Борис Власов - 3 Нижнекамские истории о любви (сборник)

Наступила ночь. Некоторые дремали около костра, а он же лежал в палатке рядом с Лидой, совсем вплотную. Лида лежала, закрыв глаза, не двигаясь, но Вадим чувствовал, что она не спит. Рядом раздавалось хихиканье. Он приподнялся на локте и в полутьме увидел, что это Витька щупает какую-то девчонку. Ему захотелось выругаться, но он сдержался.

Посмотрел на Лиду, она тоже напряжённо прислушивалась к смеху рядом. Их взгляды встретились. Он хотел отвернуться, но вдруг увидел, понял её взгляд. И уловил её сдержанное дыхание, и её откровенное желание. Лида робко улыбнулась ему, но он резко отвернулся от неё и больше не поворачивался.

Он много читал, и знал всё, многое не изведав. Да у него и не появлялось желания что-либо испытать. Под влиянием книг он почувствовал себя высшим существом, стоящим над всеми остальными людьми, и ему претило то, что он может чувствовать то же самое, что и они. Кроме того, он уже довольно ясно представлял себе свои недостатки, выяснил их и довольно честно признавался в том, где и чего он может достичь.

У него была плохая память. Не то чтобы совсем плохая, но несколько своеобразная, даже избирательная. Ему вспоминались какие-то мелочи, а главное, необходимое, в самом деле, почему-то обычно в голову не приходило. Отсюда, как следствие то, что он не знал в школе математики и точных наук.

После окончания школы он как-то очень удивился, что ничего не знает и не помнит из того, чему десять лет учился. Но он ошибся: всё то, что он когда-то узнал, на самом деле осаждалось в тайниках его памяти, и само собой начало приходить к нему в нужную минуту.

Он был терпеливый человек, но когда его терпение лопалось, или когда он давал себе волю, то он становился в буквальном смысле этого слова страшным. В минуты ярости он мог натворить всё, что угодно, мог лезть на рожон, не взирая ни на ситуацию, ни на обстоятельства, ни на место, ни на время.

Интересно, что разум его в это время всё понимал, анализировал, но действовал абсолютно самостоятельно и не предпринимал никаких попыток обуздать свои инстинкты и беснующееся тело.

Это были его главные недостатки, которые он в себе признавал. Но самым главный недостатком в нём был его слишком трезвый разум, ничего не принимающий на веру и не признающий постоянных авторитетов.

Он иногда поступал, так же как и все, выключая свой собственный разум. И жил тогда одним лишь осознанием того, что раз уж он живёт на этом свете, на этой земле и на той планете, в это время и с этими людьми, то ничто человеческое и ему не должно быть чуждо, но всё же очень часто после этого раскаивался в этом.

После окончания школы Зотов, несмотря на то, оценки в аттестат ему вывели хорошие, и даже вручили грамоту, решил в институт не поступать. Сначала поработаю немного, потом отбарабаню в армии, а вот после армии можно будет и поступать куда-нибудь. И льготы будут, и умнее немного стану.

Но была ещё одна причина, по которой Вадим решил отдаться на волю волн судьбы. Он в ней никому не сознавался, и никто об этом не знал – он хотел стать писателем, и хотел писать хорошие настоящие рассказы, печататься в журналах и выпускать свои книги. Но для этого был нужен опыт и знание жизни. Именно поэтому он решил познакомиться с областью материального производства, то есть, в его понимании с жизнью простых людей, работяг, с их работой.

Он много раз пытался писать – рассказы, повести, романы, но у него ничего не выходило, и он сжигал их, одну за другой, на кухне, на газовой горелке. После этого в квартире обычно долго пахло гарью. Ему также не хватало терпения, что-либо закончить, из того, что он начинал. В первое мгновение, воспламенившись идеей, он мог написать десять-пятнадцать страниц, но стоило оторваться ненадолго, и пыл его быстро пропадал, и Вадим, перечитывая то, что он написал, безбожно ругал себя бездарью и вновь зажигал газ.

Он устроился подсобным рабочим на ремонтный участок, ведь специального образования-то у него не было, всего-навсего оставалось перекантоваться около полугода до того времени, когда его заберут в армию. На работе его не совсем принимали всерьез, девушки прозвали философом, мастер относился к нему как к глупому несмышлёнышу, а у рабочих старше среднего возраста, при разговоре с ним, проскальзывали нотки превосходства и снисходительности.

Несмотря на это, он старался поддерживать дружеские отношения со всеми. Ведь это уже было не детство, и не школа, а реальная жизнь, и в ней надо было устраиваться, и надо было её познавать. Он старательно прислушивался к разговорам рабочих, стараясь понять жизнь «простых» рабочих людей изнутри, погружением в рабочую жизнь, и он старался анализировать про себя, их речи, поступки, не высказываясь, разумеется, вслух, искал в своих товарищах характерные черты, привычки, и сюжеты для своих будущих книг.

С молодыми рабочими своего участка, ребятами своего приблизительно возраста, он подружился. С комсоргом, Степаном Лукичёвым, с Рустемом Замалиевым, с Володей Юдинским они стали друзьями. Вместе ходили по вечерам в кино, на танцы, на совместные вечеринки.

Их компания устраивала для молодёжи вылазки в лес, вечера танцев и музыки, бросали новые идеи в комсомольскую работу, всячески пытались оживить ребят и молодёжно-общественную жизнь. Иногда это удавалось…

Завтра они должны были вечером собраться у Степана. Хотели сделать вечер, пригласили знакомых девушек и парней, приготовили магнитофон и новые записи иностранных песен, вино и закуску. Немножко отдохнуть в тёплой дружеской атмосфере, выпить в лёгкую, для храбрости и веселья, послушать музыку и пообщаться с девушками – была их основная цель.

Одной из целей было также более близкое знакомство с красивой девушкой по имени Марина. Вадим представился ей на танцплощадке, их познакомил Степан, и ему очень хотелось быть более близко знакомым с ней, если не сказать больше. Зотов пригласил Марину на завтрашний вечер, и поэтому с нетерпением ждал субботы.

Суббота началась относительно хорошо. Когда Андрей раздевался, то он заметил Лену, которая уже без верхней одежды шла в класс. Но потом целый день её не видел, – ни на перемене, ни после уроков. Соответственно, Андрей в весьма мрачном настроении вернулся домой. Этот день он почему-то посчитал убитым. Одно его утешало, что завтра воскресенье, и что он завтра вновь встретится с друзьями.

Он пришёл домой, поел и принялся читать древние записки, которые нашёл прошлым летом на чердаке деревянного дома в деревне, когда был в гостях у бабушки. Отдельно в сторону отложил свой дневник.

Андрей открыл первую страницу старинной тетради. Там, крупными чернильными буквами, но красивым и понятным женским почерком было написано следующее: