Олег Сакадин - Последний теракт. Книга вторая

– И ты уверена, что именно он стоит за твоим убийством?

– Уверенна, что именно через него Меленков все осуществил. Толя всегда использовал его для самых гнусных целей.

– Страшные вещи ты говоришь. Я никогда не видел никого подобного, кто подходил бы под это описание.

– Не сомневаюсь, – подтвердила Алмазова, – такие люди редко бывают на виду. Итак, к чему мы пришли – Соколов на выходные улетает в командировку, значит, рядом с Меленковым его не будет. Редкая удача. Хм.

Она надолго замолчала, тщательно продумывая следующий шаг. Платон сидел в ожидании и боялся пошевелиться. Он тоже хотел бы сейчас плодотворно все обдумать и взвесить с пользой для дела, но понимал, что для этого обладает пока слишком скудным количеством информации. А сколько вопросов вертелось на языке!

Парковочные места Самсонова, как и парковочные места других членов совета директоров располагались напротив лифтовой площадки, наиболее удобно и близко, и все просматривалось здесь как на ладони. Пока они разговаривали, десятки людей прошли мимо, но вот уже долгое время лифт молчал, словно все желающие уже разъехались по своим делам. Платон вопросительно смотрел в сторону лифтовой площадки, словно ожидал увидеть что-то непредсказуемое. Это и случилось. Металлические двери распахнулись и оттуда вышел высокий качок в синих джинсах и красной обтягивающей майке. Платон вспомнил его, поскольку уже видел случайно утром в парадном холле корпорации, проходя мимо. Лицо его не было ему знакомым, но в первый раз Платон не обратил внимания на широкий шрам, который сильно уродовал в общем-то симпатичное лицо громилы.

– Ты хотел увидеть Тони? Пожалуйста, он перед тобой, – неожиданно сказала Настя.

– Глазам своим не верю!

– Я тоже.

– Как он здесь очутился? Точнее – что он здесь делает?!

– Не имею никакого представления, – призналась Алмазова, – явно не на перекур вылез. Так бы и размазала его по стенке!

Платон уже приготовился к тому, что автомобиль сейчас рванется с места, прижался в сиденье и даже потянулся рукой куда-то влево, словно инстинктивно хотел пристегнуться, но карательной атаки не последовало.

– Но что он здесь забыл?! Он никогда раньше не появлялся в Сити, насколько мне известно. Ладно, посмотрим, что он будет делать, похоже, кого-то ждет, никуда не идет.

И правда, Тони стоял, лениво прислонившись к стене и раскуривал сигарету, посматривая на ладонь своей левой руки с таким интересом, словно хотел прочитать по ним всю свою судьбу.

Ждать пришлось недолго – через пару минут двери лифта вновь распахнулись, и оттуда с трудом, как всегда, высунулся Александр Соколов собственной персоной. При виде Тони он улыбнулся, и они по-братски обнялись, словно старые друзья, не видевшие друг друга много лет. У Платона просто челюсть отвисла, и, казалось, вытаращились глаза до безобразия. Каким-то чувством он был уверен, что Алмазова сейчас испытывает нечто подобное. Они проводили Соколова и Тони взглядами до громадного джипа Соколова, стоявшего неподалеку в отдельно выделенном боксе места на три, и, даже когда усевшись в машину, те покинули территорию парковки, еще долгое в салоне висела мертвая тишина.

Платон боялся пошевелиться, просто оцепенев. Всеми фибрами души он чувствовал напряжение, окутавшее все вокруг, и даже боялся, как бы от кипения гнева Алмазовой не воспламенился бензобак, и они не взлетели на воздух.

– Сволочь, – яростно прошипела Настя.

Платон вздрогнул, словно эти слова предназначались именно ему.

– Предательская, гнусная тварь! – это было сказано уже гораздо громче, и с каждым последующим словом Платон дергался из стороны в сторону, словно уворачиваясь от летящих пуль, а поскольку в следующие секунды Алмазова, распаляясь все больше и больше, выпустила в след уехавшего джипа такое количество отборной брани, от которой покраснел бы даже армейский прапорщик, то можно представить себе, какого ему было.

– Анастасия Викторовна! Хватит! – взмолился Платон.

– Да, прости, прости меня Платончик, – словно переводя дух, извинилась она. – Просто за всю свою жизнь я не испытывала разочарования больше, а их было достаточно, поверь мне.

– Одна увиденная сцена заставила тебя разочароваться в Соколове?

– Не защищай его, Платон, – с большой грустью в голосе, ответила Настя, – ты сам все видел своими глазами, это не просто одна увиденная сцена – Соколов великий боец, но, повторюсь, никудышный актер. Это не было притворством, и не стоит больше говорить о нем, Бог ему судья. Нам следует сосредоточиться на другом. Теперь наша цель – Анатолий Меленков и его дьявольский план. А также последний теракт, который следует предотвратить любыми возможными способами. Будем действовать. Для начала, я познакомлю тебя со своим сыном и постараюсь узнать от него больше информации. Кстати, здесь мне понадобиться твоя помощь.

– Моя? Какая?

– Не забывай, что о моем пребывании на земле в подобном образе знаешь только ты, и больше никто. Я расскажу тебе, что надо делать.

– Но у меня еще столько вопросов осталось, а голова уже начинает раскалываться.

– Потом-потом, все потом, – нетерпеливо отрезала Настя, — ты вернись сейчас на работу и постарайся довести все дела до конца как можно быстрее, потом возвращайся и поедем домой. Нам еще многое следует обговорить, а пока мне надо подумать.

Платон кивнул, пробормотав нечто невразумительное, и некоторое время просидел молча, словно забыв от потрясения, куда собственно идти.

– Эх, Саша-Саша, как ты мог так низко пасть. Великий войн, но никудышный актер, – услышал Платон напоследок, но, ничего не ответив, покинул машину.

С возрастом у Алмазовой установилось непревзойденное чутье на людей и обстоятельства и, особенно, на фальшь, но если бы она знала, насколько ошибалась сейчас, ведь Соколов сыграл просто изумительно, не устоял бы даже сам Станиславский, если бы мог воочию оценить игру гиганта. Да, Соколов был никудышным актером, но именно сейчас он играл свою последнюю, но великую роль…

Эммануил Феликсович Красовский поставил пустую чашку ароматного кофе на небольшой журнальный столик, разложился на диване для гостей, свободно вытянув уставшие ноги, и продолжил изучать документы и отчеты по продвижению проекту «Новый Свет». Приземлившись в столице еще ночь назад, он с неудовольствием констатировал тот факт, что толком поспать не удалось, и вряд ли в ближайшее время удастся. Главной неприятностью прошлой недели, заставшей его на территории Соединенных Штатов, где он встречался с самим Джоном Рокфеллером, стала непредвиденная задержка в графике движения машин с цистернами уксусного ангидрида – совершенно беспрецедентный случай, который привел Красовского в ярость.