Владимир Бурлачков - В мире событий и страстей

В субботу утром его разбудил ранний звонок. Поднял трубку и услышал Иринин голос:

– Хочу с тобой поговорить.

– Чего вдруг? – спросил он.

– Я обо всем этом подумала. Меня, честно говоря, возмущает твое свинство.

– Это в каком смысле? В общефилософском?

– В прямом.

– А как твой брат?

– Чего ему сделается! Жеребца вчера себе купил.

– Почему не кобылу?

– Куда все – туда и он. Будут кобыл покупать – и он со всеми.

– Чего ты сегодня такая задерганная?

– А какой мне быть? Я все-таки не думала, что ты ко мне так потребительски относишься. – Она помолчала и сказала: – А что? Не правильно разве?

– Считай, как хочешь, – раздраженно ответил он.

– Я хочу знать! – почти выкрикнула Ирина! – Я хочу знать, права я или нет?

– А что тебя так задело?

– Ты издеваешься, что ли? Просто я никогда не думала, что окажусь для тебя пустым местом.

– У тебя с работой все нормально? – спросил он.

– У меня вообще все нормально, – ответила она почти спокойно. – Только, кажется, дурнею.

– Это ты кокетничаешь.

– Если бы… Но интересно, кого ты себе в конце концов нашел. Какую-нибудь молохольную. В очках и со скрипкой.

– Ты сегодня не в форме.

– Зубы мне заговариваешь. Но я это тебе все равно запомню.

– Что именно?

– Хамство твое.

– Странные у тебя, Ирина Павловна, сегодня фантазии.

– Что, хочешь сказать, что все это – окончательно? Да? Ну и… с тобой!

– Давай на этой высокой ноте…

– Я к тебе сейчас приеду!

– С какой стати? – резко ответил он.

– А! Ты не один! Тем лучше!

Он помолчал и бросил трубку.

Борька быстро вошел в комнату, сел на стул и, не здороваясь, спросил:

– Слышал? У нас тут тоже начинается.

– А кто у них за главного? Веселов?

– Разумеется, – ответил Борька, перебирая карандаши в стаканчике. – Сейчас их депутация была у Ляшко. Требуют собрания. Он им сказал, что на собрание не пойдет и пусть решают без него. Ты в их команде участвуешь?

– С какой стати? – изумился Олег.

– Я так и подумал, что они врут.

– А что? Говорили?

– Разумеется. Пойдешь на собрание?

– Надо идти. Не одни же идиоты соберутся.

– Скажи мне, ты Веселова нашим начальником представляешь?

– В страшном сне.

– Тогда я пошел.

Собрание началось в конце следующего дня. Нежданно-негаданно появился чиновник из министерства, – всем улыбался и кивал головой, приветливо поблескивая лысиной.

Веселов был серьезен и деловит. Заявил, что собрались сегодня по инициативе коллектива, дабы разобраться в ситуации, и проговорил часа полтора. Показывал любопытствующим собственноручно составленное штатное расписание, уверял, что зарплату можно поднять раза в два и осторожно намекал на участие в зарубежных проектах. Ему долго аплодировали человек двадцать.

На сцену поднялся Борька. Чиновник из министерства попытался его остановить:

– Простите, но у нас тут список выступающих.

– Я как раз там и записан, – ответил Борька. – Вы посмотрите получше. Итак, господа и товарищи! О чем сегодня идет речь? А речь идет о том, что сейчас у нашего коллектива есть отличный шанс воздержаться от участия в общероссийской смуте. Я боюсь, что многие из вас, выразив желание стать коммерсантами, не совсем осознают, что рискуют оказаться не просто в чужой шкуре. Они рискуют оказаться в шкуре неубитого медведя. Особо зарвавшихся на этом поприще следует призвать одуматься и поумнеть.

Дамы из бухгалтерии почему-то приняли это на свой счет и зашумели.

– Бухгалтерия – это нет! – провозгласил Борька, без тени смущения. – Бухгалтерия – это святое! Нужная часть любого организма. Вот так! Но посмотрим, что получается. Все, у кого есть изобретения, и кто тащит темы, желают работать с Морозовским институтом и остаться с государством. Все, у кого ни изобретений, ни тем нет, желают на вольные хлеба.

– Это не аргумент! – выкрикнул Веселов.

– А я сейчас покажу вам, господа и товарищи, что как раз в этом-то и аргумент, – говорил Борька. – Мы, здесь присутствующие, знаем, за некоторым исключением, что такое теория устойчивости, и знаем, как система из устойчивости выходит. Все это мы в стране в последние годы видим. Находятся центры нестабильности, канализируется недовольство, потом вбрасывается информация, вроде нового штатного расписания. Все у нас то же самое, только в меньших масштабах. А если в системе показатели устойчивости начинают меняться, то она в конце концов диссипатирует. А предыдущий оратор был оптимистичен, как автомобиль без тормозов. И совершенно напрасно.

Дама из бухгалтерии подняла руку:

– У меня вопрос, который еще не задействован в ваших ответах. Мы – коллектив женский, мы понимаем, что без мужских рук не обойтись. Но почему бы институту не зарабатывать деньги на платных консультациях?

– … Только на консультациях таким же женским коллективам, – ответил Борька. – Так что? Будем голосовать? Кто – за? Кто – против? Кому – наплевать?

Борька вошел в лабораторию, огляделся, нет ли посторонних, и почти выкрикнул:

– Сам, понимаешь, удивлен до невозможности! Ты знаешь, всегда был не прочь поучаствовать в разных беспорядках. Зачинщиком, случалось, выступать. А тут – раз, и подавил. Не знаю, как получилось!

– Хочешь, чтобы тебя похвалили, – ответил Олег.

– В общем-то, да! Почему – нет? Но ведь олух Андрюша Веселов – это не Емельян Иваныч!

Веселов распахнул дверь, не постучавшись, и последнюю фразу должен был слышать. Сунул руки в карманы и прошел к окну:

– А чего Ляшко не появился? Боится, что ли?

– Зачем он тебе понадобился? – спросил Олег.

– Нас не хватило? – съерничал Борька.

– Послушал бы он, какие мнения на его счет есть. – Веселов отодвинул занавеску и выглянул во двор. Вы ему расскажете?

Олег ждал, что Борька сейчас вспылит, но не угадал. Тот выждал паузу и спокойно проговорил:

– Не о чем, собственно, рассказывать. Ну, собрались, помололи воду в ступе. О деле – и слова не прозвучало. Так, хор недовольных.

– Ты сегодня хватил с теорией устойчивости. – Веселов продолжал смотреть в окно. – А я надеялся, что Ляшко придет. Хоть поговорили бы, что с институтом надо делать.

– Для того чтобы такие разговоры вести, в делах надо разбираться. – Борька сел за стол и сложил перед собой руки.

Веселов отвернулся от окна и прошелся по комнате:

– Будто только вы в них чего-то понимаете. Еще надо видеть, что кругом делается.

– Я по простоте душевной всегда думал, что революции романтики устраивают. Не, они только хворост и боеприпасы подносят. А устраивают – несостоявшиеся. – Борька говорил все это Олегу.

– Такими заявлениями ты просто свои комплексы засвечиваешь, – ответил Веселов. – А все очень просто – людям хочется нормальной, свободной жизни.