Ольга Черенцова - Изгой

Я летел с дикой скоростью, забыв о том, что в любое мгновенье меня мог остановить полицейский. Ярость убивала осторожность. Я резко перескакивал на соседние полосы, потом обратно. Мне гудели вслед. Один водитель высунул из окна автомобиля руку и показал мне средний палец. Я в ответ сделал то же самое. Он взбеленился и начал гудеть, как псих. Поднажав, я вырвался вперёд, он погнался за мной. Так мы и мчались, расталкивая всех вокруг, пока нас не разъединила цепочка мощных грузовиков.

Гонки на трассе меня взбодрили. Слегка поостыв, я подъехал к автомастерской. Народу там, как я и предполагал, было много. Я припарковался подальше, на углу. Хозяин собаки, довольный наплывом клиентов, бегал от машины к машине, а несчастный пёс лежал поодаль, пряча своё истощённое тельце в тень под деревом. Моё замечание, что пёс голодный, на этого субъекта явно не подействовало. Урод! Я надвинул на лоб бейсболку и вразвалочку двинулся по дорожке. Дескать, дышу свежим воздухом, нет мне ни до кого никакого дела. Подойдя к псу, я скосил глаза в сторону автомастерской. На меня никто не смотрел, и я незаметно кинул ему кусок ветчины. Пёс вмиг его заглотал и поднял на меня свои молящие глаза: дай ещё! Я бросил. Так и кидал по кусочку, ведя его к своему джипу. План сработал, как по маслу. Даже не ожидал. Пёс, несмотря на свой измученный вид, бодренько прыгнул в машину. Сам хотел удрать.

– Теперь это твой новый дом, – сказал я ему, когда мы приехали.

Отца не было. По субботам он отправлялся с компанией приятелей на стрельбище. Он был помешан на этом деле и домой возвращался всегда в хорошем настроении. Этим я и решил воспользоваться, чтобы показать ему собаку. Но вначале надо было поставить в известность мать. Она ходила по участку, подрезая кусты – выполняла обязанности нашего садовника. Щедро платила ему и Розе, а многое делала за них. Эта её черта мне, в общем-то, нравилась. На чванливых жён миллионеров, которых полно в нашем районе, мать совсем не походила.

– Привет! – подошёл я к ней.

– Ты уже вернулся, – улыбнулась она. На ней был зелёный сарафан – под цвет нашего сада, и новая шляпка, которую она якобы себе купила. Я так ей и не поверил. Меня задело, что она предпочла подарок любовника, а мою шляпку засунула в шкаф. Но говорить ей ничего не стал, сдержался. Скажу позже, когда раздобуду доказательства её обмана.

– Мне надо что-то тебе показать, – сказал я.

– О’кей, только сейчас доделаю.

Она щёлкнула садовыми ножницами, и на её сандалии свалилась отрезанная ветка.

– Это срочно, пойдём, у меня в машине кое-кто сидит.

– Твоя новая подружка?

– Не подружка, а друг. Это самец.

– Не поняла. Какой самец?

Она стряхнула с сарафана прилипший лепесток, подняла с земли ветку и, отгоняя ею кружившую вокруг нас осу, двинулась за мной.

– В этом году всё разрослось, как никогда. Я думаю насажать анютиных глазок, обожаю эти цветы, – верещала она, пока мы шли.

– Знакомься, это Ваня, – представил я пса, распахнув дверь джипа.

– Какой очаровательный пёсик! – умилилась мать и тут же забеспокоилась, согласовал ли я с отцом.

– Нет, но он же вроде не возражал.

– Боюсь, он рассердится. Давай попросим бывших хозяев пока подержать собаку у себя, а мы тем временем отца уговорим.

– Хозяева уехали за границу, поэтому и продали пса, не могли взять с собой.

Поначалу я думал сказать, что подобрал Ваню на улице, но в этом случае мать развесила бы повсюду объявления, разыскивая владельцев.

– Хорошо, что-нибудь придумаем. Вид у него какой-то несчастный, эти люди плоховато с ним обращались.

– Во-во, я про то же, – кивнул я и тут заметил, что впопыхах забыл снять с ошейника брелок. К счастью, мать не обратила внимания. Она шла по дорожке впереди меня, и я незаметно отстегнул. На брелке были указаны телефон хозяина и имя пса: Грозный. Я чуть не прыснул со смеху. Ничего себе грозный! Загнанное доброе животное. Я потрепал беднягу за ухом. Он лизнул мне руку – поблагодарил за то, что я его освободил.

Мы вошли в дом. В коридоре стояла со шваброй в руках Роза. Её смуглое широкое лицо было покрыто капельками пота. Вид у неё был утомлённый. Немудрено: целый день драила такой большущий дом, готовила, стирала. Я бы на её месте уже лежал трупом. Увидев пса, она заохала:

– Господи, бедняжечка, кожа да кости, давайте помоем его и покормим.

– Сейчас покормим, а потом отвезём в собачий салон, там из него конфетку сделают, – сказала мать.

– Давайте я сама всё сделаю, – вызвалась Роза и повела Ваню в ванную комнату, на ходу приговаривая: – Ах ты бедненький мой!

Добрая она женщина, простая, душевная, без всяких заморочек. Поучиться бы у неё приятелям отца, уверенным, что весь мир у них в кармане. Интересно, что они будут делать, если разорятся? Стреляться? Настроение у меня было великолепное, но мать моего энтузиазма не разделяла. Нервно поглядывая в окно, проверяя, приехал ли отец, она повторила, что следовало заранее всё обговорить. Её боязливость меня сердила. Как она не понимает, что подогревает этим деспотизм отца?!

– Всё будет нормально, поворчит, а потом сам привяжется к Ване, – успокоил я её и, чтобы отвлечь, сообщил, что был в гостях у Алёны. Про ссору, конечно, ничего не сказал.

– Я была уверена, что вы подружитесь, – обрадовалась мать.

Пока мы болтали, вернулся отец. Стрельба ему на пользу – поднимает настроение. Пока он пробивал пулями мишени, успел загореть. Когда он стянул с себя белую майку, то выглядел так, будто и не снимал. Тело было молочным, а руки и шея красноватыми. Солнце шпарило во всю, хотя стояла ещё ранняя весна.

Только я собрался сказать про пса, как того, чистенького и причёсанного, ввела в комнату Роза.

– Это ещё что такое? – воззрился на него отец.

– Это Ваня. Помнишь, я говорил, что у меня на примете есть одна собака.

– Но я же не давал разрешения! – произнёс он, хотя в его голосе не прозвучало привычных железных ноток. Стрельбище заряжало его позитивом на несколько часов.

– Ты же сказал, что потом обсудим, а ждать было нельзя, хозяева пса уезжали, спешили продать.

– Ты его купил?

– Да, накопил денег.

– Здорово тебя нагрели! Всучили дохлого пса, от которого небось мечтали избавиться, и ещё содрали деньги!

– Откормим, и он будет в полном порядке.

– Сомневаюсь, вид у него нездоровый. Зачем тебе нужна больная собака?

– Он абсолютно здоров.

– Хорошо, пускай поживёт пару деньков, а там видно будет, – уступил он.

Такой уж у него характер. Свои позиции сразу никогда не сдаст. Будет спорить до хрипоты, даже если в душе согласен.

– Кстати, я установил камеру наружного наблюдения, – с торжеством объявил он. – Теперь этот подлец точно попадётся.

– Если попадётся, что ты будешь делать? – забеспокоилась мать.