Анна Роддик - Беги-беги, я догоню

«Выбери столик, какой тебе нравится, я возьму кофе и приду…» – сказал он и улыбнулся. Я кивнула и покорно ушла искать столик. Только сейчас до меня дошло, что мне придется все это время говорить с ним по-немецки. Привыкнув общаться в интернете, я почему-то решила, что он плохо знает немецкий, забыв, как он на самом деле говорит. Он не умеет писать, вообще не умеет, в каждом немецком слове делает по три-четыре ошибки, путает окончания, приставки, артикли – я уже привыкла к тому, что даже я немецкий знаю лучше. Каково было мое огорчение, когда я вновь осознала, что это не так! Он начал говорить, и я почувствовала себя неуютно. «Черт, он же учился в Германии, ну конечно он отлично говорит, ну конечно у него произношение как у немцев, ну да, теперь не получится показать, какая ты умная и замечательная. Хоть бы не опозориться теперь!» Пока общение ограничивалось фразами типа «найди столик», «попьем кофе» и так далее, все было нормально, но сейчас он вон там, скоро придет с чашками, а я даже не представляю себе, как я буду с ним разговаривать, как я буду воспринимать его речь. И о чем вообще нам разговаривать спустя столько времени? Делать вид, что все нормально? Изображать из себя особу, которая не закидывала его письмами в 400 строк мелким шрифтом и злобными пожеланиями скорейшей кончины? Боже, и зачем я себя так ужасно вела?..

Поначалу страхи оправдались – я не понимала почти ничего, что он говорит. Или не вслушивалась. Или слишком нервничала, думая о том, как же мне теперь себя вести в его присутствии. В общем-то причины и не важны – я просто сидела и бросала короткие реплики: «Ну да», «Да, это понятно», «Понимаю» и, мое любимое, «Да, со мной такое тоже было». Но когда он коснулся какой-то больной для меня темы, а сегодня это был футбол, мне пришлось вступить в разговор.

– Да, я играю в футбол… – промычала я. – С 5 лет. Давно это началось, потом пара перерывов было, но это не важно. Теперь и это в прошлом.

– С 5 лет? – искренне удивился он, а я ведь уже много раз рассказывала об этом. – Да, это очень долго.

– Неважно, больше не играю… – буркнула я.

– Потому что у тебя с клубом проблемы, – протянул Риччи, понимающе закивав. «Ага, что с 5 лет играю, не помнит, а это он почему-то запомнил…», – подумалось мне.

– Наши ассистенты тренеров – поддонки… – бросила я и безразлично пожала плечами.

– Это все равно, тебе надо думать о себе. Если ты хочешь играть – найдешь способ.

И, зацепившись за эту, вполне нейтральную тему, мы начали дискутировать. Интересно было узнать, что друг, с которым он приехал сюда, не кто иной, как тот самый его друг из турецкого футбольного клуба Трабзонспор. Я воодушевилась. Я должна его непременно увидеть! Даже несмотря на то, что я болела за другой турецкий клуб, мне было интересно посмотреть на звезду.

Потом разговор пошел лучше. Его уже можно было назвать «беседой». Одна тема плавно перетекала в другую. После футбола мы говорили о баскетболе и теннисе, после тенниса – о дисциплине, после дисциплины – о работе, после работы – об аниматорах, после аниматоров – о его отелях, о Турции, об отдыхе, о его каникулах в Москве, о его сыне, о моем отце, о моих друзьях, о подростках, об ошибках, об опыте, поддержке, дружбе и любви. Приятно было не чувствовать в беседе напряжения. Как ни странно, его и правда не было. Хотя мне было по-прежнему несколько тяжело говорить. Я стеснялась заговорить на немецком так, как делала это со своими друзьями из Берлина. Потом он вспомнил о том, что его пригласили на детское танцевальное представление в этот день. Он позвонил подруге, которая, собственно, его звала и передал телефон мне – я узнала у нее адрес и попыталась распланировать наши дальнейшие действия.

Когда мы попробовали попасть на Красную Площадь, нас послали – там был какой-то концерт, очевидно, новогодний, как всегда, все было к чертям перекрыто. Что поделать. В результате мы прогулялись по Китай-Городу, прошлись по скверу.

– Поиграем в снежки? – весело спросил Риччи, комкая в руках снег. Я засмеялась и ткнула в его толстовочку, в которой ему, как он уверял, совершенно не холодно.

– Ну у меня-то одежда приспособлена для снежков, а вот ты, друг мой, боюсь не совсем готов к жестким зимним играм. – Он по-детски улыбнулся, но в итоге согласился, безразлично пожав плечами, бросив на землю скомканный снежок и добавив:

– Я бы все равно тебя обыграл.

Мы поехали на север города, где проходил тот то ли детский утренник, то ли какое-то шоу, я так толком и не поняла. Мы шли по инструкции, которую мне дали, однако нужной улицы все не было и не было. Время на то, чтобы несколько раз заблудиться, впрочем, было – оставался еще целый час. Риччи предложил сходить еще куда-нибудь – посидеть попить кофе или даже поесть. Я не раздумывая согласилась, ведь погода на улице была премерзкая.

В этот момент нашлась и нужная улица – а через дорогу мы увидели еще один старбакс и решили, что это судьба. Хорошо, что среди «Шоколадниц и «Кофе-хаузов» наконец-то начали появляться и кофейни получше. Сели, выпили еще по чашечке кофе и еще немного поболтали. Оказалось, я многого не знала о нем, а он – обо мне. Он не знал, что, я работаю дизайнером, не знал, что умею клепать сайты и могу разобрать и собрать системный блок. А я в свою очередь не знала, что он начинал в анимации ди-джеем (вот уж никогда бы не подумала, человек не отличает певцов своей же эстрады!) и стал шефом всего за три месяца работы. А еще, что он занимался раньше боксом, ему дважды или трижды ломали и вправляли потом нос. Не знала, что у него в Анталии огромные хоромы с личным бассейном (он даже показал мне фотографии). Не знала, что у него есть кошка. Не знала, что у него есть в Турции свое агентство. Не знала… да еще много чего. Он и правда совсем другой человек. А я ведь никогда его ни о чем не спрашивала…

Мы зашли внутрь дворца творчества – Риччи там сразу встретили его радостные друзья, провели нас через «черный ход», и показали здание.

– Ты говоришь по-английски? – на ломанном английском спросила меня женщина, которая нас встретила. – Да я и по-русски в принципе говорю… – засмеялась я. Ведь мы уже с ней общались по телефону, чего она вдруг со мной на английском заговорила?

– А, ну отлично, тогда будешь переводить… – вот этого я совсем не ожидала, это будет не самым приятным занятием на вечер.

Из одной из комнаток вдруг выбежала дюжина девочек в белых костюмах и хором заверещали при виде моего компаньона. Он мне рассказывал про одну из них, она очень хорошо танцует. Собственно, мы здесь ради нее и ее родителей, если я все правильно поняла. В основном пообщаться, потусить, ну и заодно выступление посмотреть.

Мы пошли в кабинет, там нам предложили выпить, но Риччи отказался. Я отказываться не стала. Если мне еще предстояло три часа там сидеть, да еще и переводить все с русского на немецкий, с немецкого на русский, то я, пожалуй, выпью! Еще час назад я едва ли вообще вступала в разговор, как теперь я должна, интересно, переводить?