Владимир Родич - Амонд

Однажды у Саламоныча собралось на редкость много отдыхающих с собаками. Среди них был и счастливый обладатель щенка, гордо и достойно с рождения носившего звание «сын Амонда». Ему тогда не исполнилось и года, но это был уже хорошо натренированный, физически сильный и вполне сформировавшийся бойцовый пес.

Так вот, некий гражданин поспорил, что его пит-буль* побьет стаффорда, но против Амонда выставлять своего воспитанника отказался.

Для сына Амонда это был первый бой. Он не был слабее, но опыт есть опыт. Первый раунд шел наравных. Оба противника были отважны, и никто из них не чувствовал боли. После того, как бойцов по какой-то причине растащили, щенок Амонда, не понимая смысла дальнейшей борьбы, еще не успев почувствовать в себе фанатичной жажды победы, решил ретироваться. Но не тут-то было. Пит-буль, как только почувствовал верный шанс победить стаффорда, стал относиться к собственной жизни очень бесшабашно. Он ринулся на щенка, как в последний бой. И победил с большим преимуществом.

Амонд следил за боем из-под стола. Хозяйка пыталась отвлечь его от неприятного зрелища и сунула под стол миску с целым куриным окороком, но пес даже и глазом не повел. Когда бойцов растащили, побитый щенок приковылял к своему великому отцу и, поскуливая, улегся рядом. Амонд, зализав сыну раны, носом пододвинул к нему поближе курицу, сам же, сильно расстроенный, отвернулся, с грустью положил свою голову на лапы и пустил обильную слюну. У всех, кто это видел, на глазах заблестели слезы…

Кто бы мог подумать, что собаки способны на родительскую любовь?! Разве только библейские мудрецы.

ПИТ-БУЛЬТЕРЬЕР

Порода пит-булей (от англ. pit – натравливать и bull – бык) выведена в США для уличных боев и охоты на крупного зверя. Собаки подобного типа изображены на гравюрах старой доброй Англии XIV – XVIII веков в батальных сценах и сценах охоты. В США название «американский пит-бультерьер» начали употреблять в племенных книгах с 1898 года. Это подвижная, хорошо сложенная собака с развитой мускулатурой. Высота в холке – 46—56 см, вес – 18—36 кг. Шея с хорошо развитой мускулатурой плавно переходит в глубокую грудь. Шерсть короткая, густая, плотно прилегает к коже. Окрас любой – сплошной и с отметинами. Пит-буль славится силой и бесстрашием. Однако правильно воспитать его может лишь очень опытный собаковод. В ряде стран распространение пит-булей подвергается жестким ограничениям. Они запрещены в Швеции; в Великобритании и России их разрешается выводить только в намордниках, а кобели подлежат стерилизации. Запрещен ввоз пит-булей в ряд областей США.

Когда между собакой и кошкой возникает дружба, то это непременно союз против повара. Так написано в русских народных скрижалях. Амонд же, как существо разумное, всегда предпочитал союз с поваром, будь то собственный хозяин или члены его семьи. А кошек терпеть не мог! С тех самых пор, когда одна из них – то ли защищая котят, то ли просто из вредности – больно царапнула его по морде.

Кстати, не все собаки ненавидят кошек. Знавали мы одного славного пса с улицы академика Прянишникова, этакого своеобразного Маугли, которого кошки научили всем своим премудростям. Поначалу пес (тогда он был еще щеночком) удивил хозяев тем, что выпрыгнул из запертого дома в форточку. Потом он стал регулярно таким хитромудрым способом, подсмотренным у кошек, сбегать из-под стражи во двор. Но скоро он вырос, и в одно прекрасное утро, отправившись на прогулку вслед за Мурзиком в окно, попросту застрял в форточке… Прыгать-то он отвык быстро, да вот беда – повадился ходить в туалет в кошачью ванночку. Сравните маленького котика и большую регулярно пьющую (только воду) собаку, и вам все станет ясно: хоть до всемирного потопа было и далеко, но котик утонуть в таком море мог бы запросто. Если этот котик, конечно, не морской…

А Амонд, гоняя как-то вокруг строящейся в Борках дачи одну из представительниц кошачьего рода, до того раззадорился, что снес стоявшие вдоль стен леса. Вместе с ними – и строителей, работающих на этих лесах, а вместе со строителями – и емкости с раствором, который так долго приходилось замешивать горе-строителям. Если бы они только могли предположить, когда поначалу было так весело наблюдать за резвящейся собачкой, чем это для них обернется… С ног до головы зацементированные, предстали они пред светлые очи хозяина, когда тот вернулся со службы. Воистину, к превеликому огорчению хозяина, Амонд-строитель не состоялся. Но талант, если таковой имеется, когда-нибудь да проявит себя. Непременно проявит.

Во многом благодаря стараниям Амонда строительство в Борках затягивалось. Поэтому частенько Амонд с хозяевами отправлялись в «Белые пески», дабы достойно отдохнуть, а заодно и навестить известного нам Соломоныча. Там-то и проявились новые полезные качества нашего четвероногого героя.

Но прежде чем перейти к описанию очередного эпизода его биографии, позвольте сделать небольшое лирическое отступление.

Младшей дочке хозяев было годика полтора, когда родители впервые взяли ее в зоопарк. Прекрасный мир, со всех сторон окрашенный радужными красками добра, любви и счастья, она открывала для себя с неимоверным интересом. Ей и в голову не могло прийти, что в этом бесконечно светлом мире есть что-то мрачное и злое, мечтающее стереть с лица земли все живое и слопать солнце. Поэтому, оказавшись в зоопарке возле бассейна и увидев торчащую из воды громадную пасть крокодила, она радостно закричала: «Мама, мама! Смотри – Амонд!»

В «Белых песках» наш герой частенько подтверждал свой крокодилий статус. Так, пока хозяева выбирали домик, разбирали сумки и набирались потихоньку алкоголем, непьющий и изнывающий от жары Амонд несколько раз успевал сбегать на речку искупаться. Причем в воду он входил в безлюдных местах, а причаливал на пляже. Между собачьим стартом и собачьим финишем всех купающихся моментально выносило на берег девятым валом ужаса. А изжаренные на песочной сковороде поклонники древнеегипетского бога Ра вскакивали со своих належанных мест, истерично пытаясь выяснить, чей это крокодил – без намордника, без ошейника, без хозяина и без одного глаза покушается на их беззащитные тела. Амонд тем временем, распахнув свою крупнокалиберную пасть, равнодушно и мирно, подобно пограничному кораблю, курсировал вдоль берега и не помышлял ни о чем дурном.

На пляже появлялись хозяева Амонда и, как ни в чем не бывало, входили в воду, не обращая внимания на своего питомца, поражая паникующих на берегу пугливых демонстрантов прямо-таки возмутительным спокойствием. Отдыхающие, заподозрив подвох, вопрошали: