Маргарита Берг - Все дело в попугае

– Извини-и-те, извините! Почему же тогда вы, вы, которое должно быть нам примером, так подробно рассказываете нам об этой… преступной, категорически запрещенной высшими инстанциями, возможности?

– А потому, 228-фуксия, что не столь давно это невероятное, ужасное нарушение правил, которое мы теперь называем Инцидентом, все же произошло.

Мальчик Миша родился в конце послевоенного пятилетия у Ирочки Олениной, студентки московского химико-технологического института, юной жены молодого врача. Отца своего, Николая Сергеевича, Миша не помнил: тот погиб в полярной экспедиции, когда мальчику только-только исполнилось два года. Как часто бывает в подобных случаях, родители Ирочки, мучительно жалея юную вдову и мечтая, чтобы она снова устроила свое счастье, почти полностью взяли заботы о мальчике на себя. Впоследствии Миша вспоминал свое «внучатое» детство как времена безопасные, теплые, и очень скучные. Мальчик был красивый, умный, и не то чтобы очень способный, а именно – развитой: бабушка постаралась особенно, она была «из прежних», в родстве с русской и немецкой знатью. Вряд ли кто-то мог тогда поверить, что Миша на самом деле вовсе не такой благополучный ребенок, как кажется. Отношения дома были родственные, но какие-то «умственно далекие». Мальчик получился живой, эмоциональный, искал дружбы и понимания. Все это не очень-то складывалось дома… Зато были книги. Дорогу в Ленинскую библиотеку Миша хорошо запомнил еще в пионерском возрасте.

Когда Мише исполнилось шестнадцать лет…

Тут кое-что совпало.

Во-первых, Ирочка снова вышла замуж, и у Миши родилась маленькая сестричка. С отчимом Миша не особенно поладил. Отношения с матерью естественным образом стали еще более далекими.

Во-вторых, в летние каникулы с девятого на десятый класс Миша поехал в Ленинград, и там познакомился с девочкой по имени Нина. По странному совпадению, Нина тоже перешла в десятый класс, только другой московской школы, и тоже, используя последнее свободное лето, поехала погулять по Ленинграду. Там между Ниной и Мишей вспыхнул настоящий юношеский роман – роман взглядов и стихов, – и произошло некое решительное объяснение. Они решили, что нечто связало их, нечто важное и взрослое. Нечто, что будет теперь властвовать над ними…

– …Успокойтесь, воинство, сейчас расскажу. Никакого сознательного вредительства, чистая безалаберность и желание выслужиться любой ценой. Двое из Н. А. С…

– Из кого это «из нас»?…

– Двое из Неопределимых Ангельских Сущностей, 32-индиго, не выкрикивайте с места. Две молодые, глупые ангельские сущности, ответственные за совершение браков на наших Небесах, перерасходовали энергетические лимиты. Ну, вы понимаете: осуществление сужденных браков в подведомственном материальном мире требует энергозатрат. Организация встреч, особенно для неопытных брачующих ангелов, – дело достаточно сложное, нередко не сразу удается, особенно если использовать неправильно выбранную вещь-посредник. Перерасход лимитов в нашей тонкой области – уж никак не редкое событие, уверяю вас. Брачующим ангелам стоило бы просто рапортовать и получить свое рутинное взыскание и запрошенные резервы. Вместо этого они запаниковали: перерасход, видимо, по причине недостатка квалификации, был очень велик; скорее всего, они в течение десятка-другого земных лет безуспешно экспериментировали с крупными предметами, вроде автомобилей. Ангелы думали, что лимиты автоматически возобновляются с каждой распечаткой заказа, спускаемой из Скопления. Но в Центре тоже не дураки сидят, они учли объем проделанной работы и решили, что отпущенных лимитов нашим Небесам легко хватит еще лет на десять. И спустили новый заказ. Представляете ужас брачующих ангелов: для выполнения заказа, по самым скромным подсчетам, им требовалось примерно в девяносто раз больше энергии, чем оставалось в их распоряжении. Этим остатком можно было три-четыре раза зарядить металлическое колечко, или максимум дважды – серебряную ложечку…

Теперь вы понимаете, как именно пришла к этим сущностям под нимб столь чудовищная идея?… Да, 515-ультрамарин? Воспарите. Что-то непонятно?

– Вашблистательствуо, я хотелуо бы спруосить. Нуо каким уобразуом муожнуо уосуществить такуое? Ведь Человеческая Душа не муожет быть временнуо изгнана из свуоегуо телеснуогуо уобиталища и заменена даже Ангельскуой Сущнуостью, не гуовуоря уже уо буолее пруостых фуормах духуовнуой энергии, куотуорыми, как я пуонялуо, пуользуются при «зарядке» неуодушевленных предметуов?

– Спасибо за разумный вопрос, снижайтесь. Конечно, с Человеком все не так просто. Духовная энергия прикрепляется к структуре собственной личности Человеческого Существа. Чтобы такое произошло, необходимо провести сложную процедуру инициации. В ней используется обыкновенный материальный духонакопитель, который люди называют «талисманом»: предмет, которому вверена удача того или иного человека. Человек должен воспользоваться своим талисманом как материальным посредником в заключении сужденного брака, «отдать» его другим людям. Таким образом, он, то есть, она, как бы отказывается от собственного счастья в пользу других…

…Младенец Летичевская Маргарита Львовна, тринадцати месяцев от роду, проживала в небольшой респектабельной коммунальной квартире. С ней проживали также ее мама-аспирантка, папа-электрический инженер, бабушка и дедушка – родители электрического инженера, пенсионеры. Это немаленькое семейство занимало две комнаты с высоким, одним на обе, лепным потолком, вместе составлявшие некогда фортепьянную гостиную.

Кроме Летичевских, в коммуналке обитало еще три семьи. Корягины: девочка Ира, на год старше Риточки, ее мама Тамара и бабушка Нина Ларионовна, – проживали в двух смежных комнатах поменьше размером. Дед Данила (деду было лет пятьдесят) с догом по кличке Тарзан занимали большую, всю в зеркалах, комнату, шикарно отремонтированную ныне покойной женой хозяина пару лет назад. Рядом, в маленькой комнатке, увешанной театральными афишами, с трудом помещалась баба Юля – балерина на пенсии, примерно того же возраста, что сосед.

Нельзя сказать, что младенец Маргарита Львовна проживала в этой квартире долго. Ей не было еще четырех лет, когда ее родители уехали в свежепостроенную кооперативную квартиру на Гражданском проспекте. Правда, Ритусю они забрали с собой не сразу. Еще год или полтора в будние дни Ритуся выходила гулять с бабушкой в песочницу в скверике под окном, боялась Тарзана, бегала в гости к девочке Ире и грызла конфеты, которые ей тайком презентовала изысканная, вся в синих тенях и искусственной седине, баба Юля. А по пятницам вечером за Ритусей приезжали веселые родители, чтобы забрать к себе на выходные и непременно выкупать в белоснежной кооперативной ванне. О, это была целая традиция! Ритусю тщательно одевали и, на время остальных сборов, высаживали на огромный черный диван, стоявший в коммунальном коридоре возле двери Летичевских. Там Ритуся прыгала по потертому кожаному сиденью и однообразно отвечала на однообразные вопросы пробегающих соседей: