Сергей Псарев - В поисках утраченного

Мне очень понравились тонкие акценты в рассказе:

"Депрессивная зона. Это, когда край гибнет без войны. Целые города, деревни".

"Нищета выедает глаза провалившимися крышами и заколоченными окнами".

"Небо за окном весеннее, синее. Ползут плоские облака, похожие на блины и пироги. Будто, печет их кто-то в огромной печи за горизонтом. Снег слежался и блестит на солнце, как начищенная сковорода".

"Рядом покосившаяся изба смотрит заколоченным фанерой окном, словно подбитым глазом".

"Может быть, здесь и начинается та, самая настоящая, а не придуманная в телевизионных ток-шоу Россия? Теперь она казалась Вольскому ближе и дороже. С таким чувством думают о неудавшейся судьбе своего ребенка, о старой и больной матери. В них много боли и слез, их и любят, поэтому более других"…

Ольга Головенкина – поэт из Москвы, о рассказе "На берегу": "Время считало наши часы"… Так было и до нас, так будет и после. Как это странно! За уходящими куда-то часами утекает и радость молодости, и свежесть восприятия, и жизнь.

В сущности – ничего не меняется. Я- это я. Ты – ты! Но зачем, зачем (я никак не могу понять – зачем это!) вместе с там, как время надевает свою безжалостную маску на каждое лицо, зачем что-то тонкое, светлое, нежное, словно бы прорастает, вначале тоненькой, потом все более и более жесткой корой, удерживающей настоящие чувства; только изредка, словно нечаянно, пропуская искорку, на миг освещающую и освящающую нашу нежность.

Старые часы вновь отсчитают положенный срок, все возвратится в памяти ярким бликом. Помнишь, как там, над водой, между облаков удивительно плеснуло потоком свет заката? – так же оживут во мне те дорогие часы и в тихой комнате, в полутьме, станет все другим…

Пускай – прошло, но было… Это было! И все это нужное и дорогое, все – мое.

Знаешь, я сегодня скажу тебе – мне есть чем жить. У меня было так много счастья, только посмотри: суббота, воскресенье, понедельник, вторник… И целое утро среды"…

Об эссе "Невский проспект": "Ты знаешь, я почувствовала себя школьницей на уроке литературы, который слушает целый класс, раскрыв рты, и с обожанием смотрит на любимого учителя. Я сижу на третьей парте… Слушаю, смотрю, и думаю: "Ах, почему я маленькая, а Он уже учитель! Как это несправедливо!"

Как мне уютно и хорошо рядом с тобой мысленно по любимым улицам любимого города идти. Пусть он одрях, пусть все, что ты говоришь – правда. Я знаю, что это правда"…

В вагоне электрички жарко от сдавленных в проходе тел. Пот висит хлопьями, словно пена бешеной собаки. Это почти не портит общего праздничного настроения людей, вырвавшихся на выходные из города. В открытые окна уже рвутся струи пьянящего лесного воздуха. Над выходом в тамбур бегущая строка сообщений времени и остановок. Сейчас будет Белоостров, и до моего Репино уже рукой подать.

По проходу через тележки с сумками к выходу пробирается молодая женщина с годовалым ребенком на руках. Ребенок – смуглый мулат с глазами пугливой антилопы. Женщина зябко съеживается под липкими пристальными взглядами. Неожиданно она, словно защищаясь, крепко прижимает к себе малыша и быстро целует его. Через пару минут женщина растворяется в толпе за окном, и все снова переключаются на обсуждение погоды и холодного северного лета.

Репино, ровное полотно платформы. Мелькают, ускоряясь, убегающие вагоны, словно кадры старого забытого кино. Гудят натруженные рельсы. Тишина, пахнуло запахом прогретой на солнце хвои. Внизу маленький базар: баночки с засолами, кучки крохотных лисичек и подосиновиков. Все дальше через лес в сторону залива по знакомой тропинке.

Почерневшая от времени деревянная дача с резными наличниками утопает в кустах разросшейся сирени. Шурочка сидит на веранде в длинной цветастой юбке и внимательно рассматривает поднимающиеся кольца дыма своей длинной сигареты. Вокруг разливалась ленивая дремота и, казалось, даже воздух застыл в каком-то томительном ожидании. Осторожно целую краюшек ее губ и начинаю раскладывать привезенный с собой грунтованный картон, этюдник с красками. В молодости Шурочка закончила Мухинское и теперь много лет профессионально занимается живописью. Мы знаем друг друга очень давно. Кажется, даже постарели рядом. У нее короткая стрижка под мальчика и узкое лицо, не знающее косметики. Тонкая, почти детская фигурка всегда вызывала ощущение хрупкой вещи, которую так легко потерять. Шурочка никогда не была красавицей, но обладала особым внутренним шармом, который необъяснимо притягивает мужчин. Во всем ее облике и осанке, в изломанной линии тонких рук сквозило то, что принято называть породой.

Медленно идем вдоль берега залива босиком. Песок теплый, и его прикосновение кажется приятным. Оно приводит нас в какое-то сонное, умиротворенное состояние. Вода еще не прогрелась, и берег превратился в главную артерию, проспект для бесконечных прогулок. Через два-три дня лица встречных гуляющих кажутся знакомыми. Идем молча, но при этом не испытываем неловкости и ожидания. Время научило нас говорить и понимать без слов: просто было хорошо вместе.

Шурочка пробует ногой и осторожно входит в воду, приподнимая край длинной юбки. Смеясь, она запрокидывает голову и вскрикивает: "Ой, совсем холодная!" Плотные ровные зубы вспыхивают. Смех завораживал, и мне захотелось производить впечатление, блистать силой и остроумием. Ее хрупкая качающаяся на скользких камнях фигурка, обнаженные икры загорелых ног будили тайное желание. Шурочка делает еще несколько неловких шагов и с беспомощной улыбкой оглядывается на меня. Через мгновение подхватываю ее на руки и не чувствую веса. Шурочка, прижимаясь, крепко обхватывает меня за шею и, кажется, что наши сердца бьются в один такт.

Когда же я почувствовал это впервые, где это было? Теперь уже, наверное, и не вспомнить…

В то время нравственные правила еще не считали предрассудками. Отношения наши с Шурочкой заходили все глубже, но подойти к заветной черте я позволил себе только через три месяца знакомства. Как потом оказалось, страхи нарушить наши отношения одолевали меня сильнее, чем Шурочку. Среди ее кавалеров было много солидных и интересных людей. До сих пор не могу понять, почему тогда она выбрала именно меня.