Владимир Токавчук - Реквием для иллюзий

Быстрый анализ вопроса выдал итог такого рода – это намек на то, чтобы сделали комплемент.

– Как говорится: «Кто не рискует, тот не пьет шампанское». Сегодня мы его пили в обществе красивых милых девушек. Все надежды оправдались!

Катя посмотрела на меня откуда-то снизу игривыми глазами, сделала затяжку и проронила:

– Может быть, стоит еще раз рискнуть?

Ну, конечно, это означало, что пора целоваться. Поцелуй вышел, что надо. Пожалуй, даже слишком сексуальным для первого раза. И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Катя шепнула мне на ухо:

– Останешься сегодня? – а потом продолжила чуть громче: – А то у меня секса уже полгода не было. С тех пор, как рассталась со своим бывшим. Представляешь, поссорились на день Валентина, да так и не помирились. Вот так вот бывает!

– Хорошо, – ответил я (глупо было отказываться от секса с такой хорошей девочкой) и добавил: – Только надо за добавкой сходить.

Я это сказал, конечно, не только потому, что всем хотелось выпить еще, но и потому, что сложившуюся ситуацию надо было обсудить со Стэпом. А также позвонить откуда-то маме, сказав ей, что я якобы остаюсь ночевать у Лера в общаге (сотовые телефоны тогда были только у новых русских и другой "элиты", а не как сейчас, у любого бомжа). Надо сказать, что у девушек на квартире был обычный аппарат городской проводной связи, но в присутствии их маме мне звонить совсем не хотелось. В общем, мы пошли со Степлером в магазин, и я изложил пожелания Екатерины Фоминой (на самом деле Стэп даже не знал фамилии этой самой Кати, а выяснилась она благодаря лежащей на подоконнике зачетке). «Моя вроде тоже не против, – отреагировал Степлер. – Пока вы ходили на балкон курить, мы поцеловались (ну надо же какая неожиданность!). Костян, все идет лучше некуда!»

Мой друг был воодушевлен удачным началом отношений с девушкой, в которую влюбился с первого взгляда. Насколько это было правдой судить, конечно, не мне, но после первой встречи он хотел начать с ней серьезные отношения, чего раньше с ним никогда не было. И вот теперь, когда все шло как нельзя хорошо, и план Степлера о том, что с девчонками нужно мутить вместе, работал на все обороты, мне меньше всего хотелось вылить на голову друга ушат холодной воды в виде соображений на счет того, что, похоже, девушки не хотят с нами серьезных отношений. Скорее всего, Катя и Рая рассудили так: парни узнали о хате с двумя одинокими девушками, купили шампусика, цветов и вперед, навстречу страсти и безудержному сексу. И поскольку у одной не было секса полгода, а после постоянного партнера и, следовательно, регулярных половых актов, хотелось, наверное, невмоготу, а вторую соблазнял красавец Степан Лер, девчонки решили: а почему бы и нет? Тем более стандартный романтический набор в виде цветов, шампанского и хороших манер был парнями соблюден. А большего от двух студентов и ждать нечего, если только звезду с неба. Но как было обо всем этом рассказывать Степлеру сейчас?

Девчонкам мы взяли еще бутылку шампанского, себе пива, нам всем презервативов, я тут же в магазине позвонил маме, и мы отправились к двум симпатичным девушкам. И когда мы шли, позвякивая бутылками в свете зажегшихся фонарей, я подумал, что, наверное, не так уж и важно, чем это закончится завтра, потому что счастье слишком мимолетное чувство, чтобы купаться в его тепле постоянно, и если уж поймал его лучик, сиди под ним до последнего.

Когда через день я и Стэп стояли перед дверью Катерины и Раисы, я думал, что девушки придумают сейчас какую-нибудь историю о своей глобальной занятости, поговорят с нами пять минут на площадке и закроют дверь. Но ничего такого не случилось, девчонки были рады нас видеть, пригласили пройти и, похоже, хотели продолжения. Я понял, что ошибся, но это только радовало. «Все-таки я правильно сделал, что тогда не стал засерать Стэпу мозг», – подумал я на кухне Екатерины и Раисы, и первая, поставив передо мной черный дымящийся чай, уселась ко мне на коленки. Весила Катя килограмм сорок, и сидеть так можно было хоть час, не уставая и получая удовольствие от поглаживания миниатюрной талии и спинки.

Вот так вот начался наш последний год учебы. И этот год мы провели вчетвером: я, Степан Лер, Екатерина Фомина и Раиса Сиваченко. Мы ходили в кино, в кафе, гуляли на набережной, зависали в квартире у девчонок и в общаге у Степлера, зажигали на концерте «Сплина» и взгрустнули на концерте «Зимовья зверей». Наверное, это был лучший год в моей жизни.

Сначала я напрягался из-за того, что у Стэпа был секс с Катей, но она вела себя так мило, что потом я об этом просто забыл, а мне этого никто не напомнил. Ни разу. Фомина, похоже, вообще думала, что я не в курсе, а Лер о прецеденте секса с ней больше даже не заикался. Ни, когда мы бухали один на один, и можно было обсудить вообще все что угодно, а дозы алкоголя совершенно не сдерживали в темах и словах, которыми эти темы обсуждались, ни, тем более, в присутствии кого-либо. Наверное, он был мне благодарен, что я не обломался и согласился участвовать в его плане покорения Раисы, а, может быть, он просто понимал, что мне это будет неприятно. В конце декабря, когда наши отношения с Катей зашли уже достаточно далеко, я сам вдруг попросил Степлера рассказать историю о том, как у него с Фоминой случилась интимная связь. Мы сидели одни в его общажной комнате и пили пиво. Стэп вздохнул, достал сигарету, закурил, предварительно приоткрыв окно, и без каких-либо вопросов, типа: «Да зачем тебе это надо?» начал рассказ.

«Да все банально было. Пересеклись в общаге. Раз, другой. Знаешь, иногда бывает, что вроде с человеком и не общался толком, так привет-пока, но поскольку часто видишься, создается впечатление, что ты его хорошо знаешь. Ну, вот так мы месяца три – четыре пересекались, а потом она мне в коридоре говорит: «У нас днюха, пошли потусим, а то там кроме двух пацанов одни девчонки». Днюха какая-то беспредельная была. Коменда потом пришла в часа два ночи, всех поразогнала. Ну а я с Катей пошел ко мне. Там Вован, ну ты знаешь, мой сокамерник, тоже какой-то синий дрых. Храпел, как паровоз. Ну, там все и случилось. Да ты не парься из-за этого. Типичный синий секс. Там потом вообще никаких намеков не было. Катя, кстати, тут мне говорила, чтобы я тебе ни-ни. Переживает. Значит не все равно».

«Интересно, – подумал я, – а сколько, вообще, раз у Кати Фоминой был секс с малознакомыми людьми? С теми, что приходят к ней с букетом цветов, и кого она видит впервые или с теми, с кем она просто здоровается у туалета в общаге». В этот момент мне показалось, что на моем месте мог быть кто-то другой, и Катя не особо бы переживала, что я был просто средством для достижения каких-то целей и каких-то ощущений. И для их достижения сгодилось бы очень много молодых людей. Очень такая хорошая выборка с минимальными предъявляемыми требованиями. Осознание всего этого мешало раствориться в этом беззаботном счастливом времени моей жизни, чтобы окончательно впасть в бытовую эйфорию, но, как выяснилось, очень помогло потом. Моему другу Стэпу пришлось гораздо тяжелее, ведь у него-то ситуация была совсем другая.