Ольга Карпович - Пожалуйста, только живи!

Уже когда Марат собрался уходить, тетя Нина догнала его на лестнице и быстро зашептала, оглядываясь на дверь:

– Марат, ты уж за моим обормотом там присмотри, а? Он же только и знает, что зубы скалить и за девками ухлестывать. А ты парень серьезный, основательный. Пригляди, чтоб он не лез, куда не надо, чтоб живой ко мне вернулся, а?

Она просительно заглянула Марату в лицо. Тонкие губы ее сморщились и задрожали. И Марат ответил твердо и уверенно:

– Я присмотрю, теть Нин, не волнуйтесь. Все будет хорошо.

Рита несколько раз перечитала повестку, хмурясь и снова, и снова пробегая глазами строки, потом аккуратно свернула листок и спросила шепотом:

– Зачем?

– Ну а что? – изо всех сил пытаясь поддерживать беспечный тон, откликнулся Марат. – Может, я хочу исполнить свой долг перед Родиной? Может, солдат из меня получится лучше, чем медбрат? Не веришь?

Она с силой ухватила его за плечи, встряхнула, заглянула в глаза, отчаянно, пристально, и снова повторила:

– Зачем?

И Марат, почувствовав вдруг, как неподъемная тяжесть опускается на плечи, тихо бросил, отводя глаза:

– Из-за Руслана. И… из-за тебя.

– Ритуша, это кто там? Марат пришел? – позвала из соседней комнаты Ритина мать.

Рита отпустила его, и он отошел в сторону, присел на край кровати, уронив тяжелые руки между колен. Она высунулась в дверь, крикнула:

– Да, мам, это Марат. Ко мне.

– А-а, ну хорошо, – вяло отозвалась Елена Сергеевна. – Чайку попейте. Там, кажется, были сушки.

Рита прикрыла дверь, подошла к Марату, опустилась на корточки у его ног и обхватила похолодевшими ладонями его запястья.

– Так ты это серьезно тогда говорил? Про меня и Руслана? Это тебя изводит? – она пытливо заглядывала ему в глаза.

И Марат не смог выдержать ее взгляд, заговорил горячо, глядя в пол:

– Я не могу, не могу больше, понимаешь? Я все время думаю, что это он должен был быть с тобой…

– Но я же сказала тебе! – В ее голосе зазвенели слезы, но глаза оставались сухими, упрямыми. – Я клянусь тебе, у меня в жизни никогда ничего не было с Русланом. Я понятия не имела, что у него на меня какие-то планы. Я никогда ему ничего не обещала, я и разговаривала с ним всего пару раз. Я не его вдова, я не хочу ею быть. Это просто нечестно!

– А я не могу отобрать девушку у погибшего, – резко возразил он. – Не могу не думать, что было бы, если бы он выжил.

– Да ничего бы не было! – Она вскочила на ноги. – Может быть, твой брат был лучшим человеком на земле, я не знаю. Но мне нужен ты, а не он. Всегда был нужен только ты!

– Я решил, если я пройду через то же, через что ему пришлось пройти, и выживу – значит, я больше не буду перед ним виноват, – упрямо проговорил Марат. – Буду иметь право на жизнь. И на тебя! – глухо добавил он.

– Идиот! – в отчаянии выкрикнула Рита. – Ты просто идиот, ты знаешь об этом? Если бы у тебя не было выбора, если бы ты должен был уйти на войну, чтобы защитить своих близких… Но это же отвратные политические игры, в которых ни ты, ни я ничего не понимаем. Какие-то ублюдки там наверху подрались из-за бабла, в итоге погиб твой брат и другие ребята, которым до всего этого никакого дела не было. Это бессмыслица, нелепость, несчастный случай, если хочешь. Но почему ты должен туда идти и гибнуть тоже? Ради какой такой идиотской справедливости?

Она отошла в угол комнаты и прижалась лицом к стене. Марат поднялся на ноги, подошел к ней, ощущая, как дрожат руки, придвинулся почти вплотную, уткнулся лицом ей в шею, чувствуя, как щекочут лицо ее гладкие волосы, прошептал, прикрыв глаза:

– Маруся… Я люблю тебя!

Она резко вывернулась в его руках, обожгла горячим взглядом влажных потемневших глаз, стиснула ладонями его лицо и выдохнула в самые его губы:

– А я тебя ненавижу! Ненавижу, ненавижу! Только попробуй не вернуться! Только попробуй! – И начала исступленно целовать его губы, щеки и подбородок.

Мелкий скучный дождь сыпал с самого утра, смывая последние островки снега. Небо над городом висело серыми рваными клочьями. По горбатым улочкам бежали, звонко пересмеиваясь между собой, ручьи.

Рита почувствовала, как холодная капля упала на переносицу и медленно поползла вниз. Выругавшись шепотом, она сердито стерла каплю тыльной стороной ладони и, надвинув ниже капюшон куртки, зашагала быстрее. Кой черт надоумил ее неугомонных друзей вытащить ее из дома в такую погоду? Что еще за срочное дело? Ничего, вот только доберется до них, головы им поотрывает. Хорошо еще, что встречаться договорились не на обычном месте – там сейчас, наверно, совсем все развезло, а дома у Банана – у него мать как раз в ночную, а отец в очередном запое, колобродит где-то.

Банан жил довольно далеко от нее – минут двадцать пешком, для их городишки это прямо-таки другое полушарие. Рита, ссутулив плечи под потоками дождя и засунув руки глубоко в карманы куртки, быстро шла вниз по улице. Справа от нее, за невысокой фанерной стенкой, расположились мусорные баки. Рита привычно задержала дыхание, проходя мимо – вонь здесь стояла на весь квартал. Какое-то движение на краю видимости привлекло ее внимание, заставило на секунду обернуться. Оказалось, на крышку бака лихо вспрыгнул здоровенный серый кот. Тощий и облезлый, с разорванным левым ухом, но все с такой же разбойничьей физиономией, не узнать которую она не могла. Курт!

Рита остановилась, уже не обращая внимания на припустивший еще сильнее дождь, прищурилась, глядя в уставившиеся на нее наглые желтые глаза.

– Так вот ты где, скотина! Я, значит, его по всему городу ищу, а он на помойке прохлаждается. А ну иди сюда, чудовище!

Кот настороженно наблюдал за ней, не выражая ни малейшей радости по поводу неожиданной встречи.

– Ты отлыниваешь от своих прямых обязанностей, животное! У бабы Дины в подполе мыши завелись, знаешь? Давай-давай, вылезай, я в помойку не полезу, так и знай! – решительно заявила Рита.

Но Курт и не думал двигаться ей навстречу. Он все так же сидел на крышке мусорного бака, нахально щуря желтые глаза.

– Ну ладно. Держись!

Рита шагнула за ограждение, морщась и стараясь дышать ртом, и протянула к коту озябшие руки. Он лишь чуть повел ушами, позволяя ей дотронуться до его густой, слипшейся от дождя шерсти. Она осторожно погладила его, почесала между ушей, чувствуя, как отчего-то сжимается горло и к глазам подступают слезы.

– Надеюсь, ты никакой лишай не подцепил? – хрипло произнесла она и, не справившись с голосом, прошептала: – Ну здравствуй, бродяга!

Кот лениво потерся о ее руку, прижался ушами и издал какое-то сдавленное глухое мурчание.

– Пойдем со мной, а? – ласково попросила Рита. – Пойдем домой! Ну пожалуйста!

Она чуть наклонилась и попыталась взять кота на руки. Но он, едва почувствовав напряжение в прикасавшихся к нему ладонях, с истошным ревом принялся выдираться. Острые когти располосовали рукав куртки. Курт выгибался в Ритиных руках, рвался на волю. Она держала его из последних сил, прижимала к груди. В конце концов проклятый котяра цапнул ее за руку. Рита вскрикнула от боли и на миг ослабила хватку, и Курт тут же выскользнул из ее ладоней, пружинисто опустился на землю и, издав победный клич, рванул куда-то между баков. Рита присела на корточки, вглядываясь в завесу дождя, но различить его ей уже не удавалось. Чертова зверюга удрала от нее.