезли, притворив стеклянную дверь. В зале остались врачи: сотрудники кафедры госпитальной хирургии и ординаторы хирургического отделения.

Главный врач, отпустивший средний медперсонал, оглядел аудиторию. Он посмотрел на пустующее место заведующего кафедрой. Академик месяц назад умер. Подыскать ему замену до сих пор не могли: много желающих, но возможности каждого претендента ограничены.

– Как вы поняли, уважаемые коллеги, сегодня будет разбор случая врачебной ошибки, – главный врач впился глазами в молодых ординаторов и продолжил: – Или вопиющей халатности!

Коллеги молчали.