Екатерина Кузьменко - Крылья

Уже начинался август… И все эти дни она просидела в четырех стенах, слыша только мерное тиканье часов днем и дыхание Медведя ночью. По вечерам он порой включал новости, но телевизор по-прежнему раздражал ее. На самом деле, он раздражал ее все сильнее.

Время шло, но лучше Ангелу не становилось. Ничего не менялось: Крыло не исчезало, даже не уменьшалось, а ведь она так надеялась, что оно ссохнется и отпадет… Легко и быстро – как хвост ящерицы… Но тогда бы оно могло вырасти вновь… А это ей вовсе не было нужно. Пусть уж все будет так, как есть. И со временем Халат найдет выход. Вот только времени у нее не было…

Единственное, что вернулось к ней за месяц – это способность более менее здраво мыслить. Она теперь прекрасно понимала, что никогда не сможет объяснить произошедшее с ней даже самым близким и родным людям – маме с папой. Она не могла допустить, чтобы они видели ее. А бабушка со слабым сердцем? Нет, такого удара она не перенесет… Так пусть лучше считает, что у внучки проблемы в личной жизни, чем проблемы с Крылом. Да, это даже звучит глупо… Она никак не сможет сказать им, что с ней на самом деле не так – и это было даже страшнее самого наличия дурацкого отростка.

У нее не было времени – исследования Халата займут еще далеко не одну неделю, а родители должны приехать через два месяца… Нет, она больше не готовилась к свадьбе. Какое тут может быть платье? Какой торт? Какие голуби? Ей не было дела до этого… Какая тут вообще может быть свадьба?

– Милый…

Медведь сидел на кухне и пил чай. Он смотрел телевизор с приглушенным звуком, но как только она вошла, выключил его и повернулся к ней. Он обрадовался. Она уже долго не говорила с ним. Еще дольше не начинала разговор первой. А уж Милым в последний раз называла вообще, наверное, в прошлой жизни… Жизни, что была до этой Катастрофы.

Поэтому так и засияли его глаза… Бедный, глупенький Медведь… Он считает, что все приходит в норму… Он совсем не ожидает того, что она сейчас ему скажет… Того, что она должна ему сказать. Ей жаль его, но… Но она не может иначе.

– Родной… Я очень долго думала…

Он насторожился. Она видела, как напряглись все его мышцы, каким затравленным стал взгляд. Да, он почувствовал. Он все понимает…

– Нам не стоит жениться.

– Солнышко, ну что ты… Конечно же, мы отложим свадьбу.

– Ты не понял… Нет, ты все-таки не понял…

– Чего, любимая?

– Нам не стоит жениться вообще.

Он резко поднял голову и выпрямился. У Ангела было такое мерзкое ощущение, будто она только что дала ему пощечину… Хотя, именно это она и делала – избивала его словами.

– Милая, ну зачем сразу…

– Я знаю, это больно. Прости меня. Но нам нельзя жениться.

– Ну почему же?! Ведь это глупо, Солнышко – мы решим эту проблему, и все наладится! Нужно только все перенести.

– Нет. Я уже сказала тебе – свадьбы не будет. Не будет вообще.

– Но почему…

– Да помолчишь ли ты??

Она не хотела кричать… Она хотела все сказать просто и ясно, ровным голосом, не расстраивая еще больше ни его, ни себя. Но он все портил… Ну почему же он снова все портил? Почему он так нетерпелив?

– Я много думала – не вставай! Только не вставай, не подходи ко мне, дай договорить!

Он послушно опустился обратно на табуретку. Такого загнанного взгляда она никогда у него не видела… Ей было больно все этого говорить, было больно смотреть на него… Ангел отвернулась к стене, теперь она стояла к нему в профиль. Так она могла краем глаза уловить его движения, но не видела его лица.

– Нам нельзя жениться.

– Да почему же?!

– Черт, заткнись! Я и пытаюсь тебе это объяснить!

Медведь обиженно замолчал, Ангел снова повернулась к стене.

– Свадьба – это единение двух человеческих сердец, двух судеб, двух жизней. А я… Я теперь не человек. Я не нужна тебе.

Голос Ангела задрожал. Она больше не была сильной, она была слабой и испуганной. Ей было больно и тяжело, ведь только сейчас, озвучивая свои мысли, она поняла их истинную суть.

– У нас… У меня… Нет… Будущего…

Теперь слезы катились по ее щекам. Ангел не пыталась их останавливать. Ее сердце готово было разорваться.

– Я… Я просто урод… Мутант… Я – я не человек…

Ангел повернулась к Медведю. Ей было больно… Наверное, она посмотрела на него умоляюще, потому что он встал и быстро приблизился к ней.

– Тшш, родная, это глупости… У тебя всего лишь небольшая проблема… Косметический дефект, не стоит из-за этого так себя накручивать, не нужно ломать то, что…

– Ты не понимаешь!

Ангел вывернулась из его объятий, оттолкнула его руки.

– Ты ничего не понимаешь…

– Солнышко…

– Нет! Я сказала, нет! Не подходи ко мне!

Ангел выскочила из кухни. Когда Медведь вышел в коридор вслед за ней, он увидел только захлопывающуюся дверь спальни.

Ангел повернула замок и боком сползла вниз по двери. Чертово Крыло… Она даже сидеть нормально не может…

Теперь она рыдала в голос. Он не понимал… Но ему придется понять… Совсем скоро он и сам придет к мысли, что у них ничего не может получиться. Лучше, если она все порвет сейчас. Лучше… Гораздо лучше. Но тогда почему же ей так плохо?..

Медведь смотрел на белую дверь.

Ангел вычеркнула его из своей жизни. Она не хочет, чтобы они были вместе. Она не хочет, чтобы он был рядом. Неужели он ей не нужен? Медведь был уверен в обратном. Именно сейчас он ей нужен, как никогда. И она ему нужна… Что бы ни было, что бы она ни говорила, он будет рядом с ней. Она просто нервничает. Стресс так и не проходит. Все легко объясняется, и она ни в чем не виновата. Не стоит принимать близко к сердцу ее слова. Он это понимает. Но тогда почему же ему так плохо?..

Той ночью Медведь спал на диване в гостиной.

Спал – одно название. Медведь так и не смог уснуть. И дело было не только в удушающей жаре.

Полночи Медведь проворочался с боку на бок, силясь уснуть, но среди стен, увешанных Ее картинами, он чувствовал себя крайне неуютно. Когда он поворачивался на правый бок, зеленый еж буравил его взглядом, словно обвиняя в чем-то. То ли в своем несуразном цвете, то ли в жаркой ночи, а то ли и вовсе в том, что Медведь самим своим присутствием мешал спать ему, ежу. Со вздохом, Медведь поворачивался на левый бок, но из противоположной стены на него выпрыгивал леопард. Ангел очень любила этих больших кошек и почему-то запечатлевала их с потрясающей реалистичностью. Раньше Медведь никогда этого не сознавал, но именно в эту ночь он различил все мельчайшие детали картины – острые зубы, яростный взгляд, агрессивно выпущенные когти – вся хладнокровная жестокость первобытного хищника, бесстрастного охотника просилась прочь из своей узкой рамочки. Несмотря на жару, по спине Медведя пробежал холодок. Ему казалось, что пятнистый хищник вот-вот набросится на него, презрев условные различия между своим двух- и его трехмерным мирами. И почему же днем этот зверь всегда казался ему воплощением грации, кошачьего изящества, гибкости и легкости? Ничего подобного не существовало ночью. Был лишь убийца.