Виктор Курьянов - Всё впервые

– Пейте, как хотите, у каждого своя мера!

Познакомились, пообещали в будущем мир:

– Пацаны, ходите в город спокойно, кто будет приставать, скажете, что «Проскуря» за вас!

Способность пить лошадиными дозами придавала нам дополнительный авторитет. Прикончили вторую пару бутылок. Хозяин снял с плиты кастрюлю и выложил на блюдо внушительную горку небольших кусков мяса на косточках. После второго стакана разыгрался аппетит, накинулись на мясо. Вкусное, нежное, нежирное – курица, утка, или кролик? – не поймешь.

– Пацаны, а что за мясо? Кролики? – спросил «Проскуря».

– Дичь, мы же охотники!

До этого мы курили прямо в избе, а тут, изрядно окосев, решили выйти на улицу. За входной дверью чуть в стороне стоял эмалированный таз, доверху заполненный окровавленными головами и серыми шкурками.

– Вот сколько для вас вчера наловили!

Это были емуранки! И то ли от избытка водки, то ли от зрелища этих крысиных голов и серых шкурок, но всех троих моих друзей-хулиганов начало выворачивать наружу. Они стояли наполовину согнувшись, содрогаясь от желудочных спазмов, а на чёрную вскопанную для посадки землю в обратном порядке следовали: огурцы, яйца, лук, мясо. Азиаты молча улыбались, блевать после выпивки – считалось слабостью. Не можешь – не пей!

*Примечания:

1. Последний срок – в колонии «Проскуре» ночью перерезали горло.

2. Побуцкал – наказал за нарушение, побил немного.

3. Колба – дикий чеснок, черемша.

4.Согра – заросшее болото, болотистая равнина.

5. Емуранка – суслик.

Родители Миши Семёнова купили дом за рекой, поэтому в восьмом классе ему пришлось учиться в новой школе. Эта школа считалась лучшей в городе, её выпускники почти все поступали в институты, большинство поближе к дому, в Новокузнецк или Кемерово, чтобы не тратить больших денег на поездки домой, да и посылки с продуктами родители могли передавать с рейсовыми автобусами. Водители сочувствовали и студентам, и их родителям – со многими были знакомы – денег за это не брали. Кто-то уезжал и подальше, в Томск и Новосибирск, чтобы учиться в университетах. Да и класс для Миши мама выбрала получше, в нём не было отъявленных хулиганов. С одной стороны Мишке в этом классе нравилось, ребята спокойные, никто не пристает, не задирает. В прежней школе Чёрный его просто изводил на каждой перемене. Вот только комсорг в этом классе такие порядки установила, что учителям и классной руководительнице и делать было нечего.

Попробовал он один раз в начале учёбы комплимент со смыслом одной девчонке сказать – тут же эта Воробьева подскочила, уставилась своими голубыми глазками и давай его воспитывать: «Как тебе не стыдно, мы в классе скоро все будем комсомольцами! Ты, Миша, собираешься вступать?»

– Конечно, обязательно буду – а что другое он мог сказать, не дурак же, знал, как надо отвечать – вот только полугодие хорошо закончу.

– Раз собираешься быть комсомольцем, значит, уже сейчас должен относиться к девочкам как комсомолец, по-товарищески, без всяких пошлостей. Над другой бы все посмеялись, но смеяться над Воробьевой, над её искренней верой, никакого желания не было. Кто-то был в ней влюблен, кому-то она казалась просто симпатичной обычной девчонкой, но уважали её в школе все.

После новогодних каникул на школьной линейке зачитали очередной выговор Куприянову Виктору за поведение – появление в пьяном виде на новогоднем утреннике – и приказ о переводе из 8-го «В» в параллельный 8-й класс «Б». Новый год – новая жизнь? Да, этот 1963 год начался с резких изменений. Непривычно было смотреть на новую графу в расписании, после звонка идти на урок не вместе со старыми приятелями, а с другими учениками. Классы отличались не просто буквами, а составом учеников. Шло это с самого начала, ещё с первых классов. Так все второгодники, а в те годы их было много, оказывались в «В» – классе. С длинными чубами, в брюках клёш, старше на два-три года, среди мальчиков в школьной форме и девочек с белыми бантиками они смотрелись как волки среди ягнят. В третьем классе эти переростки уже курили, не стесняясь учителей. До восьмого класса они, правда, не доучились, ушли в ремесленное училище. Но атмосферу успели создать соответствующую.

Разницу между классами Витёк почувствовал с первого дня, с первого урока. Активность и организованность у них объяснялась поголовной влюбленностью мальчишек в своего комсорга Таню Воробьеву. Она приехала в их городок два года назад. Как и все новенькие, да ещё прибывшие из большого города привлекла внимание всех школьников, хотя внешности была самой обычной. Небольшого роста, веснушчатая, голубоглазая, с такими же двумя косичками до плеч, как и все остальные девчонки. Училась на «отлично», но таких же отличников только в этом классе было пять человек. В спортзале она тоже не выделялась: ни результатами, ни формами.

Отличалась она от всех остальных искренней убежденностью во всём, что касалось комсомола и всяких общественных дел. Ей только стоило объявить о каком либо мероприятии – явка была обеспечена, неважно, что это было: дежурство в школе, сбор макулатуры или посадка деревьев. Девчонки шли за ней по привычке к послушанию, а мальчишки ради того, чтобы лишний раз побыть с ней рядом. Витьку было забавно глядеть на них – такие разные внешне, как толстяк Барановский, спортсмен Телегин, худой как вобла Пончик – все слушались её беспрекословно. Но с другой стороны ему всегда нравилось быть в компании, поэтому он тоже стал ходить с ними в выходные дни в лес на лыжах.

Лишившись поддержки своих прежних друзей, всегда готовых поржать над его выступлениями – хохмами, Витёк старался помалкивать на уроках. Да и к экзаменам надо было готовиться. А к этому делу он относился серьёзно, вдруг в техникум придётся поступать? Учиться в детской школе уже порядком надоело. Из всего класса он больше всего подружился с Мишкой, тот тоже пришёл в этот класс недавно из другой школы. Да и знакомы они были ещё с детского сада. Да не просто так знакомы, мало ли детей ходит в один детский сад? Мишка был одним из пяти «бунтарей – заговорщиков» в старшей группе. Им тогда надоело ходить в детский сад. Не нравилось рано вставать, особенно зимой, не нравилось ходить парами за ручку. Хотелось простора, самими придуманных игр во дворах. К лету уже начали думать, что же сделать, чтобы в сад не ходить. Сначала пришла в голову мысль – заболеть! Ведь когда они болели – их оставляли дома. Но сразу поняли, что болеть долго, да ещё всем вместе, не получится. Тогда Витёк предложил радикальный вариант: «Надо сад сжечь! Пока новый построят, мы уже в школу пойдем!» Школа была желанной, представлялась воротами во взрослую жизнь. Мишка тогда большой патрон принёс, правда, он не загорелся. Для Витька это кончилось показательной поркой, а Мишка отделался проработкой за то, что таскает в сад патроны.