Людмила Миловацкая - Время нелюбви. Книга 2

– Во как! Стало быть, у нас клуб холостяков-разведенцев.

– А что, компания получилась знатная. Давайте выпьем за нас.

– Нет, предлагаю выпить за жен, которые бросают своих мужей, – пафосным тоном возразил Макс. – Как там… «Пусть пребывают они в спокойствии и неге…»

– Не знаю, как наши с Максом жены, а Ленке не до неги, – буркнул Александр.

Алексей поднялся, подошел к окну, не оборачиваясь, спросил:

– Ты давно видел Елену?

– Давно, первое время часто ей звонил, предлагал помощь. Но она так ни разу не захотела встретиться со мной и от денег категорически отказывалась.

Алексей молча кивнул головой:

– Если она не берет моих денег…

– Это она зря. Ты себе представить не можешь, как трудно живется в России.

– Почему же не могу? Вон телевизор, как посмотришь на ночь нашу передачу, считай, не заснешь.

– Кстати, переключи на нашу программу, сейчас должны быть новости.

Увидев знакомую заставку, Александр удовлетворенно вздохнул:

– О, оказывается, здесь все как у людей, смотришь наше телевидение?

– Да вот, смотрю и удивляюсь, – поморщился Алексей. – Нигде в мире журналисты не ведут себя так беззастенчиво. Ребятки даже не пытаются скрыть свою ангажированность. В стране творится черт-те что, и все молчат, правозащитники тоже. А уж у кого, у кого, а у них работы должно быть невпроворот.

– Я наше телевидение почти не смотрю, – отвернулся от экрана Александр. – Помните, что советовал профессор Покровский своему ассистенту?

– Не читать советскую прессу во время обеда? – вспомнил Максим.

– Во-во! Его рекомендации снова актуальны.

– Удивительно, о насущных проблемах: безработице, бездомных детях, разбазаривании природных богатств – никто не говорит, ни одного хоть сколько-нибудь серьезного экономического анализа, – не мог остановиться Алексей. – Зато для всякой дряни – лучшее эфирное время. На всех каналах мелькают одни и те же рожи – «новые русские»! Откуда они появились?

– Но-но, поосторожнее с рожами: я ведь в некотором роде тоже «новый русский», – со смехом возразил Александр. – Но чтоб ты знал, сейчас формируется новый тип элиты – образованных, по-настоящему деловых людей…

– Как же, как же! Видели! Клерки с лицами роботов, «белые воротнички» американского образца двадцатилетней давности. Смешно! Почему они такие важные, почему пренебрегают опытом прошлого? Ведь исторические аналогии напрашиваются сами собой: каждый новый строй порождает новых «хозяев жизни». Их выдвигают на первый план, дают возможность повыступать, почувствовать себя небожителями, парней распирает от ощущения своей значимости, а потом – хлоп! Они в одночасье стали неправдоподобно пошлым вчера. Сколько раз это повторялось: аристократы, буржуа, революционеры, партийцы… Марионетки в неведомо чьих цепких руках!

– Ну, Алеха, ты даешь! – серьезно посмотрел на него Александр. – Похоже, и вправду, «большое видится на расстоянии»… А ну их всех на фиг, переключи на местную программу.

С минуту посмотрев кадры известного триллера, Александр усмехнулся:

– Любые ваши кошмарики перед нашими буднями – невинные сказки про Машеньку и медведя. Кстати, раз уж речь зашла о девочках… Судя по наличию в твоей квартире женских шмоток, ты отнюдь не отшельник?

– Нет, Эдит моя подруга, мы вместе работаем. Она очень приятная женщина, но мне не хотелось бы о ней говорить.

– Не хочешь, и не надо, – не стал настаивать Александр. Разлив водку, поднял до краев наполненную рюмку: – Предлагаю помянуть тех, кто ушел из жизни, но всегда будет с нами. За наших родителей.

Друзья, не чокаясь, выпили.

– Да, а как дела у Сергея? Вы видитесь? – в один голос спросили Макс и Алексей.

– Видимся, но редко: Сергей получил приход в Подмосковье.

– О, стало быть, с карьерой у него все нормально? Постой, приход получают только женатые священники, – вспомнил Макс.

– Более того, чтобы получить сан, надо быть уже женатым, – уточнил Александр.

– Значит, Сергей – единственный женатик среди нас? Ты видел его избранницу? – с нескрываемым любопытством спросил Алексей.

– Видел и ее, и двоих детишек.

– И когда это он успел! – развел руками Макс. – Молоток Серега! Кстати, говорят, у священнослужителей самые крепкие семьи.

– Слава богу, хоть где-то в России остался порядок, – горестно вздохнул Алексей. – Ну, давайте, за него, за его семью, за детишек…

Разошлись спать только под утро. Александр, лежа на просторном диване, прислушивался к себе: надо же, столько приняли на грудь, и вроде ничего… Прикрыл глаза. «Да, отвык я столько пить, отвык столько говорить, не спать по ночам. Отвык от нормальных человеческих отношений, откровенных разговоров, от нормального дома». Положив ладонь под голову, повернулся на бок: «Дожили, в Америке чувствуешь себя спокойнее, чем у себя дома».

«Дожили», – строго смотрел на него отец и качал головой.

«Докатились», – вторил ему Петр Иванович, Лешкин отец.

– Вы же уже у… ушли из нашего мира, – удивился Александр.

– Как же, уйдешь от вас. Кому же защищать нашу землю? Пока не появятся новые ратники, будем стоять, как стояли на фронте.

– А что вы можете сделать там? – не мог удержаться от вопроса Александр.

– Как что? Молиться!

– Ты же был неверующим, пап.

– Дурак ты, Санька. Хоть и умный, а дурак! – ответил за отца Петр Иванович. – Если чего не знаешь, лучше помолчи, а еще лучше, сходи к Сергею, другу своему. Он тебе поможет…

В чем должен помочь Сергей, Саша не услышал. Его разбудили голоса друзей. Саша взглянул на наручные часы: ничего себе! Уже восемь часов, а казалось, только что закрыл глаза. Как летит время! От командировочных деньков оставалось всего двое суток. Или целых двое суток… У времени, проведенного в обществе родных людей, иной отсчет.

Тина вышла из лифта тяжелыми медленными шагами.

«Значит, в почтовом ящике опять пусто», – поняла Арцвик Левоновна и занялась завтраком.

Тина поставила на огонь турку и с плохо скрываемым раздражением спросила:

– Тебе не надоело готовить ему завтраки? У Ашота каникулы, а Иван свою кашу и сам может приготовить, дело нехитрое. Лучше бы поспала побольше.

Арцвик Левоновна, не переставая нарезать сухофрукты, спокойно ответила:

– Если вы позабыли о своих обязанностях, о предназначении жены и матери – ваше дело. Я же до последних дней хочу остаться нормальным человеком, женщиной.

– Что ты хочешь этим сказать? – Тина требовательно взглянула на мать. – Говори же, я чувствую, что тебе не терпится выразить свое «пфе». По поводу чего на этот раз? Или ты хочешь меня пожурить за связь с Виталиком? Может, ты забыла, сколько мне лет? Я уже большая девочка и сама решаю, когда, сколько и с кем мне спать.