Олег Сакадин - Последний теракт. Книга вторая

Едва заметно кивнув, сотрудник СБГ скрылся за дверью, оставив Эммануила Феликсовича наедине со своими мыслями. Непроницаемый взгляд уставших и больных глаз долго не пропускал дневного света, словно черная пелена заслонила поток роящихся мыслей. Долго Красовский не поднимался со своего удобного дивана, никому не звонил, не брал в руки новой кипы бумаг, не просил очередной порции кофе, а напряженно думал и думал и думал, пытаясь найти хотя бы маленькую ниточку, которая помогла бы ему распутать весь этот клубок дерьма, опутавший его в последние дни. Черт знает, до чего ему удалось дойти в своих умозаключениях, но когда он спрыгнул с дивана, размяв затекшую спину, и дотянулся до телефона, стоящего на столе, то сделал лишь один звонок.

– Соберите мне как можно больше информации о Михаиле Олеговиче Макарове.

Платон уже разобрался со всеми делами и собирался уходить, когда раздался телефонный звонок.

– Платон, мой мальчик, ты еще здесь? – спросил Меленков.

– Да, Анатолий Петрович, здравствуйте, – ответил Платон, которого почему-то пробрала дрожь от знакомого голоса.

– Заскочи ко мне ненадолго.

Не предчувствуя из этого ничего хорошего, он поднялся на лифте и дошел до личного кабинета президента корпорации «Голиаф», самого роскошного из всех кабинетов, которые он когда-либо видел. На самом входе он столкнулся с выходящим Красовским, который коротко кивнул и двинулся по направлению к лифтам. Это не понравилось Платону еще больше.

Меленков сидел на своем необъемном кремле и разглядывал монитор необъемного экрана, на котором менялись просто фантастические виды океанских островов и пейзажей.

– Садись, мой мальчик, – поприветствовал он Платона, – будешь кофе? Нет? Как хочешь. Вот, смотрю рекламные проспекты, хочу на старость лет приобрести несколько островов. Чувствую, что когда-нибудь мне очень захочется отойти от всего и держаться подальше от людей и цивилизации, так я от всего устал.

Платон нахмурился при этих словах, понимая совсем не тот смысл, который, несомненно, вкладывал в них Голиаф, чьи глаза и правда выражали просто неизмеримую усталость и грусть.

– С вами все в порядке? – выдавил из себя Самсонов.

– А, – махнул рукой Меленков, – бывало и лучше, но ничего, все пройдет, и это тоже. Скажи мне лучше, как ты жив-здоров? Полностью оправился?

– Да, вполне, спасибо.

– Как машина? Ничего странного в ней больше не замечаешь?

Почему-то всегда, когда вопрос касался этой темы, Платону становилось сильно не по себе.

– Нет конечно, да я и раньше, если честно…

– Знаю-знаю, просто спросил. Нам пришлось предоставить тебе небольшую охрану на некоторое время, потому что были опасения. Надеюсь, тебя не слишком это напрягло?

– Нисколько – Юра безупречный телохранитель и исключительный человек.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулся Меленков той странной улыбкой, которая всегда приводила в недоумение подчиненных. – Сейчас, когда все пришло в прежнее русло, мне необходимо знать, что все мои ближайшие помощники находятся в полном порядке, поэтому хотел обратиться к тебе с одной исключительной просьбой – если что-нибудь увидишь подозрительное, настораживающее, не смей откладывать и сообщи сразу Соколову. Обещаешь?

– Конечно, – кивнул Платон. – Я не враг своему здоровью. А что, по-прежнему есть чего опасаться?

– Ты занимаешь весьма важное положение в обществе и в корпорации, – философски заметил Анатолий Петрович, – поэтому тебе всегда есть, чего опасаться. Если ты хочешь, мы возобновим твою охрану.

– Нет, в этом нет необходимости, – поспешно ответил Самсонов, понимая, что только посторонних ушей и глаз ему сейчас очень не хватает. – Хотя, есть одно пожелание, если это будет возможно.

– Говори.

– Юра дал мне пострелять из уникального пистолета, рождение некоего изобретателя Алмазова, о котором я никогда раньше не слышал, если честно, но не в этом суть. Я мечтал бы иметь такое оружие в своем распоряжении, и мне, безусловно, было бы гораздо спокойнее вместе с ним.

Меленков задумался, и некоторое время молчал, не меняясь в лице.

– Я слышал, что ты отличный стрелок, – сказал он, наконец. – Откуда такие способности?

– Если честно, то от природы, – искренне признался Платон, – с детства обладал потрясающей меткостью, и годы жизни и армия внесли свои коррективы.

– Я потрясен. Юра оценил твое владение оружием на пятерку, а он в этом знает толк, поверь мне.

– Спасибо, я польщен, так как насчет пистолета?

– Думаю, ничего в этом страшного нет – получишь свой пистолет. Загляни к Демидову минут через пятнадцать, я дам распоряжение, только будь осторожен с этим.

– Обязательно, – улыбнулся Платон, словно ребенок, в ожидании дорогого подарка.

Обменявшись еще парой ничего не значащих фраз, он покинул Меленкова, внутренне ликуя, что не попал в сети очередного срочного задания, связанного с работой, а то и чего еще похуже.

Бесцельно побродив по этажам корпорации, чтобы скоротать время, он заглянул напоследок в свой кабинет, словно желая убедиться, что там все спокойно, и направился к Демидову.

Тот сидел за полукруглым столом, смотря в огромный монитор, и периодически раздавал кучу непонятных Платону команд, как и Соколов, словно общение между сотрудниками СБГ происходило на другом языке.

– А, Платон Сергеевич, садитесь куда-нибудь, сейчас принесут то, чего просили.

Ждать пришлось недолго.

Один из работников СБГ вошел в кабинет Демидова и передал тому небольшой чемоданчик с кодовым замком. Быстро кивнув Платону, он, ничего не говоря, так же быстро покинул кабинет.

– Ну, получайте игрушку, – усмехнулся Демидов, – кодовый замок четыре нуля, но можете установить любой по вашему усмотрению. Боевая единица – одна штука, плюс четыре дополнительных магазина объемом пятнадцать патронов в каждом. Если понадобятся еще, только дайте знать. На всякий случай, там лежит еще быстро стряпанная корочка с вашей фотографией, на случай если попадетесь в лапы закона, но пользуйтесь ею только в крайнем случае, а лучше звоните сразу мне.

– Хорошо, – ответил Платон, с замиранием сердца поднимая пистолет и рассматривая его со всех сторон, словно не мог налюбоваться.

– Я видел такой взгляд у своего ребенка, которому купил автомобиль с радиопультом, – рассмеялся Демидов, смотря на горящие глаза Самсонова. – Но будь осторожны с этим.

Платон кивнул, искренне поблагодарил Демидова, аккуратно сложил подарок в чемоданчик, и, внутренне счастливый, покинул кабинет, спустившись на подземную парковку.

Увидев собственную машину, он отметил про себя, что постоянно старается заметить, стоит ли та на прежнем месте или переместилась на другое.