Олег Долгов - Озорные рассказы

– Моя фамилия Помидоров.

– Хорошая фамилия, вкусная. Нас по какому вопросу вызвали?

Лейтенант достал из папки лист бумаги формата А 4 и на полном серьезе стал читать:

– Приказом министра обороны Вам присвоено очередное воинское звание инженер, старший лейтенант.

Я встал и с еще большей серьезностью торжественно произнес:

– Служу Советскому Союзу. – дочь смотрела на всю церемонию ошеломленно и восторженно. Воинские звания офицерам запаса присваиваются редко, через большие промежутки времени. Как это Жириновский умудрился стать полковником, сие есть великая тайна. Мы шли с дочкой, разговаривали, дома нас ждал праздничный ужин, жена у меня молодец, с понятием. Смешно конечно, но хорошо бы получить следующее воинское звание: инженер, капитан-лейтенант. Правда бесплатными обедами кормят только начиная с майора.

В ереванскую аптеку входит российский турист неопределенного возраста и обращается к молоденькой провизорше:

– Что Вы порекомендуете для улучшения эректильной дисфункции.

– Извините. Я плехо говору по – русски и почти ничего не понимаю..

– Мне нужно это самое для моего дружка, ну Вы понимаете… У меня сегодня важное, вроде деловое свидание, и хотелось бы быть во всеоружии.

– Но причем тут мы. Вы нарисуйте на бумаге, тогда я пойму. Что такое, ведь Вы нарисовали часы…

– Видите на часах половина шестого а мне нужно двенадцать часов.

– Так Вы покрутите стрелки, там сбоку есть такая пипочка…

– Какая к свиньям пипочка. Мне нужно для совсем другой пипочки. Ну совсем не копенгаген. – Вы что заканчивали?

– Техникум медицинской культуры.

– Вот видите – культуры, а сами совсем не шинкуете. Ладно, давайте я Вам объясню, попроще. Как было раньше. Входит генсек, все встают в едином порыве, понятно.

– Да.

– А если один человек то тоже встает. Понятно?

– Давайте я лучше заведующую позову.

– Не хватало еще эту старую галошу видеть. Вообразите, Вы пришли в магазин, лежит такая кругленькая вкусная краковская колбаска, но нам ее не надо, нужна твердокопченая, тверденькая такая, вся устремленная вверх. Опять непонятно… ладно, попробуем по – другому. Вы знаете, что такое петля Нестерова. Видели как самолеты летают.? Видели. А мне нужен вертикальный взлет к Полярной звезде.

– Все равно непонятно, какие-то истребители, часы. Вы бы лучше на себе показали.

– Если я на себе покажу, меня сразу в милицию заберут, а вашу аптеку на неделю закроют.

Безобразие, мой «Крохобор» занял в рейтинге 1944 место. Я старался, потел, фигурально выражаясь ночей не спал. Все, что было в чистой девственной груди, отдал рассказу и такой афронт. Обидно до слез, у меня даже в левом, нет в правом или все же в левом ухе засвербило, заскрежетало, во всем теле ожидание чего – то нехорошего, колено хрустнуло, печень тоскливо заныла. Ишь ты, по какой – то там формуле считают, лучше бы в душу мою заглянули. Гляди у меня, не посмотрю на семейное положение, укантрапуплю. Тоже мне интеллигенция. Да я чихать c микробами на вас хотел с высокого дерева. Быстренько соображаю, какие принять ответные меры. Ну мы люди тоже интеллигентные, можем слегка царапнуть.

Выходит эта старая грымза из подъезда, зеркальце вынимает, морщит свой бугристый лобик и желает нанести на свое мурло не первой и даже не второй свежести последние штрихи, чтобы прикинуться симпатичной. Рот свой беззубый открыла, хочет «ветра веселого хлебнуть», весна мол и все такое, впереди радостное. Тут уж я не промахнусь, ведро с грязной водой и тряпкой не первой свежести взболтнул и сверху на тех, кто не за нас – получай фашист гранату. Потом спускаюсь вниз, чтобы посочувствовать, почмокать: до чего много стало фулюганов. Пусть теперь подумает о своей заскорузлой жизни.

– Серега, моя совсем меня задолбала, с утра до вечера строгает, у тебя то самого, как с этим вопросом?

– У меня всё путем, полный порядок.

– Как тебе удалось?

– Все очень просто. Как – то она в очередной раз накатила, ну я ей и подкидываю смешной такой вопросец:

– Какое у тебя воинское звание? – Она подумала, прикинула и так неуверенно глаголет:

– Рядовая…

– А я, между прочим, старший лейтенант запаса, и могу поставить тебя по стойке смирно.

Конечно долго смеялись, но с тех пор она меня зауважала и стала слегка, вроде в шутку, побаиваться. Так что придешь домой и сразу, таким командирским голосом:

– Равняйсь, смирно, а если что вкати внеочередной наряд на работу.

В 23 веке на месте нашего двора проводились археологические раскопки…

Ученых удивило наличие большого количества металла и отпечатки каких – то зубчиков.

Долго ломали себе голову, что бы это значило, пока самый умный не изрек: это же остатки пивных пробок.

Вечерело, субботний вечер. Из открытых окон звучит очередной опус Оскара Строка:

И потом рефрен:

Как – то жутковато звучало, ведь Родина, мать и невеста слиты воедино, как же одно без другого.

По двору тихонько пробирался, стараясь быть незаметным, какой – то небритый старикан со скрипкой подмышку. Он постоянно ходил к одной женщине лет 30—35, по – видимому был влюблен или просто искал утешения. Что они там делали за закрытой дверью? Сейчас говорят – не знаем, но догадываемся. Выходила прогуляться пожилая пара под ручку, тесно прижавшись, друг к другу. Каждый раз у нее под глазом сиял свежий фингал. Вот и пойми эти счастливые семьи.

Дуся, жена шофера – дальнобойщика влюбилась в профессионального игрока в «преф» и пользуясь отсутствием мужа назначила ему свидание. Тот появился как то незаметно и моментально прошмыгнул в ее комнату. Мы с ребятами подглядывали в замочную скважину, но в полутьме ничего не было видно, поочередно прикладывали уши, почти ничего не было слышно, какие-то неясные вздохи и поскрипывание старого дивана… Потом муж узнал обо всем, колотил ее бедную и гонял ее по всему двору.

И, наконец, в одной квартире на первом этаже по субботам собиралась молодежь, пели песни, рассказывали всякие истории, в том числе конечно, анекдоты.

Потом на середину комнаты выходил хозяин, высокий сутуловатый Веня Боровиков и громогласно объявлял:

– Начинаются танцы, обжиманцы.

Естественно, в основном танцевали танго и медленные фокстроты, чтобы быть поближе к вожделенному. Часто в оконном проеме возникала парочка, отгораживаясь от всех занавеской, но со двора их было хорошо видно. Они взасос целовались, причем дама держала в одной руке дымящуюся сигарету, второй нежно обнимала очередного избранника.