Алексей Янкин - Путь домой идёт через болото. Часть 2

Весь следующий день посвятил продолжению ознакомления с островом. С утра пораньше отправился вдоль берега, на этот раз в северном направлении. Кстати, после спада воды обнаружил, что часть острова, на которой я высадился, выходит прямиком на болотную топь с раскиданными по ней большими мшистыми кочками-островками и небольшими окошками воды между ними. К лету кочки прорастут свежей травкой, а озерки затянутся тиной. Болото превратится в веселенький с виду зеленый лужок, терпеливо поджидающий редкую здесь и потому особенно желанную жертву. Промедли я еще дня два-три, то добраться до этого острова на плоту я бы определенно не смог. Скорее всего я сел бы на мель среди болот и мне пришлось бы, бросив почти все свои пожитки, добираться до ближайшей суши пешком, ежеминутно рискуя оказаться затянутым трясиной.

Довольный тем, что все так хорошо обернулось, я шел, опираясь на березовую трость, так как сильно натруженная за последние дни нога вновь давала о себе знать тупой тянущей болью. Медленно продвигаясь вперед, обходя разномастные буераки, через час-другой вышел к северной оконечности острова. Передохнув на небольшом бугорке, пошел дальше. Северный берег так же выходил на болота, но здесь вдоль него тянулись еще и густые заросли тростника, камыша и рогоза, а редкие прогалины между ними покрыты колышущимися полями осоки. Берег, по которому я хромал, несколько раз подскакивал вдруг небольшими, примерно метровыми ступенями. Поверх каждого такого уступа, на сотню-другую метров тянулась равнина, заканчивавшаяся очередным уступом с обрывистым, местами обвалившимся краем. Тянувшийся справа от меня лес, то далеко отступал от берега, то вплотную льнул к нему, образуя разделенные между собой живописные мирки. В результате, когда я наконец добрался до восточной окраины острова, то оказался на краю трехметрового обрыва, виденного мною накануне. У подножия обрыва по-прежнему плескалась темная вода, несмотря на то, что уровень её за последние сутки значительно спал. Очевидно в этой части острова озеро подходило к берегу значительными глубинами.

Шествуя вдоль берегового обрыва, я с интересом наблюдал, как меняется местность справа от меня. Вот между двумя березово-осиновыми рощами виден край соснового бора, высовывающийся между ними словно густо зеленый язык. А дальше, среди сосен возносится ввысь верхушка большого конического холма, похожего очертаниями на гору Фудзи. Вновь череда рощ, перемежаемых небольшими полянами, каждая из которых по-особому чем-то примечательна. Вот, среди голых безлистых крон замелькал край длинного скалистого обрыва. Где то там мрачное ущелье, так напугавшее меня вчера. Это невысокое плоскогорье значительно ниже «горы Фудзи», но гораздо больше её по площади. К полудню я оказался на том самом месте, куда вышел накануне.

Судя по всему мои новые земли были не в пример обширнее старых. В поперечнике остров был едва ли менее полутора километров в самой своей широкой части, а в длину никак не менее четырех. А то и всех пяти. С южной стороны, как я уже отмечал, в него глубоко вдавался залив, образующий полузамкнутый водоем с чистой водой. С севера и запада к берегам вплотную подходят болота. С восточной – озеро, за которым виден окраинный берег этого обширного болотного массива. С южной, между выходом из залива и лохматыми болотными кочками – значительная полоса свободной воды.

В центральной части острова, вытянувшись почти на одной линии, располагались три упомянутых мною ранее холма, два из которых, с плоскими верхушками образовывали некое подобие плоскогорья. Третий, самый северный – метров до двадцати – двадцати пяти высоты, с конической, слегка закругляющейся вершиной. Между двумя первыми я прошел накануне, третий же стоял особняком, никак не соединяясь со своими собратьями.

Весь остров густо покрывали сосновые, березовые, осиновые леса с вкраплениями деревьев иных пород: елей, тополей, ив, ольхи. Видел даже несколько лип. На многочисленных лесных лужайках и полянках разбросаны кусты рябины, черемухи, малины, смородины, боярышника, еще каких-то неизвестных мне растений. Свежая трава своей зеленью еще не покрыла землю и сейчас трудно пока судить о её видовом составе. Наверное здесь были и традиционные для этих мест лесные и болотные ягоды. Я так же, пробираясь низким, западным берегом, обнаружил устья нескольких небольших ручейков. Два из них, правда, были сухими, прочие же жизнерадостно журчали. Хлебнув из каждого водицы, убедился в её полной пригодности для питья. По острову там и сям разбросаны приличных размеров поляны, вполне подходящие для обустройства на них огородов. Я твердо рассчитывал завести здесь картофельную плантацию.

Еще несколько дней ушло на обследование внутренних областей острова в поиске наиболее удачных мест под будущий поселок. Из пяти-шести приглянувшихся первоначально мне мест я, наконец, остановил свой выбор на большой ровной лужайке в основании открытого мной ранее залива. Она имела все возможные преимущества пред другими и устраивала меня практически во всех отношениях. Продолговатое, ровное, вытянувшееся вдоль берега залива, покрытое невысокой ровной травкой поле, больше похожее на поле для гольфа, к тому же предоставленное значительную часть дня солнечным лучам. Окружающие её с трех сторон лесные заросли гарантировали великолепную защиту от пронзительных осенних и зимних ветров. Близость лесной опушки позволяла не беспокоится о запасах дров и строительного материала. Расстояние от леса до берега около полусотни метров. Удобный, несколько крутой, но не обрывистый спуск к воде. У самой воды великолепный песчаный пляж в три-четыре метра.

Не по центру, а несколько ближе к основанию западной косы, поле пересекается неглубоким, знакомым мне по первому путешествию овражком с протекающим по его дну ручьем. Верховья оврага теряются в чаще леса.

Если, следуя руслу ручья, пересечь поляну и углубиться в лес, то метрах в трехстах от опушки, у самой подошвы отлогого здесь южного склона ближайшего холма, можно обнаружить обширную поляну. Она как нельзя более пригодна и по своему местоположению, и по размеру, и по защищенности от ветров, для запланированной мною картофельной плантации. Да и других насаждений, которые я собирался произвести в будущем.

К облюбованной под усадьбу лужайке менее чем за день перетащил все свое имущество. Сделал это в три этапа. Первым делом носил вещи частями вдоль берега и складывал у основания косы. Потом таким же образом через косу на лужайку, к оврагу. И в завершение, закатав по колено штаны, переправил через овражек. Передохнув, соорудил в нескольких шагах от склона овражка, с восточной его стороны, шалаш. Это сооружение практически являлось точной копией возведенного ранее на месте высадки, но значительно больших размеров, так как мне предстояло прожить в нем ни как не менее месяца, пока не будет готово основное жильё.