Zviad Anageli - Три рассказа

Стоял Илуда среди скорбящих родных и близких Нарсима и горючими слезами оплакивал друга, рядом с ним рыдала жена Нарсима, а кто-то мог подумать, что не мужа оплакивала она, а деньги, спрятанные им неизвестно где, хотя, наверное, это не так было, она ведь очень любила его.

– Деньги были у него спрятаны, для детей берег… Потеряли мы и эти деньги, ведь ни за что никому не хотел сказать, где хранил, – жалобно плакала она, только что овдовевшая. А Илуда стоял, безгласный, утопая в собственных слезах и только всхлипывал временами. Он и сам не понимал, кого оплакивал, друга или самого себя.

***

Один мой знакомый говорит: ненавижу деньги, как раздобуду их, так и сразу спускаю, трачу. А я отвечал на это: если так уж они тебе противны, зачем их добываешь? А он сказал мне так: во-первых, сам процесс их траты очень приятен, а во-вторых, денег надо иметь побольше, чтобы понять, что в жизни деньги – не главное. Я немного подумал и пришел к такому неожиданному и неадекватному заключению (главное, что я сам к нему пришел): безденежного легче купить, чем денежного, и в этом, наверное, одно из положительных свойств денег.

А еще я слышал где-то, что смертный, сделав что-то неприемлемое (непотребное), само собой, в лепешку расшибется, называя тысячу разных причин для оправдания, только у истоков таких поступков всегда лежат деньги. Для большинства смертных деньги – это мираж, увиденный затерявшимся в безлюдной пустыне человеком, все силы которого сосредоточены на единственной цели – выжить! Мираж, который заставляет забыть свое реальное состояние, и который, в конце концов, и губит его, заблудившегося и обнадеженного недостижимыми мечтами.

А еще говорят, что деньги для того и существуют, чтобы их тратить. Ведь спрятанные и неиспользуемые деньги теряют свой смысл. Хотя, как только начинаешь тратить это спрятанное достояние, деньги сразу же вновь обретают свое «великое» предназначение, сводящее с ума и оглупляющее абсолютное большинство людей. Хотя отложенные деньги, бесспорно, это хоть какая-то надежда… Но! Разве всегда надежда является абсолютным благом?! Ведь и измена – поступок, обоснованный какой-то надеждой; надеждой на выгоду, которую можно получить взамен. Хотя часто иизменникам изменяет надежда… Черт с ними! А все-таки для всех самое лучшее и надежное – опять-таки деньги! Ведь деньги могут заменить все – кроме высших духовных ценностей, на которые, даже если бы они и продавались, никто не потратит денег. Потому что купленную честь ты никогда не сможешь сделать своей Честью, и она останется для тебя бесполезным и ненужным приобретением, как и сами деньги. Извините, я хотел сказать – фальшивые деньги. Хотя немногие догадываются о том, что и сами деньги – это ложь, подделка… Подделка всемогущества и благородства.

***

Илуде сказали: – Ты должен предать! – Илуда задумался…

– Погоди-ка, твой голос мне очень знаком, – вдруг осмелился он выговорить слова…

– Это твои проблемы, а со мной говори о деле, братец, о деле, – жестко сказали ему.

А Илуда спросил:

– И что я получу взамен?

– Деньги! – сказано было в ответ… И Илуда согласился.

– А теперь скажи мне, кого я должен предать? – спросил он немного погодя.

– Не кого, а что! – услышал в ответ.

– Что?.. И чему же я должен изменить? – спросил он опять.

– Деньгам, деньгам должен изменить, – твердо отвечали ему.

– И как это получится?

– Деньгам ты должен изменить! Мы платим тебе деньги за измену! Измену деньгам! – повторил невидимый собеседник и протянул ему деньги, – если ты согласен, забирай!

Растерявшийся Илуда раскрыл было рот. Он потянулся задрожавшей рукой за протянутой ему толстой пачкой денег, – да так и остался навеки. С той поры повелось: потянется Илуда за деньгами скрюченной от жадности дрожащей рукой, – а деньги и спрячут, не отдают. Бежит он за ними, ничего не замечая вокруг, кроме протянутых денег… Сминает все на своем пути, напролом идет, нет для него никаких барьеров… Его вытаращенные глаза видят только деньги… Деньги, которые он вот-вот догонит да схватит, но… Не дотягивается! Да, такой вот и осталась навечно протянутая к деньгам рука Илуды, и так бесконечно простирает он руки к деньгам, но не получает их; думает, что вот они, да не может завладеть, убегают они от него… Убегают, потому что… Он ведь изменил деньгам. А он все равно к ним тянется, ему ведь пообещали денег – за измену деньгам…

Ну, вот вам и сцена, извечная…

Владиюг жил во Владивостоке. Этот русский город на берегу Тихого океана именем своим возвещает миру о том, что этой частью самой дальней восточной окраины континента Евразии уже давно владеют россияне. А точнее: в тысяча восемьсот шестидесятом году, утверждаясь на этой территории, русские основали здесь военное поселение «Владивосток», которое за какие-то двадцать лет превратилось в город Владивосток. Как ни удивительно, первый ребенок в поселении «Владивосток» родился лишь спустя три года после его основания, в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году, в семье Подорожкиных, и выбрали для него самое жизнеутверждающее имя: девочку назвали Надеждой. И вот, ровно через сто семнадцать лет после этого достопримечательного для города события…

Владиюг Владиславович Подорожкин родился именно в этом городе, в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Здесь он встал на ноги, здесь же заговорил, разумеется, сначала на родном русском языке. Обратите внимание, я говорю – «сначала», – так как впоследствии он овладел, как своим родным, многими иностранными языками, и изучение языков так захватило его, что из увлечения превратилось в страсть, в азарт. Никто не знает, был ли Владиюг Подорожкин прямым потомком тех первых владивостокцев или просто однофамильцем, но одно точно известно: Подорожкины очень гордились тем, что их фамилия ассоциируется с основанием города, и поэтому иногда они так чванились, что и Романовы позавидовали бы!

Здесь же, во Владивостоке, и вырос Владиюг, здесь же закончил он среднюю школу имени какого-то известного коммуниста. Находилась она в юго-восточной части города, и именно в том месте, что было ближе всего к шестнадцатиэтажному корпусу, в котором на одиннадцатом этаже в трехкомнатной квартире проживал Владиюг и, соответственно, вся семья Подорожкиных. Исходя из этого факта, проницательный ум поймет, что Подорожкины выбрали для своего старшего сына среднее учебное заведение не из-за престижности данной школы, как это принято обычно у амбициозных родителей города Владивостока, да и не только этого города. Нет, при выборе школы, – однозначно и целенаправленно, – решающую роль сыграло расстояние, то-есть близость школы к дому.