Евгений Парушин - Книга снов

Глубокий сон поглотил меня. Я почувствовал себя невесомым и счастливым. Тёплые потоки воздуха шевелили мои крылья и поднимали вверх, прохладные несли вниз к земле. Ощущение полной свободы сменялось чувством абсолютной власти потока над крохотным телом с маленькими крылышками. Мимо проносились мотыльки, бабочки и птички, которые беззаботно щебетали и ловили мотыльков и бабочек. Среди мотыльков жила легенда о великом огненном цветке, который расцветает в только ему одному известное время. Найти его нелегко и если повезёт, то можно слиться с ним на мгновенье и стать его частью. Однако жар цветка может опалить крылья, и ты погибнешь, так и не слившись с цветком. Мне невероятно повезло, и огненный цветок раскрылся неподалёку. Туча мотыльков летела прямо на цветок, но никто так и не долетел. Я знал, что сплю и опыт подсказал, что подлетать надо снизу и с восходящим потоком оказаться внутри цветка. Последнее усилие и я расслабленно жду момента входа в цветок. Возбуждение и лёгкая грусть, ведь я сейчас покину этот замечательный сон. Вот он и наступил момент, который описан в легенде. Жар пронизывает всё тело, оно растворяется в энергии. Я ощущаю себя частью этой энергии и самим огненным цветком. Я просыпаюсь.

Сон мотылька был со мной. Я искал подобную легенду наяву, но ничего не мог подобрать. Наконец, я решил, что революционная борьба наиболее близка к легенде. Тот же поиск огня, приближение и всплеск. Всё должно получиться и восторженная толпа понесёт меня на руках к дворцу. За миг обладания властью можно рискнуть. Я окунулся в поиск врага и борьбу с ним. Неважно за что, главное, чтобы противник был велик и могуч. Результат был простой и ясный. Мне нашлось место на койке в клетке, где успокоившись, я погрузился в новые и красивые сны.

Шло время. Я засыпал и просыпался. С каждым днём всё труднее было понять, где сон, а где явь. Постепенно я научился засыпать и смотреть прекрасные сны днём и просыпаться во время глубокого ночного сна. Я понял, что ничего не удастся взять с собой в сон и ничего принести оттуда. Сны стали более полными и явственными, а бодрствование – частью прекрасного сна. Во сне начали сниться прекрасные сны и, настал момент, когда бодрствование перестало существовать, поскольку его нельзя отличить от сна. Я больше не просыпаюсь…

Это был сон, но не обычный, а потому достойный внимания. Всё время я понимал, что сплю, но ощущение реальности событий не позволяло отключиться от них и проснуться. Проснувшись, я записал его, стараясь не упустить детали.

Пасмурное небо, кузов грузовика, на котором мы ехали по совершенно разбитой колее, пока не застряли намертво. Вылезали по очереди, тихо чертыхаясь и матюгаясь. Начальник коротко объяснил, что надо быстрее подниматься по недостроенной эстакаде. Туда, на самый её конец должен прилететь вертолёт, чтобы нас забрать. Только надо спешить, а то все могут не поместиться. Последнее меня задело, я стал включаться в ситуацию. Вспомнить прошлое не удавалось. Прикинул, что нас тут два десятка и надо тащиться по брошенной стройке явно больше километра. Везде торчали куски арматуры, куски бетона, проволока, доски да ещё грязь, пропитанная ржавчиной. По оси эстакады много брошенной техники, значит, стоит идти ближе к краю. Осмотрел себя и огорчился. «Не шибко удачный экземпляр человеческой породы, явно немолод и хиловат», – подумал я и пошёл вслед за остальными, которые уже довольно далеко ушли вперёд и разбрелись по всей ширине. Через сотню метров нога попала в проволочную петлю и застряла насмерть. Стал дёргаться, но петля в ответ затягивалась всё сильнее. «Так не годится, надо включаться, а то этот заморыш оторвёт себе ногу», – подумал я и стал осматриваться, прекратив дёргание. В метре от себя заметил видавшую виды лопату. С трудом дотянувшись до неё и вляпавшись в грязь, я поднял чудо инженерной мысли и рассмотрел поближе.

«Лопата, как лопата», – подумал я и с её помощью освободил ногу от проволоки. Нога была помятой, но не повреждённой, кроссовка выглядела просто ужасно от ржавчины, которая была похожа на кровь. Опираясь на лопату, побрёл снова к заветному концу эстакады, совершенно не рассчитывая на успех. Внимание опять притупилось.

Неожиданно слева от себя увидел одного из рабочих, с которыми мы ехали в грузовике. «Интересно, почему он так отстал, ведь здоровый и крепкий мужик», – эта мысль несколько возбудила внимание. Он шёл параллельно, постепенно приближаясь. Мне это перестало нравиться. Подойдя вплотную, он тихонько подал меня плечом в сторону края эстакады. Это было уже неприятно и опасно. Ещё несколько шагов и толчок сильнее. До края уже оставалось немного.

Я полностью включился в ситуацию. «Он явно сильнее и спихнёт без особых усилий, надо использовать его глупость и самоуверенность, пока ещё не поздно», – подумал я и гнусным голосом заныл, что я боюсь высоты и могу упасть и разбиться.

– Так это и требуется, – усмехнулся он.

– Будешь третьим, совершившим полёт с эстакады, – нагло сообщил он мне.

Стало ясно, почему он отстал от группы. Я завыл ещё сильнее и схватил его за полы пальто, медленно сползая на землю. Когда колени плотно встали на землю, а его ноги оказались под моими руками, резко дёрнул его на себя. Он шмякнулся в грязь, совершенно не понимая, что происходит, я схватил лопату и замахнулся на него. Но удар не получился. Оказывается, что не просто ударить человека ребром лопаты даже во сне. Получился шлепок по спине, который только привёл его в чувство. Понимая, что ударить, как следует, я не смогу, решил с ним договориться. Мол, я тебя не трогаю, и ты меня оставь в покое. Понятно, что такого свидетеля он бы не потерпел, но лучшее в голову не приходило.

Для доходчивости я упёрся лопатой ему в грудь и подтолкнул к краю. Он смотрел на меня и согласно кивал головой, а потом резко потянул на себя лопату, схватив её двумя руками. Пришлось её отпустить, чего он совершенно не ожидал и, обнявшись с моей любимой лопатой, перевалившись через край эстакады, ушёл вниз, напоследок обозвав облезлой конторской крысой. Это мало что дало мне, но прорисовало статус в прошлом, до эстакады. Внимание снова ослабло и я, тупо глядя под ноги, побрёл вперёд и вверх.

Через несколько минут я увидел слева фигуру, которая еле тащилась. Подойдя поближе, я увидел Костю, который шёл сильно хромая и опираясь на кусок арматуры.

– Проволочная петля, – коротко сказал он, когда я был рядом.

– Вот бестолковка, так и на вертолёт опоздаем, – проворчал я.

Мне удалось обнять его за пояс, и мы поплелись вместе, беззлобно ругаясь в адрес строителей, оставивших такой бардак. Костя, имя которого пришло непонятно откуда, был технарь и тоже задохлик. Вдвоём мы замечательно смотрелись. Я рассказал ему об инциденте с лопатой, но он отказался верить. Я не настаивал, и мы медленно брели вверх.