Мария Фомальгаут - Газетайна

Информацию можно разделить на бесконечное число желающих её получить.

– Да, вы совершенно правы, как вы тонко это сформулировали! А можно вас попросить, когда мы найдем что-нибудь такое, интересненькое, а можно сначала я это передам всем, всем, всем, все, так сказать, насытятся, а потом уже вы? Можно мне, так сказать… пальму первенства?

Вы мне нравитесь. Это хорошо так делать, искать информацию, давать другим, чтобы хватило всем.

– Ой, да не стоит так, это всего лишь моя работа… Кстати… вы, наверное, голодны?

Чувство нехватки, острое чувство нехватки, да, да, да.

– Так давайте я вас угощу, у меня архив за тысячи лет…

Вот я не сторонник пафосных названий, набивших оскомину, но для этой статьи нужно именно пафосное название, которое выразит весь мой восторг. Например – «Несокрушимая сила космоса» или – «Самый могущественный во вселенной». Сегодня мы с моим удивительным покровителем опустились на погасшую звезду, обустроились там – и что вы думаете? Не прошло и полгода (да, это случилось где-то через полгода), как в небе над нами прямо-таки закружились космические челноки, как стая стервятников. Я уже сразу поняла, что это по мою душу, но еще на что-то надеялась, и как оказалось, напрасно – они пришли, чтобы обратить меня в прах. А дальше начался совершеннейший апокалипсис, когда пустыня вокруг меня буквально горела пламенем, и сам воздух (ха-ха, если это можно назвать воздухом!) плавился от жара. Стоит ли удивляться, что погасшая звезда не выдержала такого издевательства и раскололась на части? И когда я понимала, что мне самой осталось жить считанные секунды – и тут-то произошло самое невероятное в моей жизни чудо, когда мой покровитель (Покровительница? Покровители?) что-то сделал с челноками… нет, даже не с челноками, а с самим пространством, в котором были челноки, как будто вывернул его наизнанку, схлопнул, сложил, как оригами, хотя оригами, это про плоский лист, а не про трехмерный мир, – и от моих преследователей не осталось и следа.

Ух, как это было сложно, – вот уж казалось бы, про что только не приходилось писать, а тут мне как будто весь разум наизнанку вывернули и сложили в оригами, уж очень это было за пределами моего понимания то, что случилось…

(Нет имени) читает:

– Я прибыла в этот город…

Что такое город?

Что такое – много домов? Что такое – дома?

Газета разворачивается во все свои пять листов, листы складываются в уютные домики, которые спускаются с горы к морю…

Что такое море?

Листы складываются в причудливые кораллы, в кораблик с парусами, в рыбу с пышным хвостом, в морского конька, последний лист опять не знает, кем ему стать, ну плохо у него получается оригами – наконец, изображает водную гладь, трепещется на ветру.

(Нет имени) сворачивает пространство в изумительные четырехмерные фигуры, в которых можно угадать дом на склоне горы, корабль под парусами, морского конька, одинокую башню на берегу океана…

Где город?

…

Вы писали, что здесь город.

…

Я не вижу здесь никакого города. Я не вижу стройные шпили, которые пронзают облака, я не вижу припорошенные снегом крыши, увенчанные изящными флюгерами, я не вижу узкие улочки, которые заблудились в самих себе, я не вижу площади, над которыми парит музыка!

…

Значит, вы отравили меня ложью?

…

Где же город?

…

Покажите мне эту статью.

…

Но я не вижу здесь города, пылающего в огне, я не вижу беспощадного пламени войны, пожирающего некогда величественную цивилизацию, я не вижу непримиримых врагов, бегущих от неминуемой погибели, которую они сами навлекли на себя, я не вижу здесь чудовищного финала многотысячелетней истории, о котором вы пишете! Вы отравили меня ложью?

Эту статью следовало бы озаглавить – «Как я оказалась на волоске от гибели», хотя лично я колеблюсь между вариантами… вариантами… черт, даже никаких вариантов в голову не приходит. Потому что это же надо было так опростоволоситься, когда мой могучий покровитель пожелал увидеть все то, о чем я ему рассказывала, все то, о чем упоминалось в моих статьях. Я понимаю предвкушение моего безымянного, но могучего покровителя, – он был восхищен удивительными городами еще до того, как их увидел – и каково же было его разочарование, когда мы пересекли огромное расстояние до далекой галактики, чтобы увидеть безжизненную пустыню насколько хватает глаз! Никогда не забуду этого ужаса, как мой могущественный покровитель рассекал пустыню в поисках хоть какого-нибудь намека на город, напрасно выискивал лестницы в глубине арок, окна, распахнутые на узкие улочки, крепостные стены, которые поднимаются над безднами. Стоит ли говорить, что мой загадочный покровитель стал обвинять меня во лжи, и как я вижу, для него, как и для меня нет ничего страшнее обмана! Я не знаю, что бы со мной было, если бы мой защитник не заметил необычную форму одинокой скалы посреди пустыни, не сравнил этот обломок скалы с фотографией собора на площади, на одной из моих страниц, не догадался бы, что когда-то бесконечно давно здесь и правда шумела городская суета, и колокол на ратуше отбивал полвечер – полудня и полуночи у них не бывает. Сказать, что я натерпелась страху, значит, не сказать ничего – если честно, я уже была готова попрощаться с жизнью…

Прямо по курсу газета.

Атаковать.

Газета отклоняется от курса.

Следовать за газетой.

Выполнено.

Прямо по курсу газета.

Атаковать.

Газета отклоняется от курса.

Следовать за газетой.

Выполнено.

Прямо по курсу неопознанный объект.

Опишите объект.

Число граней – 4, 3, 7, 4, 7, 3, 4, 3, 7, 4, 7, 3, 4, 3, 7, 4, 7, 3…

Челнок №11727 уничтожен.

…довожу до вашего сведения, что за последний фиксированный отрезок времени вышло из строя 19 спутников…

…характерные симптомы ошибки – при требовании описать объект система начинает считать число граней и каждый раз сообщать разное количество, потом приходит сигнал об уничтожении челнока, подробности уничтожения не сообщаются…

Газета рассыпается на листы, которые складываются в парящий город, закрученный лентой Мебиуса на самом себе, – пятый лист долго не может сложиться хоть во что-нибудь, наконец, сворачивается в подобие атомного взрыва, когда-то уничтожившего город. (Имени нет) не нравится атомный взрыв, (Имени нет) сворачивает пространство (и, как кажется, время тоже) в причудливый город, который тянется из плотной атмосферы к кольцам астероидов, пускает ростки.