Евгений Тимошенко - Фантомы Черноморской кинофабрики

Сергей с каким-то благоговением вошел в холл. На охране видимо его уже ждали, так как немедленно пропустили к директору. Поднимаясь на второй этаж, Шилов оглядывал вывески афиш на стенах со знаменитыми актерами и актрисами. Что-то неуловимо теплое коснулось его души, и он даже коснулся одной из них рукой. Пройдя по коридору, Сергей быстро нашел приемную. Секретарша встретила его оценивающим взглядом и снова уткнулась в экран монитора. Молодость ответственного работника не позволяла отвлекаться на рабочем месте от поиска потенциальных женихов в социальных сетях.

Дверь в кабинет директора была приоткрыта, но его хозяин предпочел нажать кнопку селектора и громко позвать свою помощницу.

– Ира! – крикнул Вознюхин в микрофон так, что и в приемной было слышно, – там должен был Шилов подойти. Есть?

– Вы Шилов? – спросила Ира Сергея, не отрывая взгляда от компьютера.

– Да, – ответил Шилов.

– Есть, Виктор Демьянович, – отрапортовала секретарша.

– Так, давай его сюда, – Вознюхин был явно чем-то возбужден. – Вечно тебе напоминать надо!

Ира обиженно поджала свои пухлые губки и, состроив гримасу, адресованную Вознюхину, произнесла, обращаясь к Шилову:

– Заходите, он вас ждет.

Сергей кивнул головой и вошел в кабинет директора.

– Разрешите? – спросил Шилов, размашисто распахивая створку двери и ступая в святая святых Черноморской фабрики кино.

– Проходите, – Вознюхин встал и сделал несколько шагов навстречу, протягивая худую руку гостю. – Что-то вы уж больно по-военному как-то, Сергей! Присаживайтесь.

Шилов отодвинул тяжелое кресло на странных ножках от гостевого стола и присел, выложив руки на столешницу.

Вознюхин встал возле своего кресла и, вцепившись в его спинку, несколько секунд осматривал посетителя.

– А скажите мне, – начал директор, обходя кресло и усаживаясь в него всем телом, – как вам ваша нынешняя работа и что вам за это платят?

– Хм-м, – хмыкнул Шилов, – работа, как и всякая другая, а денег всегда не хватает.

– Да, это верно во все времена, – натянуто улыбнулся Вознюхин, – а чтобы вы сказали, если бы я предложил придти и поработать на нашей легендарной студии?

– В качестве кого, простите? – удивился Шилов, – я ведь не имею никакого отношения к кино.

– Это я знаю, – поморщился директор, – и хорошо, что не имеете. А качество я предлагаю главного инженера.

Шилов откинулся в кресле, переваривая сказанное.

– Зарплату я обещаю сохранить на прежнем уровне, – Вознюхин наклонился к столу, – а после Нового года, когда примут закон о кино, возможно и повышение.

– Честно говоря, – ответил Шилов, – я не готов вот так и сразу ответить.

– Понимаю, – огорчился директор, – поезжайте домой, с женой посоветуйтесь.

– Дело тут не в жене, – сказал Сергей.

– Тогда в чем же? – резко спросил Вознюхин.

– Ведь главный-то у вас есть? – Шилов попытался задать вопрос как можно более миролюбиво, – с ним-то что?

– Ах, вы об этом? – директор криво усмехнулся, – дело в том, что он уходит. Да и главный инженер из него никакой. А вас я видел в деле, – Вознюхин рассмеялся.

– Вы быстро моего архитектора на место поставили. А это мне о многом говорит. Подумайте, – директор снова откинулся в кресле и начал грызть ногти, – ведь не зря же люди встречаются? Может быть, это для вас шанс начать новую жизнь? Да и просто работа на студии, – Вознюхин вознес глаза к потолку зашитому крошащимися плитками так, словно там и было небо, – это же звучит! А!?

В этот момент очередная крошка отвалилась и попала директору в глаз. Он чертыхнулся и стал протирать его пальцами. Наконец ему удалось справиться с угрозой для зрения, и он, со слезящимся правым глазом, спросил, – А?

– Я подумаю, – ответил Шилов, – обещаю, что не долго.

– Хорошо, – обрадовался Вознюхин не столько ответу Сергея, сколько тому, что тот никак не отреагировал на досадную случайность с глазом.

– Ира! – директор снова нажал на кнопку селектора, – позвони Руслану! Пусть ужин несут.

– Хорошо, – пробулькала Ирина в громкоговоритель.

– Что ж, Сергей, – Вознюхин как-то странно качнул своей головой-дыней, – за сим, не смею вас более задерживать.

Предложение Вознюхина, как и его заверения в скором повышении зарплаты, Шилов все-таки принял и уже с июня, а разговор состоялся в конце мая, появился на киностудии, оставив прежнюю работу с камнем. Ему всегда хотелось чего-то этакого, и где-то в глубине души даже мечталось о чем-то подобном. Упустить шанс приобщиться к Великому Сергей просто не мог.

Хозяйство было не очень большим. Однако тот технический потенциал, что остался после целой череды реорганизаций, позволял строить планы на будущее. Уходящий главный инженер Леша, как все его называли, был, и, правда, очень мягок. Это первое впечатление так и сталось о нем у Шилова, хотя на самом деле причина полного пофигизма его предшественника крылась в другом.

Совсем иным был начальник почти деревянных и бутафорских конструкций Петр Валерьяныч. Его деятельная натура никому не давала покоя. Желание постоянно зарабатывать и при этом крайне не сговорчивый нрав, делали его уж очень противоречивым в глазах коллег. Несмотря на свое рабоче-крестьянское происхождение, Петр Валерьяныч Мудрик всегда был подтянут, одежда его, даже роба, была выглажена, и он постоянно чего-нибудь стряхивал с рукавов или брюк, не замечая иногда, что проделывал это и с собеседником без согласия последнего.

Цех его был практически обескровлен отеческим вниманием Вознюхина, в том смысле, что рабочих в подчинении оставалось только три души, причем одна из них была сметчицей, на которой вся бухгалтерия Мудрика и держалась.

На второй день своего пребывания на кинофабрике, Шилов решил познакомиться с Петром Валерьянычем лично и пришел поутру в цех. Войдя внутрь, Сергей был поражен тишиной, которая стояла здесь, не смотря на то, что вся территория была заставлена не новыми, но совершенно действующими станками и оборудованием.

– Саша! – услышал Шилов чьи-то голоса, – я же тебе сказал русским языком, что вот тут надо вручную доводить. А ты что сделал?

Сергей тихо прошел в следующее помещение, из которого доносился разговор, и увидел двух человек лет пятидесяти, стоящих возле молчащего станка. Один из них в очках с седой головой как-то уж неуклюже крутил в руках деревянную деталь, будто видел ее впервые.

– Петр Валерьяныч, – пробубнил Саша, – хотел как быстрее.

– Не болтай своей ерундой зря воздух! – ответил Мудрик, – я тебе, что петух с Привоза?

– Ты чего? – выпучил на него глаза работник.

– А то, что! – распалился Петр Валерьяныч, – сходи-ка ты на Привоз, купи петуха, отруби ему голову и компостируй ему мозг! А мне не надо!