Антон Самсонов - Курятник

Действительно – среди сидевших и даже лежавших в приемном покое было подавляющее большинство лиц южной и восточной национальности.

– Массовые побои, – сказала девушка, – на самом деле мне запретили об этом говорить. Вы не журналист?

Тут Андрей достал свое удостоверение сотрудника правительства города и показал его:

– Расскажите нам, что случилось, – сказал он.

– В нескольких местах в городе, в основном на стройках, появились люди из движения против нелегальных иммигрантов. В общем… как я поняла их били, выгоняли с рабочих мест, проверяли документы.

– Сколько человек пострадало, – спросил Арсений.

– Около трехсот… Это только в нашей больнице. А их еще развезли по другим. И была установка, прессе ничего не говорить. Просто несчастный случай.

– А погибшие?

– К нам точно привезли пятнадцать человек. А вы сюда направлены по работе из правительства, что такие подробности спрашиваете?

– Нет, – ответил Арсений, – я приехал вместе с подругой. Ей позвонили и сказали опознать ее брата.

– Тогда вам в морг, – ответила девушка, – на лифте, кнопка минус второго этажа.

Патологоанатомическое отделение городской больницы оказалось сдержанным по отделке, но довольно функциональным. Андрей даже сказал:

– Умеют же строить, когда хотят. Все выглядит так здорово.

– Это только так кажется, – сказал угрюмый мужчина средних лет в белом халате, – когда тут все ремонтировали последний раз, то большую часть средств разворовали. Так что хватило только на это. Холодильные установки еле справляются с работой. Сам не знаю, как мы до сих пор не утопили весь район в зловониях… Вы же журналист? Записывайте…

– Нет, – осекся Андрей, – я не журналист. Мы пришли тело опознать…

– Жаль, давно пора рассказать про весь этот беспредел. Чурок вот перебили сегодня – и всем дана команда помалкивать. Приказ сверху. Нет у нас проблем на межэтнической почве. И все тут. Кого опознавать пришли, и кто родственник?

Диляра осторожно ответила и вскоре ее проводили в мрачное помещение, где лежало тело, накрытое белоснежной простыней. В комнаты стоял слегка уловимый, но очень странный и неприятный запах. Андрей сказал Арсению:

– Я не могу, мне сейчас плохо станет, – и вышел в коридор.

Диляра опознала труп своего брата и была отправлена на первый этаж, в комнатку, где сидел угрюмый мужчина, оказавшийся сотрудником полиции. Когда Андрей, Арсения и Диляра зашли к нему он неожиданно выпалил:

– Извините, но всех местных отвезли в другую больницу. Здесь только чурки…

– Я сестра одного из них, – сказала Диляра в ответ, – я только что из морга…

– Как это возможно, вы же не похожи…

– Это неважно, так получилось…

Уладив все формальности, они вышли из больницы и вызвали такси. Диля была не в состоянии сесть за руль. В машине они молчали, но оказавшись дома прорвало:

– Вот как мы живем прекрасно, – сорвался Арсений, – вы хотите сказать, что нормально, когда вот таким образом пугают гастарбайтеров? Да еще потом и скрывают, что в городе произошла массовая этническая чистка. Как тебе этот подлец в форме сказал?

– Чтобы я подписала документ, что не имею к ним претензий и обязуюсь не раскрывать обстоятельств смерти моего брата… Неужели я это действительно сделала?

– А тебе нужны проблемы? – удивился Андрей.

– Какие, к черту проблемы? – вспылила Диля, – я гражданка этой страны, я говорю на государственном языке и не делаю в нем ошибок! А мой сын рвет всех на олимпиадах, словно он и не выглядит так же как эти люди, которых мы видели в больнице! Что они плохого сделали этой стране? Что вообще это за страна, в которой провозглашается мультинациональность, и при этом нормально, когда банда отморозков устраивает подобное?! Большинство из них нормальные ребята, трудяги! Даже мой брат, несмотря на все мои беспокойства, к сыновьям не лез, вел себя тихо, музыку не включал, даже мылся!!!

– Зато отлично харчевался за твой счет, – напомнил Андрей.

– Это был его единственный недостаток, я считаю, – ответила Диля.

Раздался звук открывающейся двери – из своей комнаты появился Пашка, который услышал шум дискуссии.

– Добрый вечер, – протянул он, – вы очень громко тут беседуете, а Аким с Русланом маму с дядей потеряли. Я скажу им что вы тут?

– Не надо, – ответила Диля, – я сейчас сама пойду домой…

– А что произошло?

– Мой брат, – только и успела проговорить Диля.

– Сегодня на стройке, где он работает, – сказал спокойно Арсений, – произошел погром. Хотя, правильнее это будет назвать этнической чисткой. Потому что такое же произошло еще в нескольких местах. Мы ездили в больницу…

– И он… Он в больнице?

– Да, Паша, – ответил Арсений, – в морге. И нас очень сильно просили не распространять эту информацию в интернете или еще где-то. Просто несчастный случай. Хотя толпа вряд ли сможет отвлечься от праздника с обретением преемника. У нас же в стране всегда так – совершается непопулярный шаг, а потом прикрывается чем-нибудь таким позитивным, что полностью отвлечет зрителей от горячей темы. Вот тебе и выход из ситуации…

Андрей молчал. Он понимал, что в этом положении говорить что-либо бессмысленно, так как Арсений был прав на все сто процентов. Но и признать это вслух он не хотел.

А где-то в теплом месте курица поняла, что сейчас это произойдет и осторожно напряглась…

Время побежало дальше по быстротечной ленте календаря. Жаркое и солнечное лето подарило всем множество приятного тепла и счастливых радостных дней. Но по дерзкому капризу календаря, за прекрасным августом всегда будет унылый сентябрь. А значит жаркое солнце станет заходить за горизонт раньше, ночи остынут и листья с деревьев в парке с мягким шелестом будут падать на землю создавая божественный по красоте золотисто-бордовый ковер. Осень вступила в свои законные права и стала потихоньку загонять людей в свои обязательные погодные рамки, чтобы они не расслаблялись от дневного тепла и понимали, что к вечеру все равно придется кутаться в теплые куртки и согревать руки, держа в руках чашку горячего ароматного кофе.

В повседневной жизни Арсения и Андрея за это время произошла одна очень значительная метаморфоза. После нескольких робких и откровенно банальных попыток проникновения, сопровождавшихся несколькими протестами Андрея, в дом стала вхожа Светлана, которая, первое время смело следовала своему генеральному плану по порабощению мужского пола для своей пользы. Но в скором времени он подвергся значительной корректировке и переоценке ценностей.