Мария Фомальгаут - Парочка хороших мыслей

– Ой, здорово… а отец у меня что-то покашливать начал, он поправится?

– Обязательно. Отцу вашему повышение будет по службе… ого, он вообще куда-то во власть пойдет… а вы в следующем году встретите мужчину, который…

– Документики ваши.

Я обреченно протянул паспорт. Так, держать, не отдавать, а то потом заберут раз и навсегда… нет, выхватил человек в форме мою книжечку, черт…

– Так… прописка где?

– Так проездом на два дня…

– Гхм, много вас таких…

– У меня уже и билет есть до Воронежа, показать могу…

Билет… похоже, придется показывать не билет до Воронежа, а билет банка России, и побольше, побольше. Ничего, командир, договоримся…

– Вот, – я протянул оранжевую бумажку.

– Это что?

– Билет… до Воронежа.

– А почему на этом вашем билете «Хабаровск» написано?

– Так…

Я рассеянно смотрел, как он прячет банкноту. Вроде, пронесло…

– Так… а будущее ваше глянуть можно?

Сердце екнуло. Это что-то новенькое… Не успел обернуться, не успел прикрыть лоб, человек в форме уже вонзился в мое будущее хитроумными приборами, сканировал мои грядущие дни…

– Т-ак… Молодой человек, можно поинтересоваться, почему вам на роду три тысячи лет жить написано?

Я сам ахнул от такой цифры. Много же я взял от людей, ой, много… Полицейский смотрел на меня стеклянными глазами, снова и снова проверял показания своего судьбометра, как я в сердцах окрестил прибор: нет, не врет проклятый экранчик… Да, что-то перебрал я, ну двести, ну двести пятьдесят лет набирают люди – в наследство от погибших родственников, выигрывают в лотерею, но три тысячи…

– А до этого жил сколько? – человек в форме прищурился, – Ивана Грозного не помнишь? А Тутанхамона? Стой, куда понесся-то, дай-ка лобик… тю, это кто ж тебе такую судьбу наколдовал?

Я сам виноват. Можно было сказать, что и правда выиграл судьбу в какой-нибудь лотерее, в шоу, мало ли их сейчас развелось, или еще что…

Сам виноват – даже не задумался, что сказать, бросился через улицы, через ограды, через дворы, в снег, в ночь, в мокрые заросли, бегом, бегом…

Свист…

Сигналы…

Окрики, в клочья рвущие ночь… Так и кажется, что за мной бежит весь город, нагоняет, настигает, захватывает щупальцами со всех сторон…

– Сюда! Сюда!

Так и есть – из каждой двери на меня бросается кто-то, хватает, тащит на крыльцо…

– Сюда! Да скорее же, прячься!

…отбиваюсь, как могу…

– Парень, тебе что, жить надоело? Могу к полиции пустить, иди, разбирайся с ними…

Кто-то толкнул меня в неприметный подвальчик, захлопнул дверь, в таких подвальчиках ремонтируют технику по гарантийным талонам, такие подвальчики завалены проводами, мониторами, внутренностями машин неизвестного происхождения и содержания, большое спасибо, приходите еще…

И правда от пола до потолка набросано черт знает чего, как они сами в этом разбираются… они… кто они… чего ради они меня защищать стали, вот сейчас нагрянет к ним полиция, вот спросит, а такой-то у вас?

Такой-то…

У них уже и имя мое, и паспортные данные, и все при всем, от кого бежал, только хуже себе самому сделал…

– Что, достали тебя понты эти? – сочувственно спросил парень.

Понты… понты… С трудом догадался, что речь идет о полицейских, закивал.

– Еще бы… парень, ты себе сколько жизни набрал? Ничего, что люди столько не живут?

– Ну, в наследство получил, брат у меня в машине разбился, у него еще годы жизни остались…

– В насле-едство… и что, твой брат три тыщи лет жить собирался? Да, парень, с такими годами у нас по улицам не ходят… мои года, мое богатство… – парень пододвинул мне красную кружку с какой-то бурдой, напоминающей кофе, – если бы их где-нибудь припрятать можно было, хорошо бы получилось, верно?

– Где… спрятать? В землю закопать? Надпись написать?

– Ну как вы их в землю закопаете… – парень засмеялся, неожиданно перешел на официальный тон, – года же на флешку скинуть можно, верно?

– И найдут у меня ее при обыске…

– Не найдут… в нашем ломбарде все без обмана, кладете на неопределенный срок, десять процентов в год платите…

– Нехило.

– Лучше в полицию загреметь?

Я прислушался к шорохам там, наверху, так заяц прислушивается к копошению борзых над его норой. Ату его, ату, а ну, Быстрый, ищи! Да, ваша светлость, удалась охота, трех русаков затравили…

– Вы договорчик посмотрите, вот, все без обмана… чуть что, сразу к нам, Курчатова, дом девять, три этажа, красный кирпич…

– Подозрительно как-то…

В дверь постучали – мягко, но нетерпеливо.

– Флешку… давайте, – прошептал я, – как это у вас делается-то?

…настигают…

Вот незадача, настигают. Я в проулок, и они в проулок, я на улицу, и они на улицу, я в арку, и они спешат за мной следом, щелкают подошвами… Полиции, конечно, придраться будет не к чему, только что сдал все свои года, свое богатство всерьез и надолго. Только они, чего доброго, меня в розыск объявили, план-перехват по городу…

– Постойте! Да постойте же!

Меня покоробило. Ой, пигалица, только тебя мне еще не хватало, чего доброго, и понтов с собой ведешь, или как их там зовут, скажешь, вот этот парень два раза меня обманывал…

– А я вас еле нашла… – она шагнула ко мне, вся какая-то взъерошенная, в задрипанном пальтишке, – сказали, вы в Норильске, а там сказали, вы в Архангельск уехали, а оттуда в Питер…

Еще бы, подумал я, меня еще никто не находил, дольше двух недель в одном городе не задерживаюсь, больно надо накликать на себя беду… Ты-то как меня нашла, пигалица, вот ведь настойчивая, делать тебе нечего, года свои обратно требовать…

– А вы мне мои пять лет так и не вернули… – спохватилась она, будто читала мои мысли, – что-то не получилось? А то ни одно из ваших предсказаний не сбылось почему-то…

Я тихонько усмехнулся, еще бы они сбылись…

– А год назад у меня отец умер от рака, тоже ничего не сбылось… – она протянула мне две помятые шоколадки, – помянем?

– П-помянем, – отозвался я, оглядываясь, не идет ли полиция.

– А может, еще попробуете? – она подставила мне лоб. Как издевается, ей-богу…

Я пригляделся к ней, к какой-то нехорошей ауре легких, к линии жизни, которая обрывалась во времени где-то близко-близко, вот здесь, к судьбе – какой-то блеклой, серенькой, с темными вкраплениями еще не известных бед… эх, барышня, вытяну из тебя судьбу твою, годы твои, удачи твои, что останется?

– Да не волнуйтесь, у вас получится… может, вы тогда какой-нибудь уставший были… это вот бывает, я вот тоже, когда не высплюсь, потом за скрипку возьмусь, ничего не получается…

– Играете?

– Играла… скрипку-то продала, чтобы к вам сюда приехать…

Я прислушался к себе, ощутил непонятную пустоту. Ах да, я же только что свои года, свое богатство в банк подкинул… Что-то маловатенько себе оставил, лет десять, и удачи оставил кот наплакал, так и кирпич на голову получить недолго…