Эдуард Захрабеков - Осколки

– Привет, Кудряха! – рассмеялась Брит, и потрепала его по волосам. Кёрли улыбнулся в ответ.

– Давно не виделись, Брит! – сказал он, глядя ей прямо в глаза.

– Ах-ах, Кёрли и Брит, может, хватит ворковать как голубки, на втором этаже спальня свободная! – рассмеялась Ким, она была новенькой в компании.

– Ты поосторожнее с ними, а то … – не успела закончить Хуана.

– Глаза выцарапаю! – в шутку сказала Брит, обращая внимание собеседниц на свои тонкие, хищно изогнутые пальцы.

– А, теперь я поняла, почему Кёрли мне и Хуане отказал. Нельзя было сразу сказать, что вы встречаетесь? – спросила Ким немного нагло.

– А мы и не встречаемся! – сказал Кёрли. – Мы просто давние друзья!

– Да, Кёрли и Брит – это мегаэпические друзья, вместе с детского сада, они еще до первых прыщей успели друг другу так надоесть, что им не до того, чтобы встречаться! – внес свою лепту Виктор. Все рассмеялись, и громче всех смеялись именно Кёрли и Брит.

– Брит, ты так долго настраивала гитару, может, все-таки что-то споешь? – попросил ее Виктор.

– Нет, я про себя мурчала, еще совсем не готово, – смутилась Брит.

Виктор был намного старше их всех, «намного» – это на пять лет, не меньше. Хотя никто не знал его точного возраста и чем именно он зарабатывает себе на жизнь, но все знали, что он то выступает в каком-нибудь клубе, то ездит по стране без какой-либо цели, а то и вовсе пропадает. Его родители рано умерли, и какое-то время он жил вместе с бабушкой и дедушкой, а затем стал навещать их в доме престарелых, а сам жил самостоятельно. Вся молодежь завидовала ему белой завистью, настолько он был свободен.

У него постоянно собирались разные интересные люди, и совершенно любой вечер мог плавно перетечь в вечеринку с огромной толпой народа. Надо ли говорить, что подобный романтический стиль жизни привлекал не одну девушку. Но Брит не смотрела на Виктора голодными глазами, он был ей то ли не по зубам, то ли не по душе. Она даже не думала о том, почему он ее не привлекает. На удивленные вопросы подружек она только пожимала плечами и говорила: «Наверное, не в моем вкусе!», чему они удивлялись еще больше. Таким образом, ее смущение было продиктовано вовсе не тем, что «предмет обожания» попросил ее спеть, а тем, что ее попросил спеть человек, явно больше понимающий как в музыке, так и в стихах. А Брит очень отчетливо понимала, что в свои пятнадцать она еще только начинает понимать, как это делается.

– Как хочешь, не буду настаивать! – улыбнулся Виктор. – Но, когда будет готово, мне будет интересно послушать.

Остальные девчонки с завистью посмотрели на Брит. Еще бы! Столько внимания! Ему будет интересно ее послушать! А она еще ломается, не хочет петь! Да любая из них продала бы душу дьяволу за эту возможность. Кёрли сидел и спокойно улыбался. Он знал: то, что Брит придумала сейчас, он услышит очень скоро, в отличие от остальных. Они так всегда делают, уже очень давно. Обмениваться творчеством – это еще и очень забавный способ общаться, общаться без слов. Правда, последнее время Брит почти ничего не показывала, как-то смущалась, или, быть может, у нее чего-то не получалось. Кёрли задумался: у кого же сейчас получается? Весной адская усталость от всего, а особенно от учебы, если можно это называть учебой. «Отсидка» какая-то, потеря времени, которое можно было бы потратить на действительно интересные вещи. Жалко, что всех дегенератов нельзя загнать в один класс или, еще лучше, в отдельную школу. Хотя нет, умных не так много, нужно для умных открыть отдельный класс, а то пока этим что-нибудь элементарное вдалбливают, обычно тянет блевать.

– О чем задумался? – спросила его Брит.

– О системе образования и о том, что меня от нее тянет блевать! – ответил Кёрли.

– Точно от нее? – переспросила она. – Может быть, дело в трех «отвертках»?

– Да нет, ты что, я и больше пил. И потом, меня иносказательно тянет, а не по-настоящему, – сказал он, почти оправдываясь.

– Ладно-ладно, верю. Кстати, уже пора домой. Пойдем?

– Пошли, я тебя провожу, – отвечал Кёрли, мысленно прикидывая, когда отец вернется с работы, и не застукает ли он его в тот самый момент, когда его сынуля будет залезать по карнизу в окно на втором этаже.

Утро понедельника всегда у всех проходит очень тяжело, это Серджио знал не понаслышке. Совсем недавно тяжелым оно было и для него. И хотя он страшно вымотался накануне из-за всяких семейных дел, он проснулся раньше будильника и спешно пошел приводить себя в порядок, он хотел скорее оказаться на работе. Тем не менее, он тщательно и долго брился и чистил зубы, разглядывая себя в зеркале. «Нет, неплохо, совсем недурно», – подумал он, разглядывая капли влаги на смуглых плечах. Он подмигнул сам себе.

– Рина, принеси мне полотенце, будь другом! Я опять забыл! – прокричал он, приоткрыв дверь ванной комнаты.

– Слышу-слышу! – отвечала Рина, лениво потягиваясь в постели. Она взяла себя в руки, скорее встала и принесла ему полотенце. Он приоткрыл дверь, и воздух, полный теплой влаги и запаха терпких трав, окружил ее. – Может быть, успеем? – спросила она мужа кокетливо, успев кинуть взгляд на его, такое любимое, обнаженное тело.

– Нет, милая, совершенно нет на это времени, я очень спешу, – отвечал Серджио, напуская на себя деловой вид. – Не подскажешь, где мой серо-голубой галстук в полоску?

– У тебя сегодня важная встреча? – спросила его Рина.

– Да, – отвечал он, стараясь не улыбаться при мысли об Инес. Сегодня он был настроен решительно, ему хотелось чего-то добиться от нее сегодня. Чего-то большего, чем дежурная улыбка и «ваш кофе». Но Инес преподнесла ему такой сюрприз, которого он не ожидал.

Он приехал в офис раньше большинства сотрудников, она уже была на рабочем месте, готовила конференц-зал к заседанию. На ней было подчеркивающее все достоинства фигуры строгое серое платье, самое обыкновенное на первый взгляд, но оно необыкновенно ей шло, она подобрала к нему небольшие элегантные серьги с голубым камнем, который отлично контрастировал с ее карими глазами. Серджио залюбовался ею, все ее движения стали еще более грациозными и плавными, юбка платья, на его вкус, была длинновата. «Хотя нет, пусть лучше будет такой, ниже колена. Чтобы никто не смотрел на нее так, как я». Серджио едва сдержался, чтобы не сделать ей эмоциональный комплимент. Может быть, в Италии это было бы вполне допустимо, но здесь, в США, он мог быть неправильно понят. Он сдержанно отметил:

– Инес, вы сегодня прекрасно выглядите!

Но, как ему показалось, глаза его выдали с потрохами. Как ни странно, Инес ни капли не смутилась, а только улыбнулась, как будто он сказал что-то очевидное. Это его вдруг взбесило, но он сдержал свои эмоции и, медленно допив ледяную воду из запотевшего стакана, вытер губы и направился к выходу из зала, все равно никого еще не было. Он должен был рассчитать время так, чтобы прийти туда на две минуты позже всех остальных. Инес вдруг что-то вспомнила и, резко развернувшись, тоже направилась к двери. Он не заметил ее, и они почти столкнулись в дверях. Серджио непроизвольно взял ее за плечи, потом моментально ослабил хватку, едва прикасаясь к чуть шершавой ткани ее платья кончиками пальцев, и почти промямлил: