Алексей Шаповалов - Все границы вселенной

Предстояло проверить груз, и можно было отправляться в путь.

Дочка, привыкшая к процедурам отправления, играла возле входного люка. Когда её отец показался на улице, она тут же спросила:

– Папа, а мы уже едем? – причём вопрос был задан, скорее, для того, чтобы просто пообщаться. Чтобы не скучать.

– Да. Почти. Сейчас груз проверю, как закреплён, и двинемся.

Впрочем, проверять крепёж особой необходимости не было. На этой станции работали сплошные немцы. Как правило, они делали всё качественно, но многолетняя привычка проверять всё самому заставляла Игоря осматривать крепёж.

Но вот вскоре всё было готово. До отправления оставалось минут десять.

– Папа, а мы что, уже едем? – дочкин вопрос вывел пилота из задумчивого состояния. Тот посмотрел зачем-то на небо, потом на ребёнка и, улыбнувшись, сказал:

– Да. Иди садись на своё место.

Лизка сорвалась с места, розовое платьице быстро мелькнуло в воздухе, и, забравшись в «Водовоз», застучала босоножками по палубе, стремясь в салон управления. Следом за ней последовал и Игорь.

***

Фотография молодой женщины, вставленная в рамку чёрной приборной панели, была видна фактически только с пилотского кресла. Игорь специально приделал рамку таким образом, да при этом наладил особым образом крышечку, чтобы в случае необходимости совсем скрыть фото от глаз посторонних…

Как и множество других подобных экспериментов этот так же обещал стать грандиозным. Но он стал не только грандиозным, но и ужасающим. Многие века и столетия, люди разных категорий – учёные, поэты, философы, предприниматели – пытались понять, что есть время. Люди понимали ширину и высоту, длину и глубину. А что есть время? Что это течёт мимо них и не даётся им в руки? Как некоторые умудряются его опередить, и как почти все рано или поздно начинают от него отставать, а иной раз и выпадают совсем? Почему время можно измерить, но нельзя пощупать? Тысячи и миллионы вопросов блуждали в головах, текли мыслями, будоражили воображение. Мысли передавались на бумагу, обретали очертания, складывались в единую систему.

Созданный рядом стран научно-исследовательский институт, заключённый в недра громадного шара из стекла и металлоконструкций, долго занимался изучением вопроса управления временем. Постепенно, по крупицам логики и результатам множеств экспериментов верный путь был найден. В отдельно взятых лабораториях сотрудники института могли останавливать или ускорять время, независимо от того, как оно текло за пределами этих лабораторий. Но все опыты проводились над неодушевлёнными механизмами и животными. Причём то, над чем проводили эксперимент, должно было обязательно двигаться, а как ещё понять, что время внутри течёт иначе, чем снаружи. Впрочем, под движением должно было понимать не только перемещение в пространстве. Диффузия, изменение цвета, рост – всё это создавало результаты тех или иных опытов. Картины порой были очень интересные. Ведь забавно видеть как животное, допустим, это собака, медленно, очень медленно, подходит к миске и медленно же начинает лакать из неё воду. А брызги с её пасти с той же неспешностью разлетаются, вернее, грациозно расплываются вокруг миски. Длинная рыжая шерсть лохматыми волнами медленно колыхалась в пространстве, когда псина встряхивалась после душа. Время замедлено, и движения становятся растянутыми. Или та же собака носится по комнате как угорелая с немыслимой скоростью в тот момент, когда время в лаборатории, где она находится, запущено быстрее, чем обычно. Но случались и прецеденты: один раз время ускорили так быстро, что подопытный кролик, милое серое созданьице с забавным пушистым хвостиком, состарился, умер и протух за считанные секунды. Уже тогда стоило вспомнить Мартовского Зайца и Болванщика. Вспомнить о том сказочном предостережении, что время может и обидеться. Но человек не хочет верить предостережениям – он хочет двигаться вперёд.

Всё были опыты над животными. А надо было понять, как возможность управления временем влияет на людей. Надо было описать процесс изнутри, познать, не повредит ли изменение времени испытуемым. И только люди, прошедшие через подобные опыты, могли бы с уверенностью сказать, что безопасно, а что нет. Знать это было необходимо по многим причинам. Ведь поместив, скажем, больного в подобную камеру, можно замедлить время, и он дождётся, пока смогут собрать средства на лечение, а болезнь за это время не будет прогрессировать. Ведь ему внутри будет казаться, что прошло не более, скажем, минут десяти, а во внешнем мире пройдёт и год, и два, да сколько будет нужно. Это лишь один из примеров необходимости, а были и ещё разные идеи. Некие остряки даже предложили замедлить внутри время, когда двое будут целоваться, а снаружи зафиксировать всё, как рекорд самого долгого поцелуя.

В пылу споров и тихих обсуждений было принято, наконец решение об опыте над людьми. Разумеется, это должны были быть добровольцы. Пять мужчин и четыре женщины (пятая испытуемая в последний момент отказалась, а подготовить, как психологически, так и профессионально следующую кандидатуру не было уже возможности) зашли в лабораторную комнату. Каждому из членов эксперимента присоединили датчики, чтобы следить за их состоянием, после чего все остальные покинули помещение. Эксперимент начался. Памятуя о произошедшем с кроликом, время внутри лаборатории решено было пустить медленнее. Таким образом, по условиям эксперимента, внутри должно было пройти всего три часа, а во внешнем мире пять суток.

Одна из стен лаборатории была сделана сплошь стеклянной, и можно было видеть всё происходящее внутри. И напротив стекла на стену повесить часы и секундомер, отмеряющий длительность эксперимента внутри, для наблюдения. Причём и все приборы, измеряющие время, были представлены в разных вариантах: механические, электронные – попутно проверялась разница в их работе.

И каков был ужас тех, кто находился снаружи, когда в расчётное время секунды на секундомере и на часах внутреннего мирка не изменились. Никто не мог понять, что происходит. А люди внутри комнаты, молча и неподвижно сидя в своих креслах, в упор смотрели на тех, кто пытался понять, что же происходит. Все засуетились и нервозно стали проверять показания приборов, но всё протекало в обычном режиме. И только спустя четыре часа часть кристаллов дисплея электронного секундомера стала медленно гаснуть, а другие стали загораться. Тонкая стрелка механических плавно переползла на новое деление. Внутри прошла всего одна секунда. Ясно стало всё, и многие тут же просчитали длительность эксперимента. Он должен был закончиться через пять лет. И никто не знал, что произойдёт с людьми внутри, если его прервать досрочно. Были различные предположения, рассматривались тестовые прерывания прочих экспериментов, проводимыми над животными. Вроде бы всё должно было быть в порядке. Но остановить начатое так никто и не решился…