Мария Фомальгаут - Газетайна

Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2021

© Мария Владимировна Фомальгаут, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-4469-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В городок пришла ночь, осторожно зашагала по улицам, заглядывая в окна, привлеченная теплом и светом лампад и очагов – но тут же испуганно отскакивала, когда блик света падал на неё. В лесу заухала полная луна, села на ветку старой сосны: луна заухала, чтобы совы приняли её за свою, и не склевали, как бывало не раз и не два: почему-то совы были уверены, что луна сделана из сыра, и можно и даже нужно её клевать. Так оно и случалось, и совы склевывали луну, оставляя лишь тонюсенький серпик месяца. Лес сгущался все больше, окружал и окутывал себя самого, пока, наконец, совсем не запутался в себе, не заблудился окончательно. Ночь, тем временем, дошла до старого замка, хозяин которого впустил её, и даже предложил партию в шахматы – ночь, разумеется, играла черными, и пила черный кофе.

Хозяин замка не нравился нам, потому что был единственный в своем роде. Дело в том, что мы в городке делились на две группы: те, кто, вспоминая про Континент, смотрели вверх, потому что на Континент надо было лететь на самолете, и те, кто, вспоминая про Континент, смотрели на запад, потому что самолет летел в сторону запада. Хозяин замка же единственный, кто, вспоминая про Континент, смотрел вниз – потому что Континент был на другой стороне земли. Он же, вспоминая о луне, всегда смотрел в ту сторону, где была луна – даже если она была спрятана за горизонтом. Подозревали, что у него какие-то особенные отношения с луной – кто-то даже поговаривал, что видел, как луна тайком выходила из замка через потайной ход…

Однако, по-настоящему он насторожил меня, когда разговор зашел о смерти – и неприметный хозяин стал смотреть не в сторону кладбища, как все, не в сторону реки, как трактирщица, чей сын утонул в реке – а куда-то на северо-запад. Туда же смотрел он, когда в разговоре с ним я упомянул Претти, свою невесту, которую медленно подтачивала неведомая болезнь. И он снова посмотрел куда-то на северо-запад, и немало смутился, когда я спросил его – почему?

И все-таки я снова пошел спрашивать – почему, – когда смерть забрала мою Претти, я пошел в его замок, я позвонил в колокольчик, чтобы спросить – зачем.

Я даже не успел удивиться, когда увидел его мертвым на ковре посреди зала – я предчувствовал, что произойдет что-то такое. Ночь и луна были здесь же, они горько плакали, что их знакомого больше нет. И – черт подери – я видел, что мертвый хозяин замка смотрит туда, в пустоту, на северо-запад, где… где… черт побери, что же там могло быть…

Стоит ли говорить, что я стал собираться туда, в ту сторону, куда так смотрел покойный хозяин замка. Я не знал, что брать с собой, я вообще не знал, что меня ждет, правильно ли я делаю, что седлаю экипаж, или лучше все-таки оседлать самолет, даром, что сейчас и уздечки хорошей для самолета не сыщешь.

– Напрасно вы все это затеяли, – сказала ночь.

– Простите?

– Напрасно.

– А в чем, собственно…

– А вы сами подумайте… Когда говорили о смерти, он смотрел на северо-запад… и немного вверх.

– Нужно куда-то лететь? – догадался я.

– Правильно рассуждаете… и как вы думаете, куда?

Я не ответил, ночь тоже не ответила – мы и так понимали, что даже до ближайшей звезды мы не доберемся…

– Мам!

– Ну что такое?

– Мам, а можно мы то облако возьмем, оно на дракона похоже?

– Нет, нельзя.

– Мам, а можно мы вон то облако возьмем?

– Нет, нельзя.

– Мам, ну оно на соба-аку похоже…

– Все равно нельзя, кто за ней убирать будет?

– Мам, ну я убирать буду, ну честно-пречестно!

– Поздно, пролетели уже.

– Мам, ну давай вернемся!

– Нет, не вернемся.

– Мам, ну почему мы не можем обратно полететь?

– Потому что не можем.

– Мам, ну почему-у?

– Потому что я так сказала. Спи давай.

– Мам, а нам еще долго лететь?

– Долго.

– Мам, а пусть будет недолго, а?

– Долго. Не получится недолго.

– Ну, ма-аам, ну пожа-а-алуйста, ну пусть будет недо-олго!

– Не знаю… может, недолго.

– Мам, а можно я луну возьму?

– Ну ладно, возьми луну.

– Ма-а-м, а она невкусная!

– Ну, еще бы она вкусная была, с чего бы ей вкусной быть…

– Мам, а мы домой когда вернемся?

– Не вернемся.

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда.

– Ма-ам, а почему-у?

– Ну… потому что вот так вот… спи давай.

– Мам, а я есть хочу, а скоро есть будем?

– Скоро.

– Мам, а когда скоро?

– Ну скоро, скоро, спи давай…

– Мам!

– Ну что такое?

– А правда, мой папа король?

– Правда.

– Правда-правда?

– Правда-правда.

– Мам, а у короля королева есть?

– Есть.

– Мам, а ты королева?

– Нет.

– Мам, а почему?

– Ну… вот, потому что.

– Мам!

– Ну что такое?

– А нам еще долго лететь?

– Не знаю.

– Мам, а почему мы все время вниз летим?

– Ну… вот так.

– Мам, а давай вверх?

– А ты попробуй.

– А не получается.

– Вот и у меня не получается.

– Мам, а давай вон то облако себе возьмем, оно на королеву похоже!

– Нет, вон то облако мы точно брать не будем.

– Мам, а ты королеву не любишь?

– Спи давай.

– Мам, а королева нас не любит?

– Да спи давай, я кому сказала!

…

– Мам!

– Ну что такое?

– Ну, можно мы вон то облако себе возьмем, оно на лошадку похоже?

– Нельзя!

– Ну, мам, ну почему-у?

– Ну, потому что пролетели уже!

– Мам, а давай вернемся?

– Не вернемся.

– Мам, ну пожа-а-алуйста!

– Не вернемся. Спи давай.

– Мам, а расскажи сказку?

– Ну, давай… Высоко-высоко в небе был остров, он плыл по воздуху, и больше вокруг ничего не было, ничего-ничего… И был там король, и королева тоже была, и не было у них детей… и полюбил король простую девушку из народа, и у них родился сын… мальчик с волосами цвета луны… И пожелал король сделать его своим наследником… и прогневалась королева, и повелела сбросить девушку и её сына с края земли… и летели они много дней и много ночей… а что дальше было, я не знаю… спи…

Раз.

Два.

Три.

Мы играем в мяч.

Я.

Ты.

Он.

Ловкий мяч взлетает над пляжем, выше, выше, выше, и уже непонятно, то ли это мяч, то ли само солнце.

Мы каждый день играем в мяч на пляже, все лето, благо, лето большое, и мяч большой, и пляж большой.

Я.

Ты.

Он.

Мы играем в мяч.

Мы еще не знаем, что нельзя.

Нельзя – потому что я живу в простом доме, хожу в простую школу, ты живешь на роскошной вилле, и осенью тебя повезут в элитный интернат, а он живет в трущобах, которые карабкаются по склонам гор, цепляясь друг за друга, и не умеет читать и писать.