Ольга Кентон - На краю земли

Лера спокойно пила кофе и, казалось, анализировала каждое мое слово. Подруга явно переживала за меня и принятое мной решение, но пути назад уже не было. Поэтому я продолжала развивать для самой себя и Леры теорию о закономерности всего происходящего и о том, что все это должно быть к лучшему.

– Когда я сбежала от Марко, – продолжала я, – и вернулась к Дане Германову, думала, что лучшего варианта для меня просто быть не может. Что вот оно, то самое счастье, которое постоянно было вокруг меня. Наверное, уже тогда надо было задуматься, что вернулась я в тот день к закрытой двери, а ключей у меня не было.

– Ну это же еще не знак.

– Знак, Лер, еще какой. Мой собственный дом, а войти не могла.

– Ты просто сейчас так говоришь.

– Ну может быть, но не в этом же дело. А в том, что ничего не получилось. Почти два года мы провозились с Даней, размусоливая наши отношения, раскладывая по полочкам, что было, что будет, чем дело закончится. И к чему все это? Свадьба, хлопоты, моя мама чуть с ума не сошла от этих приготовлений. Точнее, это я сходила с ума, когда она мне звонила по пятьдесят раз на дню с вопросами: а можно ли пригласить тетю Зою, которая приезжала к нам как-то летом, когда я была еще трехлетним ребенком, а она нянчилась со мной. Какая, к черту, тетя Зоя? У Дани, конечно, с этим все проще было, родственники в ограниченном количестве. Но и то, откуда ни возьмись, вырисовался его отец. С документами полез, что раз уж сын женится, то нужно контракт и прочее.

– Ты, кстати, деньги-то от него за половину квартиры получила?

– Да, отдал. Теперь наша бывшая квартира оформлена полностью на него. А мебель я оставила. Не хочу никаких лишних напоминаний о прошлом.

– Так что, значит, все?! – Лера как будто только поняла, что мое решение расстаться с Даней окончательное и бесповоротное.

– Да, – запнувшись, сказала я. Сомнения снова вернулись: а правильно ли я делаю? Но я соврала Лере: – Назад пути нет. Ничего не получилось, одиннадцать лет жизни потрачены впустую. Я не хочу больше таких ошибок.

– Конечно, признаться себе, что ошиблась в выборе человека, с которым живешь, тяжело, – вздохнув, добавила Лера, но было видно, что она удивлена моим решением не меньше других друзей. – Мы думали, это ваш очередной перерыв в отношениях, но уезжать вот так, в никуда… Ладно, если бы это было из-за мужчины…

– Вот именно чего я не хочу, так это уезжать из-за кого-то. Я хочу сделать это ради самой себя. Все это время я бросалась вдогонку за кем-то либо убегала от кого-то. Настало время просто оказаться в компании собственных мыслей.

Когда я рассказала моей маме, что собираюсь ехать в Новую Зеландию, она сразу же вспомнила о своей двоюродной сестре, которая уже лет пятнадцать жила в Окленде, уехав туда сразу после развала Советского Союза. Мама тотчас же написала той трогательный е-майл и получила ответ, что тетя Клава (боже мой, с таким именем, да еще и в Новой Зеландии) будет рада приютить двоюродную племянницу у себя. Я уверяла маму, что это совсем не обязательно, но та настояла. Только чтобы не расстраивать ее окончательно (кажется, она больше всех переживала мой разрыв с Даней и, наверное, считала меня полной дурой, но не высказывала этого вслух), я согласилась – с условием, что поживу у нее недолго, пока не подыщу себе жилье. Наверное, как и все, родители надеялись, что это моя очередная бредовая идея, которая быстро мне наскучит, и я вернусь обратно в Москву, вернусь к Дане или, во всяком случае, к нормальной жизни.

Свое желание эмигрировать я не могла оправдать политическими гонениями или религиозной необходимостью. Все, что мною двигало, – это желание перемещаться, искать, находить. И именно этого не могли понять и признать мои друзья. Мы живем во время, когда почти все границы открыты, когда от других стран тебя отделяет несколько часов лета на самолете и, возможно, необходимая виза в паспорте.

Не понимали они еще и того, что не от Дани я хотела сбежать. Все эти годы я слишком долго искала чего-то и, не найдя, потеряла саму себя. Мне нужно было время для размышлений, мне нужно было одиночество. Ведь только после него может прийти обретение.

Так судьба или собственная прихоть забросили меня в Новую Зеландию.

Может быть, потому, что время перемещения сейчас значительно сократилось, невыносимые чувства скитания и тоски были не так ощутимы. Множество раз представляла себе, что, живи я в девятнадцатом веке и даже в начале двадцатого, когда люди были вынуждены тратить по полгода на путешествие, наверное, моя тоска носила бы постоянный характер.

За несколько часов полета трудно понять, что вот еще совсем недавно ты была «там», а сейчас уже нет. Какая-то часть тебя все еще застревает в пространстве недалекого прошлого, заполненного лицами знакомых людей, запахами, погодой, а пропадает не тогда, когда самолет приземляется на новом месте, а когда твои собственные ноги ступают на чужую землю, когда начинаешь дышать другим воздухом, слышишь новые голоса.

Может быть, вся прелесть долгих, тягостных путешествий именно в том, что они дают возможность свыкнуться с перемещением, прошлое уходит медленно, растворяясь в туманной дали, разрезаемой белоснежным кораблем, плывущим по океану. Да, только в путешествиях на корабле или на поезде можно почувствовать, как замедлилось время, ощутить его во всем величии и неподвижности.

Но находиться во власти прошлого во время полета до Окленда мне не удалось. Когда после очередной пересадки, третьей по счету, я вошла в самолет и заняла свое место, то услышала: «Значит, вы тоже в Окленд собрались? А мы с женой гадали, сошли вы в Австралии или летите дальше с нами».

– Как видите, дальше с вами. – Я улыбнулась своим попутчикам – молодой паре. Они показались мне приятными, и я бы с удовольствием с ними пообщалась, будучи обыкновенной туристкой, летящей на заслуженной отдых, а не сомневающейся в своих истинных желаниях и потребностях девушкой, решившей искать спасения в Аотеароа 1 1 Новая Зеландия (маори). .

Но избежать общения все же не удалось, потому что эти двое, выспавшись во время предыдущего полета, сейчас были полны сил и энергии.

– Только три часа осталось, – сказал мужчина. – Это такие пустяки. Все самое тяжелое уже позади. – А вы надолго в Зеландию?

– Не знаю, как получится, еще не планировала.

– А что виза говорит?

– Не знала, что визы умеют разговаривать.

– Ха-ха, – рассмеялся мужчина, – хорошая шутка. Глупая, но хорошая.

«О боже», – подумала я.

– Алекс, – вмешалась его жена, – ну что ты пристал к девушке. Едет человек отдыхать или работать, какая разница?

– Просто интересно. Может быть, мы могли бы чем-то помочь.