Ольга Кентон - На краю земли

– А вы уже не первый раз туда? – Я решила быть вежливой.

– Второй, – сказала девушка. – Кстати, меня зовут Лида. А это мой болтливый муж – Саша, но лучше звать Алекс, чтобы привыкал, что уже не в России.

– Навсегда туда?

Алекс кивнул.

– Пэ-эм-жэ. – Он рассмеялся. – Как всегда, слово из трех букв меняет жизнь русского человека.

– Круто. А почему Новая Зеландия?

– А куда еще? – сказала Лида. – В Америку? Там и без нас русских хватает. В Англию не въедешь, в Европу – Саша никакими языками не владеет, кроме английского. Ему много не надо – регби да пиво, а погода лучше, чем у нас. Как тебя зовут? Ты так и не представилась.

– Маша.

– Значит, наша. – Видимо, это был стиль Алекса – говорить шутками-прибаутками. – А ты чего забыла в такой дали?

– Ничего, захотела увидеть страну.

– То есть ты уже весь шар земной объездила?

– Нет, но это же еще не причина не ехать в Новую Зеландию.

– Не понимаю, как можно ехать в такую даль, да еще и одной. Как же тебя отпустил твой парень?

Я увидела, как Лида слегка ударила Сашу по руке. Да, вопрос был не самый приятный.

– У меня нет молодого человека, в графе «отношения» написано «single».

До чего же я не люблю это сочувствующее выражение лица, которое появилось у них после сказанной мной фразы: уголки губ опустились, а на лбу образовалась по-детски трогательная складка-домик. Возникло ощущение, что я сообщила о неизлечимой болезни и это последние дни в моей жизни. Неужели окружающим так страшно слышать подобные фразы? Ведь я не одинока, а именно одна. У меня есть мои друзья, у меня есть родители, у меня есть…

Тут-то я и задумалась: есть ли у меня еще что-то? Не было ни любимого дела, хобби, страсти, не было того, ради чего ты можешь не спать сутки напролет, за что ты переживаешь, того, что делает счастливой. Но разве могла я объяснить это двум попутчикам?

Но Алекс тут же решил мою проблему:

– Тогда еще круче, найдешь себе классного парня. Ходи на регби. Это очуметь какая игра, и одни мужики.

– Да они просто гориллы, – возмущенно сказала Лида, словно ее муж подсовывал мне что-то второсортное.

Я рассмеялась:

– И, наверное, в зелени. Это моя специализация.

– В каком смысле? – спросила Лида.

– Потом как-нибудь расскажу, долгая история.

Так мы и подружились. Вначале я подумала, что Алекс и Лида очень занудная пара, но они оказались веселыми и незаурядными. Всю дорогу Алекс шутил, и я не заметила, как быстро прошло время – и вот уже самолет пошел на снижение.

Добрались-таки! После тридцатидвухчасового перелета с остановками в Дубае, Бангкоке и Сиднее. Если подумать, маршрут короткий – «три остановки – на четвертой», но в реальности оказалось очень-очень долго.

В Бангкоке пересадка длилась всего лишь час, но успела изрядно вымотать. Почти весь этот час я провела стоя в очереди – сначала на проход через терминал для прибывших рейсов, затем через терминал на посадку, где снова проверяли, а в довершение всего – перед посадкой в самолет. Здесь ручную кладь просматривали досконально, выворачивая наружу все содержимое, не брезгуя залезать в пакеты с грязным бельем, рыться среди объедков, свернутых в кулек, с тем же равнодушием доставали бюстгальтеры, пересчитывая их, словно в магазине, и громко спрашивали: «А это что? А зачем?»

Пассажиры сменились: большинство русских вышло на первой остановке в Дубае, салон самолета заполнили арабы и азиаты. В Бангкоке же посадки ожидала новая партия пассажиров – индусы. Вынужденно выстаивая в очереди, я вдыхала слежавшийся аромат карри, исходивший из разноцветных баулов и старых потрепанных чемоданов, слышала шелест сари по полу, ловила мелодичные, похожие на струи капающей воды, звуки голосов… Как поняла потом, индусы отправлялись в Новую Зеландию в поисках лучшей жизни, так же как в Москву и Санкт-Петербург едут из всех бывших республик и других развивающихся стран.

Об Индии я всегда имела какое-то возвышенное представление, но тут поняла, что правильно сделала, не выбрав ее местом моего паломничества, а ведь этот вариант тоже рассматривала. Я представляла себе, как уеду в какой-нибудь ашрам, буду проводить все дни в молитвах, поститься, изучать мантры, медитировать. Но попробовав сделать это в квартире родителей, не выдержала и десяти минут – стало скучно. Нет, мое тело не было готово к безмятежному погружению в нирвану, помимо духовного роста ему нужно было что-то еще… В аэропорту Бангкока я только обрадовалась своему решению: не будучи никогда расистом, я ощутила, что мне противно находится в окружении этих людей, большинство которых не знало элементарных правил поведения в общественном месте, не говоря уже о гигиене: один из индусов, сидящий в одном ряду со мной, начал есть принесенную еду руками, даже не удосужившись их перед этим вымыть. Но самым неприятным был момент, когда я спала и почувствовала, как кто-то меня толкает под локоть. Сначала я подумала, что это играет ребенок. Но когда это снова повторилось и я решила обернуться, то увидела рядом с собой уродливую грязную ступню в разорванном носке с длинным отросшим почерневшим ногтем на большом пальце. Это была нога старой женщины, сидевшей позади меня.

Когда самолет подлетал к Окленду, я стала размышлять: что же меня ждет в этой стране?

– Куда ты сейчас? – спросила Лида, когда мы уже шли по длинному серому коридору с множеством стеклянных дверей. Первое, что бросилось в глаза, – это надписи на совершенно непонятном языке и фотографии людей, лица которых были раскрашены замысловатыми зелеными татуировками. Еще более угрожающей выглядела надпись на плакате, запрещающая провоз еды, жидкостей и растений.

– Меня тетя встречает, поеду к ней. Лида, а что все это означает? Я ничего не понимаю. Что за язык?

– Маори, – ответила Лида. – Ты здесь повсюду с этим столкнешься. Это второй официальный язык. Ты разве не знала?

К своему стыду, я действительно не знала. В этом плане мое путешествие в Новую Зеландию было совершенно спонтанным и неподготовленным. Я не взяла с собой путеводителей, не прочла ни одной книжки по истории страны. Помню, как, потратив минут двадцать на поиск информации в Интернете, решила, что разберусь на месте. Побросала в чемодан всего понемногу, надеясь, что этой одежды мне хватит на первое время, планируя вернуться из новозеландского лета в московское.

– А есть еще и третий – язык жестов, – продолжила Лида, протянув мне листок с написанным на нем домашним адресом и е-майлом. – Телефонов у нас пока нет, нужно подключить. Ты не пропадай. Давай встретимся и пообщаемся.

– Да, конечно. – Я почему-то не верила, что снова пересекусь с ними, но контакты взяла.

Я вышла в зал ожидания, в отличие от московских, ничем не огороженный. На меня не налетела толпа водителей, предлагая услуги такси. Тетя Клава стояла недалеко от выхода вместе с молодой девушкой, одетой в джинсы, длинную, слегка порванную белую майку, из-под которой выглядывала серая футболка, и, что меня больше всего поразило, обута была в угги. Сейчас, спустя три года, я реагирую со спокойствием на подобный фьюжен в одежде, но в тот день, когда я только тридцать два часа назад покинула модную российскую столицу, где девушки надевают шпильки в любое время дня и ночи, подобный стиль одеваться выглядел нелепым.