Галина Солонова - Птица счастья

– Будем считать, что знакомство состоялось, – останавливаясь у калитки, сказал Василий. Чтобы задержать Наташу ещё на несколько минут, глядя на пурпурные гроздья рябины, что красовалась у крыльца под сентябрьским солнцем, заметил, – этой осенью в лесу, как никогда, много рябины.

– А Федотьевна говорит, что рябина – это горькая судьбина, нельзя её сажать у дома…

– Хочу Вас пригласить завтра в кино.

Фильм называется «В шесть часов вечера после войны». Пойдёмте: ведь завтра суббота.

– Благодарю, Василий. Но в воскресенье мне нужно пораньше встать, чтобы съездить в город. Как-нибудь в следующий раз… может быть, – нашла повод для отказа Наталья. – Поднявшись на крыльцо, посмотрела на растерявшегося Василия, смущённо сказала, – до свидания…

– Наташа, ты пришла? – послышался голос Федотьевны, доносившийся из кухни.

– — Да, Федотьевна, это я, – устало ответила девушка.

– Мой-ка руки да садись за стол. Гость у нас. А я пышек напекла.

– Здравствуйте, – поздоровалась Наташа, увидев за столом мужчину.

Высокий, плечистый, взрослый, в морской тельняшке, он как-то смущённо вскочил с места, чтобы усадить девушку за стол.

– Знакомьтесь, – сказала Федотьевна, любопытно поглядывая то на Наташу, то на мужчину.

Девушка протянула руку:

– Наташа, – вежливо произнесла она.

– Иван, – сказал он торопливо, схватив большими жилистыми руками маленькую девичью ручку, и при этом его мужественное лицо залилось густым румянцем.

– Иван Петрович занёс мне отремонтированную на кузне лопату, а то нечем докопать картошку, – заговорила певучим голосом пожилая женщина, видя, как этот большой мужественный мужчина оробел перед учительницей хрупкого телосложения.

Чаепитие прошло за разговорами о жизни, о работе, рассказами о себе – всё было предельно просто и задушевно.

Едва Иван Петрович вышел за порог, как Федотьевна начала его нахваливать:

– Хороший человек: работящий, девять лет прослужил на флоте, душевный и на вид – «стань да глянь»… Да ты не смотри, что он работает кузнецом. Ну и постарше тебя на двенадцать годков – да не в этом же дело! Многие наши девчата хотели бы заполучить его в мужья. А он, вишь, на тебя глаз положил. Чего молчишь? Скажи что-нибудь.

– Думаю, Федотьевна, что он действительно хороший человек. Я ему желаю счастья.

– Тебя смутило то, что он кузнец?

– Жена ему нужна постарше, помудрее.

– Да тебе уже тоже двадцать три. Пора семью заводить. Хорошая ты дивчина, Наталья. Жалко, если у тебя жизнь не будет складываться…

«Вот и кавалеры объявились, – подумала Наташа. – Да только ничего не «ёкнуло» в душе». – Она вспомнила свою первую любовь, предательство подруги, обиду, которую неожиданно нанёс ей Денис – всё это отозвалось острой болью в её ранимом сердце…

Иван Петрович пытался ухаживать за Натальей: приходил несколько раз, якобы по делу к Федотьевне; обязательно заглядывал в класс, когда встречался с Михаилом Семёновичем, чтобы обсудить вопрос изготовления навершия для будущего памятника. Видя лишь только вежливое отношение к себе со стороны молодой учительницы, понял, что на большее рассчитывать не стоит, тихо отошёл в сторону.

А Василий настойчиво стремился завоевать сердце Наташи: находил повод для встреч, появлялся перед девушкой везде и всюду неожиданно, будто из-под земли. Как говорится, «не давал проходу». Неопределённые отношения между Наташей и Василием длились почти год. Василий уже не раз признавался в любви, звал замуж, а сердце девушки для любви не открывалось. Что делать, как поступить – не знала, не чувствовала. Посоветоваться с матерью Наташа боялась: знала, что она непременно спросит: «Любишь ли ты его?» Узнав правду – осудит. Удручённое состояние, видимо, отражалось в настроении и глазах, полных печали. Это сразу заметила семидесятилетняя Александра Васильевна, тоже учительница начальных классов, с которой Наташа подружилась.

Как-то после уроков Александра Васильевна зашла к Наталье в класс.

– Садись, Наташа, рядышком, – указывая на место за партой. – Посидим рядком, поговорим ладком… Девочка моя, вижу, что тебя что-то сильно тревожит. Поделись – легче станет, – по-матерински сказала Александра Васильевна, обняв Наташу за плечи.

Наташа шмыгнула носом, уткнулась головой подруге в плечо, расплакалась. Александра Васильевна, поглаживая как маленькому ребёнку выгоревшую прядь волос на голове девушки, терпеливо ждала, приговаривая:

– Поплачь, поплачь. Это тоже помогает… Выслушав Наташу, Александра Васильевна не торопилась давать совет. Вздохнув, наконец, заговорила:

– Семья, дети для женщины – это важно: есть, для кого и ради чего жить. Я сама выходила когда-то замуж за «шапку». – Наташа недоумённо взглянула на Александру Васильевну. – Да, да, за «шапку». Пришли родители моего будущего мужа, принесли шапку своего сына, сговорились о свадьбе. Ивана своего, царство ему небесное, увидела только за свадебным столом. Потом появились и любовь, уважение и жалость друг к другу – слава Богу, хорошим человеком он оказался. – Александра Васильевна помолчала в раздумье. – Василий живёт в посёлке около двух лет, знают его с положительной стороны: работает заместителем лесничего, учится заочно в институте, с людьми обходительный, человек интеллигентный, перспективный, да и на вид – красавец. Остаётся тебе научиться любить его. – Девушка вздохнула. – Многие девчата глаз с него не сводят, а он за тобой бегает. Вон молоденькие девчонки подрастают – в восемнадцать норовят замуж выскочить, а тебе уже двадцать четвёртый… Любовь проходящее чувство, остаются уважение, доброта, взаимопонимание, человечность…

– Я поняла, – вздохнув, сказала Наталья. – Вы, дорогая Александра Васильевна, правы: семью создавать надо.

– Но ты, Наташенька, не поступай сгоряча, прислушайся к своему сердечку…

Михаил Семёнович и его помощник кузнец Иван Петрович своими руками из кирпичей, камней, цемента, красок любовно сооружали памятник.

Конец апреля тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года ознаменовался в посёлке тем, что подходили к концу работы по его строительству. К будущему памятнику приходили старушки, старики – они подолгу молча стояли рядом, потупив головы, вспоминая своих погибших сыновей. Многоступенчатый обелиск высотой два метра уходил конусом ввысь и венчался пятиконечной звездой. Открытие памятника было назначено на девятое мая – в День победы над немецко-фашистскими захватчиками…

То майское утро выдалось солнечным и тёплым. К десяти часам все сельчане собрались у школы. Построением колонн руководил секретарь комсомольской организации. Стройными рядами в полной тишине двинулись к железнодорожной станции. Впереди шли участники минувшей войны. На их пиджаках серебром и золотом сверкали боевые награды. Молодёжь шагала под красным знаменем комсомольской организации. Ярким пурпуром горели пионерские галстуки у школьников. Лица у всех были печально сосредоточенны. Взрослые, наверно, вспоминали каждый свою военную историю.