Олег Сакадин - Последний теракт. Книга вторая

Платон понимал, что пишет полную чушь, но ничего не мог с собой поделать, пока душевное равновесие окончательно не покинуло его.

«Настя! Настенька! Где ты?! Что с тобой?! Что с тобой сделали?!!! Что я могу сделать! Только скажи! Только подай знак!!!»

Пальцы строчили и строчили по клавиатуре, и, казалось, еще немного, и из-под них пойдет дым.

Словно армейский пулеметчик, отстрелявший длинную ленту боеприпасов, он устало откинулся на сиденье, уставившись на люк.

– Да, Платончик, видел бы ты себя со стороны.

Платон настолько отчаялся услышать нечто подобное, что сразу просто не обратил внимания на эти слова. Лишь спустя некоторое время до него дошло, что это была не просто галлюцинация, и словно током ударило.

– Настя! – закричал он.

– Ну да, а что, ты какую-то другую бабу ожидал услышать? И не ори ты так, охрана услышит.

Платон ошарашено смотрел по сторонам, словно хотел найти все-таки, где она прячется.

– Анастасия Викторовна, – наконец произнес он, шепотом, – нам же нельзя говорить вслух, тут все прослушивается.

– Орать нельзя, точно услышат, а говорить теперь, сколько душе будет угодно – пока эти кретины сносили всю систему и устанавливали новую, мне удалось взять под контроль не только механическую сторону машины, но и все остальное, так что теперь без моего ведома здесь ни один жучок не пропищит. Но, признаться честно, ты меня здорово развеселил за последние несколько минут, пока ходил здесь взад-вперед, видел бы ты себя со стороны!

Платон был уверен, что если бы она могла улыбаться в этот момент, то улыбка ее не могла быть еще шире, чем позволяла мимика.

– Нет, правда, спасибо тебе за представление, уж больно скучно мне было последнюю неделю, и поговорить даже не с кем. И спасибо также за то, что переживал.

– Переживал! – вдруг обиделся Платон словно ребенок, трудоемкие старания которого не были оценены должным образом. – Да я чуть с ума не сошел! Думал, что ты подумаешь, мол, я все это устроил, предал тебя! Да и просто боялся, что больше никогда тебя не услышу!

– Охотно верю, спасибо тебе за переживания, – сказала Алмазова, – а про твое предательство я и не думала. В любом случае то, что произошло, сыграло нам только на пользу, за исключением того, что уйма времени была потеряна. Теперь я точно не могу сказать, когда начнется все это представление.

– Ты имеешь в виду, последний теракт ? – еле слышно произнес Платон.

– Да-да, он самый. Надо срочно действовать и пытаться раздобыть побольше информации.

– Каким это, интересно, образом? – искренне удивился он.

– Не переживай Платончик, это моя головная боль. Уж не думал ты, что я стану возлагать на тебя невыполнимых задач, и просить изображать из себя Джеймса Бонда?

– Я рад, что это не так, – выдохнул Платон, который в эту минуту почему-то вспомнил Итона Ханта из «Миссия невыполнима».

– Расскажи, как ты провел эту неделю? Что делал? Может быть, что-то невольно узнал?

– Ух, хороший вопрос, так сразу и не ответишь. За исключением последних четырех дней, что я провел на больничном дома, у меня была весьма насыщенная программа, от которой едва разум не помешался.

– Я вся внимание.

– Едва только мы с тобой приехали на работу тогда, на меня целый шквал проблем накинулся, а потом еще Соколов пришел и сообщил, что тебя увозят на диагностику, причем, как я понимаю, произошло это уже после того, как тебя увезли.

– Возможно, я тоже сначала опешила, когда один из бойцов бывшей «Контры» уселся за руль, но решила затаиться, что еще оставалось?

– Один из бойцов бывшей «Контры»? – удивился Платон. – Я думал, это не те люди, которых используют в качестве водителей.

– И ты не ошибался. Вопрос в особенностях самой машины. Я не успела тебе рассказать, что этот автомобиль был из числа уникального спецзаказа, предназначавшегося исключительно для «Контры». Никто, помимо их и, теперь тебя, не может управлять этими машинами – система не позволит.

– А что, есть еще такие автомобили? – не поверил ушам Платон.

– Да, их всего семь, по числу оставшихся бойцов, за исключением Соколова, который, как понимаешь, сюда не влезет.

– Обалдеть! Никогда бы не подумал!

– Хорошо, давай не будем отвлекаться, продолжай.

– Потом еще много чего было, самым интересным из которого, безусловно, оказалась встреча с Михаилом Олеговичем Макаровым.

И он во всех подробностях поведал историю с грузовиками, доверху груженными дьявольским грузом.

– Причем все они предназначались для «Нового Света». Можешь мне объяснить, что все это значит?

– Думаю, ты и сам уже догадался – под «Новым Светом» строят самую большую лабораторию для производства наркотиков на Востоке. В этом и был смысл всего проекта – думаешь, Меленкова сейчас больше всего заботит улучшение жилищных условий для тысяч очередников? Нет. Более того, проект «Нового Света» предлагался правительством гораздо раньше, но «Голиаф» отверг его, и лишь теперь, когда такой проект мог послужить первоклассным щитом для сокрытия чудовищной цели, к нему вернулись вновь. После осуществления плана Меленкова сильно истощаться ресурсы половины мира, а торговля наркотиками, как известно, испокон веков является самым выгодным предприятием, поэтому Меленков и потребовал от Комитета личного участия в дележке золотого пирога. Считай, треть транзита Золотого полумесяца встанет на рельсы «Нового Света».

– О Боже, – выдохнул Платон. – Я просто не могу слов подобрать, это чудовищно.

– Да, бесчеловечно, – согласилась Настя, – но в этом теперешняя суть Толи, он поставил перед собой цель, и отныне ее могут оправдать любые средства. Быть может, в глубине души он до сих пор верит в то, что, избавляя мир от ига Комитета, он делает дело всей своей жизни на благо человечества, хотя, если честно, теперь мне с трудом в это вериться. Меленкова необходимо остановить, иначе осколки его идей беспощадной гранатой разлетятся по всему миру. Рассказывай, что с тобой было дальше.

– Ко мне, кстати, Соколов представил охрану.

И Платон подробно рассказал о Юре, о том, как он помог ему вылечиться и встать на ноги.

– Кстати, почему ты мне ничего не рассказала о своем сыне? У тебя же есть сын – изобретатель Алмазов!

– Как ты узнал?

– Случайно, от Юры, когда просматривал чудо-пистолет, который у него был.

– Опиши-ка мне этого Юру.

Платон никогда не был хорошим рассказчиком, если надо было вспомнить чей-то портрет, но здесь постарался, как только мог, и, кажется, достиг своей цели, поскольку Алмазова остановила его и сказала, что достаточно.

– Значит, ты хочешь познакомиться с моим сыном?