Юлия Вакилова - Одолевая дьявола

Тетя, заметив мое состояние, спешно окончила свою трапезу и жестом подозвала служанку. Когда та подошла к нам, я уже почти ничего не понимала, балансируя на грани реальности. По-видимому, уточнив расположение нашей комнаты, тетя встала и велела мне следовать за ней.

Не помню, как мы поднялись по массивной темной лестнице на второй этаж, но пришла в себя я только в небольшой комнатке с одним узеньким окошком. Скудная обстановка как нельзя лучше соответствовала общему впечатлению о таверне: парочка колченогих стульев, одинокий стол, судя по толстому слою пыли, не протираемый уже вечность, большой гардероб со сломанной дверцей и две кровати, расположенные в разных углах комнаты. Но мне было безразлично, где именно спать – измученное тело молило об отдыхе. Не успела я с блаженной улыбкой повалиться на одну из кроватей, как вошедшая вместе со мной тетя, оставив дорожную сумку на стуле, вышла в коридор, аккуратно притворив за собой дверь.

Я лежала, укрывшись тоненьким одеялом, совершенно не спасавшим от прохладных дуновений ветра, прорывавшегося сквозь тонкие деревянные ставни, и не могла уснуть. Поразительно – я так долго мечтала об отдыхе, грезила, как лягу в мягкую кровать и тут же погружусь в мир цветных сновидений, но когда это произошло, сон улетучился. Тело продолжало так же протяжно ныть от усталости, голова тяжело гудела – но долгожданный отдых так и не шел ко мне!

Возмущенная такой несправедливостью, я приняла вертикальное положение, не торопясь, впрочем, покидать кровать – вдруг сон все же передумает и все же решит навестить меня? Но шли минуты, а я так и сидела, бездумно уставившись пустым взглядом в потолок. Наконец, терпение мое иссякло, и я решила успокоить себя излюбленным занятием – чтением. Я точно помнила, что тетя успела взять с собой парочку книг – вот они-то и были мне нужны.

Неохотно выпутавшись из уютного плена одеяла, я подошла к покосившемуся стулу и раскрыла лежащую на нем холщовую сумку. Долго искать не пришлось – книги лежали прямо сверху, словно только меня и поджидая. Одна из них была мне незнакома – темно синяя, практически черная обложка с изображенным на ней странным символом. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить содержимое своей библиотеки, но, не припомнив ничего подобного, сделала вывод, что эта книга принадлежала тете. Решив, что будет невежливо брать ее – а вдруг она бы оказалась личным дневником – я потянулась ко второй, и, разглядев обложку, мимолетно улыбнулась: то оказалась одна из моих излюбленных книг. Темная и полная загадок история всегда заставляла меня на время позабыть про окружающую реальность. Это определенно было то, что могло помочь мне пережить сегодняшнюю ночь.

Уже собираясь вернуться обратно в постель, я спохватилась, что не убрала первую книгу. Намереваясь затолкать ее глубже, чтобы она ненароком не выпала, я вновь открыла сумку и свободной рукой начала освобождать место для книги, когда внезапно напоролась на что-то острое. Вскрикнув от боли, я резко дернулась, невольно задевая стул, который, казалось, только этого и ждал, чтобы коварно покачнуться и завалиться на бок вместе с лежащими на нем предметами. С громким стуком на пол приземлилась книга, сверху на нее посыпалось содержимое сумки. Убедившись, что этот шум никого не потревожил, я принялась торопливо собирать упавшие вещи: пара яблок, стопка старых писем, небольшое зеркальце в изящной оправе, маленький пузырек неизвестного мне снадобья, теплый платок, небольшой старинный портрет в твердой металлической рамке. Поняв, что он и есть виновник сего маленького происшествия, я взяла его в руки, опасливо стараясь не задевать острые углы, и вгляделась в портрет, одновременно прислушиваясь к звукам из коридора, чтобы не пропустить возвращение тети. На картине, написанной, по всей видимости, еще несколько десятков лет назад, была изображена молодая пара – смешливая девушка, на чьем лице сияла влюбленная улыбка и темноволосый немного взлохмаченный мужчина, нежно держащий ее за руку. Несмотря на то, что краски давно уже померкли и сделались темными, люди казались совсем живыми. Я зачарованно прикоснулась к шершавой поверхности и провела пальцем по изображению. Неужели это моя тетя? Но эта девушка совершенно не походила на сдержанную и невозмутимую женщину, которая никогда не позволяла себе так открыто проявлять эмоции. Но если это не она, то кто же?

Внезапно я поймала себя на мысли, что уже минуту слышу неясный шум, идущий снаружи. Нахмурившись, я убрала портрет и книгу обратно в сумку и осторожно выглянула сквозь мутное стекло. За окном все было, как и прежде: густая непроницаемая мгла, в эту минуту затопившая, казалось, весь мир, лишь у самого крыльца чуть-чуть отступала перед тусклым светом лампы. Но стоило маленькому огоньку задрожать от резких порывов ветра, как мгла жадно обступила крыльцо, стремясь заполучить в свои зловещие объятия как можно больше пространства.

Но странный отчего-то тревожный звук, похожий на стук множества копыт по пересохшей земле, сопровождаемый тонким пронзительным скрипом, только нарастал.

Уже не зная, чего ожидать от этой безумной ночи, я все же не могла заставить себя отойти от окна, хотя в глубине души все сжалось от дурного предчувствия – внезапно захотелось спрятаться ото всех, залезть под кровать, с головой нырнуть под спасительное одеяло, только бы этот пугающий звук скорее прекратился.

Но звук и не думал исчезать, напротив, с каждой секундой становясь все громче и громче, словно его источник уверенно направлялся к таверне.

Наверняка ни один из постояльцев таверны, кто в столь поздний час все еще находился на ногах, не обращал внимания на приближающийся стук – но для меня самой в это мгновение не существовало ничего, кроме глухих ритмичных ударов, протяжной болью отдающихся в сердце.

Всадники.

Я буквально оцепенела, ощущая, как все внутри застывает при мысли о том, что преследователи все же меня нашли. Неужели всех тех людей, что сейчас сидели в большом зале, не подозревая об опасности, ожидает страшная участь, постигшая оставленный мною впопыхах город? Мгновенно распространившийся по коже холод добрался до легких – казалось, от моего студеного дыхания тонкая стеклянная грань, отделяющая эту маленькую комнату от полной враждебности и коварства ночи, на глазах покрывается невесомыми морозными узорами.

Несколько фигур, облаченных в темную одежду, практически неразличимые на фоне ночи, подлетели к крыльцу и быстро спешились. Вслед за ними в узкую полосу света от фонаря въехала небольшая карета, чьи колеса служили источником так напугавшего меня скрипа, и медленно остановилась.

В этот момент дверь позади меня резко распахнулась, и в комнату влетела непривычно растрепанная тетя…