Алиса Орлова-Вязовская - Сказка на Рождество

– Что вы, Виталий Викторович! Он же мой друг.

– Да ладно, что я собственного сына не знаю? Сейчас речь не об этом. Понимаешь, мы с женой хотели бы сделать тебе подарок к свадьбе, вот. ― Отец Тимурчика протянул конверт.

– Виталий Викторович! Зачем вы? Не надо! Я очень вас уважаю, и вас и Ольгу Степановну, но это совершенно лишнее. Я вам еще раз повторяю, Тимка мой друг, вы меня обидеть хотите?

– Саша! Вот уж точно говорят, юношеский максимализм. Я же тебе не за услуги плачу! Это подарок на свадьбу. Если бы я на день рождения принес, ты бы так не реагировал? А тут свадьба. Это подарок от нас с женой. Что ты так вскидываешься? Не возьмешь, обидишь двух взрослых людей, которые тебе в родители годятся. Ну?

– Извините, Виталий Викторович, мне все равно не по себе, неудобно как – то…

– Неудобно на гвоздях спать, и то йоги не мучаются. Все давай без церемоний, а то скоро Оля вернется и будет еще хуже, понял?

Саня, красный от смущения, взял конверт. Поблагодарил Виталия Викторовича и просил передать большое спасибо Ольге Степановне.

Домой шел быстро, почти бежал, хотелось по скорее рассказать все маме, он даже не открывал конверт.

Мама сказала, что родители Тимурчика очень милые и внимательные люди. Ей всегда нравились те, кто хорошо относился к ее сыну, но открыв конверт, мама побледнела.

– Сашенька! Здесь такая сумма! Мы не можем взять это, надо позвонить, извиниться и отдать.

– Мам, тогда звони сама, я больше таких разговоров не выдержу.

Они сидели в кухне, несчастные от того, что никак не могут найти выход. Приехала Наташа. Увидев потерянные лица и конверт на столе, она почти шепотом спросила:

– Кто – то заболел? Умер? Плохие новости?

Мама трагическим голосом ответила:

– Нет, Таточка, все, слава Богу, живы – здоровы, Сашенька получил подарок к свадьбе, от родителей Тимурчика.

– А почему у вас лица такие? В чем подвох?

– Таточка, ты только посмотри конверт. Что делать ума не приложу.

Наташа деловито пересчитала деньги.

– Так в чем дело? Купюры фальшивые?

– Да Бог с тобой, Тата, сумма уж очень большая! Отдать надо.

– Ну, тетя Юлечка! Я уж думала трагедия в семье. Подарок и есть подарок. Богатые люди больше чем хотят дать, не дадут. Так что вы расстроились зря. А сколько Саша времени на их сына угрохал, так может, они ему вообще должны годовой тур на Канары. Он им на репетиторах больше сэкономил.

– Наташа! Что ты говоришь?! Мне никто ни чего не должен. Я с друзьями денежных расчетов не веду.

– Все. Давайте вообще закончим разговор про эти деньги. Папа прав, трепетный ты очень.

– Таточка, я полностью согласна с сыном…

– Все, все, все, тетя Юлечка, вы оба правы, я не права. Какая бы не была сумма, она не стоит, что бы мы перессорились.

– Знаете, что я придумала. ― Вздохнув сказала мама. ― Если мы пойдем отдавать деньги, действительно очень обидим людей, они от души, а мы как жлобы поступим. Давайте завтра мы с Таточкой пойдем в дорогой салон и купим самое красивое платье.

– Ох, тетя Юлечка, я же сказала, мне девочки сошьют. Я так решила. И девочки обидятся, мы уже договорились. И вообще я уже устала от этих разговоров о свадьбе.

– Да зачем вообще огород городить? Наташ, давай распишемся просто и все.

– Не получится, папа уже пол деревни наприглашал. Представляешь, что будет?

И Саня представил: Дядя Гриша, выпив, заплачет пьяными слезами от умиления. Гости с гиканьем будут плясать, и подавать им с Наташей хлеб – соль, амбалы с непроницаемыми лицами будут, есть все подряд, мама будет тихонько сидеть, как случайная гостья. Он видел похожую свадьбу, женился их однокурсник из Тулы. Тимурчик кривился и в какой – то момент предложил Сане по – тихому смыться, объяснив, что свадьба без драки― деньги на ветер. Ушли они во время, драка действительно была. Рассказали ребята в институте. Сане очень не хотелось такой свадьбы. Но отступать не куда.

– Саш, Саш, ты что уснул? Мы же в кино собирались.

Саня очнулся, улыбнулся Наташе и решил, как Скарлетт О’Хара, он не будет сейчас об этом думать, подумает потом.»

Но предсвадебные «страдания» на этом не закончились. Как то, вернувшись из института, Саня застал маму очень расстроенной. Лицо ее было в красных пятнах, значит, она плакала.

– Мамочка! Что случилось? Что – нибудь с бабулей, с дядей Сережей?

– Нет, нет, сыночек, все, слава Богу, в порядке. Просто тетя Люба приезжала, мы немного поспорили.

Мама не стала передавать разговор с женой брата, да и Саня не горел желанием узнать подробности. Зная тетю, он вполне мог предположить, что она наговорила. Ему было жаль маму, которая наверняка выслушивала попреки и поучения. Маме было неловко передавать то, что она выслушивала на протяжении часа. Люба ворвалась в квартиру как тайфун и с порога начала орать, что не намерена помогать умалишенным родственникам, которых вообще надо оформить под опеку государства, раз у них своих мозгов нет! Только пацан зарабатывать начал, так на тебе, жениться надумал. Да еще на ком! Девка ни кола, ни двора, лимита приблудная, отец сторож, мне мать рассказывала, наверняка запойный.

Когда мама пыталась вклиниться в монолог со словами: – Да наша Таточка… Люба заорала еще громче, что ваша Таточка та еще аферистка, оттяпает их квартиру и выгонит взашей. Будет Саня со своей матерью по вокзалам бомжевать. А невеста с папашей и впрямь аферисты, потому что она Люба – глаз алмаз, не поленилась у своей подруги с зареченских участков выяснить, что сторожем там работает молодой парень молдаванин уже два года, и никаких пожилых дядек с дочками, там отродясь не было. Поэтому врет ваша Таточка, как сивая кобыла, может и мужик то этот ей ни какой не отец, а подельник. Ловят таких лохов, как ее неудачные родственнички. Да гори огнем, ихняя свадьба, на которую она и копейки не даст, и ноги ее на свадьбе не будет.

В какой – то момент нервы у мамы не выдержали и впервые в жизни, она указала жене брата на дверь. Люба, опешив, ушла, молча, даже дверью не хлопнула. Мама выпила валокордин, но ее продолжало трясти. Было противно вспомнить услышанное, противно, что поругалась с женой брата. И конечно насторожило известие о Григории Николаевиче. А вдруг, правда, обман? Но ведь Таточка такая хорошая девочка, не может быть, что бы все это из-за прописки. Ведь Саша достоин искреннего чувства и сама она так привязалась к Наташе. Нет, Люба сказала это со зла, она все придумала, нарочно. Главное не передавать эти гадкие домыслы сыну. Хотя, в глубине души застряла маленькая заноза сомнения. Но она не унизиться частным расследованием. Хотя, в этой ситуации, и посоветоваться – то не с кем. Надо подождать, заведет ли Тата разговор о прописке, и тогда будет видно.