Андрей Демидов - Мысли

– Секундочку подождите, молодые люди, мы вообще-то сейчас уже уезжаем домой. Так почему военный, Вера?

– Да у него это на лице написано, к тому же на волосах вмятина такая, как от фуражек остается. А может, он и из милиции…

– Я и не знал, Вера, что ты такая наблюдательная. А может, ты уже поделилась какими-то своими наблюдениями с молодыми людьми?

Ягов сунул руки в карманы и нахмурился. В разговор вмешался парень с тубусом:

– Ну зачем вы устраиваете сцену? Она сидит себе на стульчике спокойно, клацает по компьютеру пальчиками и не суется ни в ваши дела с военными, ни в ваши папки, и как это… планы местностей в произвольном масштабе…

Денис досадливо поморщился и потянул за плечо товарища, не замечая, как недоуменно исказилось лицо Ягова.

– Давай, Женя, оставим сослуживцев в покое, пусть обсудят свои тонкости, а то навлечем на бедную Веру гнев начальника. Пойдем-ка я тебе про Леню дорасскажу.

– Нет, ты же видишь, он ее тиранит… – Женя подался немного вперед, выставив выпуклую широкую грудь, – и вообще, Веру нужно проводить.

– К сожалению, в машине вам не хватит места! – резко сказал Ягов.

Вера вздохнула:

– Хорошо, только поедем сразу домой. Я очень устала…

Ягов кивнул:

– Конечно домой, куда же еще.

Они медленно пошли обратно к кортам, Вера напоследок помахала рукой:

– Пока, ребята. Созвонимся.

– Пока, Вер, если что, сразу дай знать, мы тебя в обиду не дадим! – Женя раздраженно плюнул себе под ноги. Ягов же молча повел девушку в сторону кортов. Перед тем как свернуть с дорожки, он оглянулся и мотнул головой типам на детской площадке. Те быстро пошли следом.

Горелов, уже в одиночестве, скучал на скамейке, положив ногу на ногу.

Во влажном воздухе витал шорох увядшей листвы. Оборванные собственным весом и ветром листья беспомощно кружились в воздушном потоке, падали на головы прохожих, прилипали к сырому асфальту. Их собирали в кучи дворники и грузили в грузовики вместе с обрывками газет, пустыми сигаретными пачками, окурками, стеклянными осколками и пластиковыми тарелочками с остатками томатного соуса и прилипшими ломтиками недоеденного жареного картофеля. Оставшиеся ворохи листьев дворники жгли тут же, распространяя во все стороны шлейфы сине-серого дыма. Он, растворяясь среди строений и стволов оголившихся деревьев, создавал порой непроглядные, напоминающие речной туман облака. Из динамиков на главной аллее, сквозь этот смог, неслись шипящие и потрескивающие от атмосферных разрядов звуки радиопередачи. Отдельные фразы какой-то симфонии, отраженные многочисленным эхом, сливались в кашу, наслаивались в душераздирающий, гнетущий хаос. Неожиданно симфония прервалась, послышался безразличный женский голос:

«Леша Ручкин, тебя ждет мама у главного выхода… Повторяю, Леша Ручкин, тебя ждет мама у главного выхода… Уважаемые посетители, в нашем спортивном, комплексе работает кинотеатр „Спорт“, ресторан „Рекорд“, зал игральных автоматов…»

Тем временем двое мужчин, шедшие за Яговым с Верой, подошли к ним вплотную.

– Где вас черти носят, Кононов? – сквозь зубы процедил Ягов, резко обернувшись к тому, что жевал резинку. Тот выплюнул жвачку и промычал:

– Извиняюсь, больше не повторится…

– Чего не повторится? Прекрати юродствовать… А ты, Лузга, – Ягов презрительно смерил второго взглядом, – в каком дерьме плащ извозил?

Лузга поковырял ногтем грязное пятно на рукаве светло-бежевого плаща:

– Это, наверное, когда в машине, в моторе копался, Василь Ефремович. Я плащ отстираю или другой куплю…

– Тебе бы только деньги переводить.

Ягов заговорил почти неслышно, наблюдая, как Верочка, подойдя к скамейке, начала торопливо кидать в большую спортивную сумку его полотенца, термос, коробку с мячами, ракетки и неоткупоренные бутылки с колой. Горелов неловко и суетливо ей помогал.

– Вот что, Лузга, и ты Кононов, «срисуйте» мне того парня с черной сумкой и такой длинной штукой, в которой студенты чертежи таскают. Денис его зовут. За ним нужно поглядеть: что, откуда, с кем общается, может быть, пошарить у него дома…

Лузга с растяжкой прогудел в ответ:

– Ну, это можно…

– Не перебивай, кретин! Он, мне кажется, что-то знает про предстоящую операцию. Нужно выяснить, целенаправленно он сведения добыл или просто мотает на ус то, что Верка треплет. Они, оказывается, бывшие одноклассники. Пощупай его контакты, не стукачок ли, не осведомитель ли… Дело серьезное, новое. Но если провороните, подставлю вас самолично и упеку в зону до конца дней, с продлениями. Будете там у «шестерок» заместо «петухов» задницы подставлять. Уловили?

Кононов изобразил на лице оскорбленное достоинство:

– Ну зачем вы так, Василь Ефремович! Разве мы полные кретины, разве подвели хоть раз?

– А не тебя ли в прошлом году в поезде грабанули как идиота, напоив коньяком с клофелином. Это ж надо, три кило первоклассного порошка сперли. Ты его до сих пор не отработал.

Кононов обиженно замотал головой, преданно глядя в глаза шефу:

– Да отработаю я, отработаю!

– Все, конец фильма. Лузга, отправляйся за парнем. Отвечаешь лично за его разработку. А ты, должник, проводишь меня. Что-то руки не слушаются после игры. Сядешь за руль, а то как бы машину не угробить.

Лузга ушел. Ягов и Кононов подождали, пока Вера с Гореловым закончат сборы, и пошли по аллее к выходу. Кононов взял у Горелова набитую сумку и поспешил вперед. Когда остальные подошли к машине, он уже сидел за рулем. Усаживаясь на заднее сиденье «Волги», Ягов недовольно указал на стоявшую почти вплотную машину:

– Опять свою тарантайку рядом припарковали, сколько раз говорил – не устраивать кортежи и совместные стоянки, только внимание привлекаете. И чтобы свой «мерседес» впредь оставляли для поездок по бабам. Слышишь? Скромнее надо быть.

– Понятненько, Василий Ефремович. – Кононов завел мотор. – Будем ездить на «жопорожце».

– Не хами и не ругайся… На «запорожце» не надо, никуда не доедете, а вот на «жигулях» самый раз. Ну все, трогай!

Ягов развалился на сиденье. Выруливая со стоянки, Кононов спросил:

– Куда едем-то?

– На Калининский, – чуть помедлив, ответил Ягов.

– Почему на Калининский? – встрепенулась Вера. – Я ведь в Медведкове живу. Вы обещали!

– Обещал, но вспомнил, что твой отец сегодня уезжает в командировку. Вернее, уже уехал, а ключей ведь у тебя нет.

Девушка полезла в карман рубашки:

– Нет, они у меня есть. Ой, а где же они? Вы что, их украли?

Ягов рассмеялся. Горелов, сидящий рядом с водителем, тоже захихикал. Прикрыв рот ладонью, он тонко пропищал:

– Небось выронила или с намеком отдала ребятам…

– Не хами, Горелов, – Ягов шутя погрозил ему пальцем, – она просто их потеряла. Так, наверное, Вера?