Ярослав Шумахер - Город снов

─ Вы о многом не догадываетесь.

─ Да!? О чем же мы не догадываемся, Джей Ди? ─ лепетала Малая.

─ О том, что идет война, в Городе идет война…

─ Джей, ты опять бредишь, что за чушь?

─ С чего ты взял? ─ спокойно вмешался Кирилл.

─ Мне приснился сон, не знаю только, к чему… Я решил это потому, что в Городе идет война. Не знаю, может, конечно, я ошибаюсь.

─ Ну, расскажи нам, мы тебе поможем, ─ как-то неуверенно проронила Малая.

─ Ладно, слушайте.

─ Э-э, его сны это ад какой-то, ─ загремел Глеб.

─ В общем, вышел я вечером прогуляться перед сном. Погода теплая, такие мягкие сумерки, и на душе приятно, словно надышался цветами. Не помню, пробродил я час или два, но повернул назад в общагу, дошел до крыльца, поднялся и дернул дверь, но она оказалась заперта. Это ужасно рассердило меня, почему дверь опять заперта, что за порядки. Я тогда один жил во всей общаге: лето, все разъехались по домам. Я стал стучать в окно, будя вахтершу. И вскоре засов протяжно щелкнул, и дверь приоткрылась, бабулька спешно засуетилась, увидев меня, пропустила внутрь и быстро затворила дверь. Я почувствовал что-то неладное во всем этом, прошел к вахте и тут заметил, что в коридоре полно народу, я пошел по коридору, двери в комнаты открыты и повсюду солдаты, просто целый гарнизон солдат, кто спал, кто ел, кто играл в карты, сидя на полу, комнаты были забиты ими. Среди них были и раненые, с перевязанными руками и перебинтованными головами. Я прошел в одну из комнат, какой-то солдат предложил мне сыграть с ним в шахматы, не помню, играл ли я с ним или нет, помню, что искал свою комнату. Она оказалась пустой и нетронутой, я закрылся и лег спать, а когда открыл глаза, то очутился на какой-то горе, похоже, на Майкопском кургане, со старым приятелем. Все дымилось вокруг, как после войны, земля под нами была серой и мрачной, а мы, словно геологи с другой планеты, сидели на этом вулкане и ковыряли грунт. И вдруг из трещины рядом, из земли поднялся солдат и прошел мимо нас, мы посмотрели друг другу в глаза с Серегой, не поддаваясь удивлению, будто так и должно быть, но в это время из трещины вылез младенец в гимнастерке и в кокарде, мы обернулись к нему обомлевшие. Он посмотрел на нас и говорит: «Есть хочется». Помню, как завертелось у меня в голове: «А что ему дать, у нас тушенка всякая да картошка, а ему бы бутылку с соской». Но он прервал мои раздумья, сказав: «Сала бы…» , ─ Джей замолчал.

─ И это весь сон? ─ очнулся Кирилл.

─ Да.

─ Ой, что-то у меня с мыслями творится, ─ схватилась за голову Малая, ─ Джей, с ума можно сойти от твоих рассказов.

─ Очень натуральный сон, такое не забывается, словно ответ на мучивший вопрос, ведь дверь действительно была закрыта в тот вечер, перед тем, как я лег спать и увидел сон, он пришел как ответ. И я выходил на улицу, начало сна это реальность, а остальное скрыто и пришло извне.

Две недели нет заказов, это полный пи… ц. Деньги, которые я заработал, как приехал из Тобольска, я бездумно проиграл и прожрал, а теперь полный глушняк. Ненавижу Крысу… его гнилую зависть, его фальшь в каждом слове, его полнейшее равнодушие, больше наигранное и показное, но я все же съездил к ней, и это был рай, девять дней пролетели как один, я сходил с ума ежечасно, просто ходил по облакам, Таня, ты сокровище, ангел мой ненаглядный.

Как быстро человек превращается в кусок дерьма без денег, без работы, ты просто никому не нужен и можешь заниматься аскетизмом и мастурбировать сутками.

Эти уроды смеялись надо мной, когда я уезжал из Города, а теперь делают вид, что им плевать ─ ублюдки, никто и не просил их разделять мою радость, просто могли хотя бы в душу не срать, все заодно, педерасты, ненавижу, циничные, зашоренные сволочи, на х.., на х.. их всех!

Еще неделю этого дерьма, и я покойник. Крыса беснуется. Настроил всех против меня, а строит из себя святошу, будто перед всеми меня оправдывает, хотя за что?! Шутка, парадокс: для него, я во всех его несчастьях виноват, ─ это невозможно больше вытерпеть. Делить с ним крышу над головой сущий ад, постоянная измена какая-то, не знаешь, с какой стороны свалиться кусок дерьма тебе на голову. Но больше всего противно то, что Исконак с Кириллиусом ведутся на его гнилые выходки, превращаясь в послушных соучастников в его грязной игре, словно тупые пешки, готовые плясать под фальшивую дудку, придурки.

Крыса всегда рассчитывает на реакцию, чтобы лишний раз показать, вывернуть все свое дерьмо наружу. Он любит с педантичностью хирурга вскрывать ваш мозг сантиметр за сантиметром, врезаться в нежную ткань души, вызывая низших духов, заставляет почувствовать человека полную никчемность и разочарование, рассчитывая лишь на тупое, рабское поклонение, признание его незаурядности и гениальности в результате этого разыгранного им падения. Он как будто питается чужими страданиями, страхами и сомнениями: разрушить, высмеять, растоптать сокровенное ─ вот чем тешится его живой труп. Трус, сперва окружит себя заурядными зомби, а потом методично наносит удар за ударом, проворачивая вас через мясорубку клеветы и обмана, дерьмо гнилое…

Я гулял по набережной, пока не набрел на тропинку вдоль реки, ведущую к шлюзам. Мне всегда нравилось гулять по ней, такое чувство будто пробираешься к заброшенному миру, особенно летом, когда растительность окутывает тебя со всех сторон своими зелеными лапами. Вода местами размывает берег и на песчаной гальке можно рисовать или лепить замки из песка, рыбаки шкерятся по кустам, изредка затрещит катушка или засвистит уда, пополам рассекая воздух кинутая умелой рукой.

Я никого не встретил, и даже издали никого не увидел, а когда вышел к шлюзам, наткнулся на железные ворота, дело в том, что они всегда там были, насколько мне не изменяет память, и чтобы пройти дальше, нужно было спуститься вдоль бетонной стены и обойти ее с другой стороны. Она, как недописанная строка, обрывалась с одного края, с другой стороны изгородью упираясь в реку. Странное чувство овладело мной, будто ворота вход в какой-то иной мир и за ними скрывается неведомая мне жизнь, мысли мои текли все медленнее, и что-то толкало меня, манило… да, я даже не помню, как оказался за ними, будто нашел прореху в пространстве-времени ─ шлюз между прошлым и будущим.

Помню, как тайком пробирался куда-то, будто блуждал в тайных лабораториях неизвестного института, повсюду перегородки и перекрытия, как в фильме «Остров». Страх не овладевал мной, лишь жажда удовлетворить свое любопытство. В результате я вышел в жилую секцию, где тусило уйма народу, молодежь, ничем не отличающаяся от обычных студентов, и я сразу подумал, что они примут меня за своего. То есть, им и в голову не придет, откуда я выполз: «вот здорово!» ─ подумал я. Но в глубине души что-то подсказывало мне, что нужно быть осторожным, а то уж слишком все расчудесно как-то… Действительно, на мое появление никто не отреагировал, будто так и должно быть, никто не задавался вопросом, что я тут делаю, и к кому пришел. Я, между тем, слушал, о чем они разговаривают, но вот понять ни хрена не мог. Нет, они говорили на том же языке, что и я, но вот о чем… Совершенные образы, трансмутация сознания, гармония, идиллия ─ эти слова очень отдаленно напоминают суть их нахождения там.