Михаил Шелков - Проект «Калевала»

Неспешными шагами где-то за полчаса Скотт дошёл до своего дома. Его родители иногда приезжали сюда. Не так часто, но порядок внутри и снаружи поддерживался. Траве и кустам в саду не давали разрастись, а в комнатах на мебели никогда не находилось места для пыли. Скотт некоторое время постоял у калитки дома, небрежно пролистав в голове очередную книгу воспоминаний. Но, не зайдя в дом даже для того, чтобы умыться и оставить вещи, он повернул в сторону Эндрю.

Рядом с уютной отреставрированной церковью Святого Джона было тихо и таинственно. Особых изменений за шесть прошедших лет Скотт не увидел, но в глаза бросалась новая черепица и невероятно большое количество цветов вдоль ограды и рядом с самой церковью. «Ну вот», – грустно ухмыльнулся он, невольно вспомнив садик Меган, – «Теперь ещё и садоводом стал. Только таким и делать невероятные открытия». Скотт нажал кнопку звонка на калитке, которая была заперта.

Отец Эндрю, в свои пятьдесят с лишним выглядевший невероятно хорошо, с радушной, но сдержанной улыбкой заковылял ко входу из церковной пристройки, являвшейся для него уютным домом. Скотт, ожидавший увидеть у друга вчерашние эмоции, заметил в его движениях напряжённость.

– Я очень рад… – сказал Эндрю тихо и как-то натянуто, но тут же обнял Скотта действительно искренне, так, как можно обнимать старого друга, которого давно не видел, – Проходи!

Сняв обувь и верхнюю одежду, затем умывшись, Скотт растянулся на старом диване напротив небольшого деревянного стола, который отец Эндрю смастерил сам.

– Заметь, сегодня я пунктуален, – улыбаясь, проговорил Скотт, – Ровно к обеду. А с радушным хозяином что-то случилось? Не знаю, куда пропало твоё вчерашнее безумное настроение, но, честно, сейчас меня занимает не это. Не помню, когда последний раз был таким голодным, а ты встречаешь меня пустым столом!

Священник усмехнулся. Тут же на столе появились свиная нарезка, копчёная утка, свежие ягоды, перемешанный с овощами жареный сыр. Стало ясно, что отец Эндрю всё же ждал Скотта и ждал именно к этому времени. Он не жаловал продукты из магазинов, покупал их только при необходимости, зато имел небольшой, но кормивший его с достатком, огород, получал съедобные подарки от соседей, а иногда рыбачил и даже охотился.

Поставив на стол последнюю тарелку, священник поймал взгляд гостя и скрылся на несколько минут. Скотт, конечно же, знал, где он пропадает в это время. Вернулся Эндрю с грязной запечатанной бутылкой в одной руке и небольшим бочонком в другой. Взгляды мужчин опять встретились, и Скотт своими глазами постарался передать похвалу и восхищение. Старый друг с годами не менялся. Несмотря на затворнический образ жизни, вкусно поесть и выпить отец Эндрю очень любил! В подвале его церкви хранились бочонки с элем и виски. После длительной выдержки виски разливался по бутылкам, а те запечатывались до наступления какого-либо важного события или дарились близким людям. Скотт разделял гастрономические слабости священника и буквально был влюблён в его волшебный подвал.

Пенный эль хлынул из бочонка в две массивные деревянные кружки. Друзья чокнулись и осушили их до дна. Скотт почувствовал приятную расслабленность в теле и принялся за еду. Священник медленно и аккуратно большим ножом срезал с бутылки пробку. Затем поднёс горлышко к своему носу и, закрыв глаза, медленно стал вбирать в себя запах. Завершив глубокий вдох, он одобрительно кивнул.

– Не удивлюсь, если этот виски старше тебя, – сказал Скотт.

– Не-е-ет, – потянул Эндрю, – Ты же знаешь, у меня только своё. Но это как раз самый первый розлив. Восемьдесят седьмой год!

– Мне не хватало своего хмельного подвала!

– Представь себе, что именно он стал косвенной причиной того, что мы сейчас встретились, – со странными нотками в голосе сказал священник, разливая виски в небольшие стеклянные стаканы.

– Ты нашёл одну из бутылок старого запаса и решил распить её со мной? – небрежно бросил Скотт.

– А почему нет? – уже с явным раздражением вставил Эндрю, – Скотт, ты хоть помнишь, когда был здесь в последний раз? Это же нелепо… Ты сегодня добрался сюда всего за два-три часа, а готовился к этому шесть лет. Так разве бутылка старого виски не тот повод, чтобы двое друзей наконец-то могли пообщаться? Если других поводов, как оказалось, нет!

– Повод… – согласился Скотт, пригубив виски и смакуя вкус на губах. При этом он был на сто процентов уверен, что причиной их сегодняшней встречи всё же стала не бутылка двадцативосьмилетнего виски, – Я знаю, что звучит глупо; но всё же, извини, мы могли бы действительно встречаться чаще.

– И правда, глупо, – согласился отец Эндрю. Он тоже отпил, – Знаешь, очень мягкий вкус, не ожидал…

– Не думай, что моё отношение к тебе как-то изменилось, – сказал Скотт, и это уже прозвучало как оправдание, – Ты для меня по-прежнему близкий друг, который мне очень много дал, который… воспитывал меня… – он сделал небольшую паузу, – Жизнь… Я сам не понимаю, чего хочу от неё. Семья, работа, быт – всё, как у всех. Это душит! И я рад, что ты вчера позвонил и дал мне повод для… ну, пусть будет, побега!

– Заметь, ты окончательно согласился с тем, что бутылка доброго виски – это повод для встречи, только сейчас!

Скотт только развёл руками.

– А если душит, то почему не бежал раньше? – продолжил отец Эндрю.

– Я насовсем! – Скотт резко изменил голос. Теперь он был дерзким и уверенным. – Я не вернусь к прошлой жизни. К дому, семье, работе. Понимаешь, я в пустоту падал! А твой голос мне вчера надежду подарил! Надежду, что можно жить по своим правилам: искать, стремиться, а не поддаваться событиям извне! Мне, конечно, крайне интересно, на пороге какого именно великого открытия стоим мы , – мы он особенно выделил, – Но даже если ты позвал меня выпить виски, я всё равно тебе благодарен! Друг! Ты опять повлиял на мою жизнь. Если ты не расскажешь о великом сегодня, я пойду искать великое завтра сам! Только потому, что ты мне внезапно открыл глаза.

– Брось, я не открывал глаза, это ты сам захотел, чтобы они открылись… Ты же знаешь, что мог ко мне в любое время… и без приглашения…

Священник замолк. Повисла тишина. Наконец он выдохнул:

– Но дело, и правда, далеко не в одной этой бутылке… – он держал её в руках и пристально разглядывал жидкость внутри, нарочно отводя взгляд от Скотта, – На самом деле у меня дилемма… Я уже обещал тебе, и после твоей реакции отказать не могу. Но и… Есть ещё кое-какие обстоятельства… Появились недавно… Я немного растерян…

Скотт весь день замечал в своём друге нервозность, но теперь отец Эндрю начал просто забываться и путаться в словах.

– Чёрт возьми! – выкрикнул Скотт, но тут же встретил упрекающий взгляд, – А, прости… – он вспомнил, что находится рядом с церковью и беседует со священником; немного помолчав, продолжил, – Так вот! Я тебя вижу таким впервые. Таким озабоченным, как вчера, и столь озадаченным, как сегодня. Честно, я не могу предположить, что случилось! Но если ты будешь что-то бубнить про себя, я думаю, что так ничего и не узнаю. Абсолютно ничего! А потому, расскажи мне всё и… мы … вместе … решим, как поступить лучше.