Петр Тушнолобов - Пыль на дороге

Через два года после описываемых событий встретил Галю в новом доме культуры, построенном взамен старого клуба. К тому времени её мать уже продала дом и уехала в город. А Галя приехала в гости к своим родственникам. Чувств к ней не было никаких. Но она по-прежнему хорошо ко мне относилась, звонко смеялась и шутила со мной. После вечернего сеанса мы надолго застыли возле дома её дяди. Сначала просто трепались обо всём и ни о чём. Она смеялась весело и переливисто, как соловей. А потом вдруг спросила:

– А ты умеешь целоваться? – Я честно признался, что нет. – Хочешь, научу? Вместо ответа обнял её за плечи, и мы пошли в переулок между огородами и остановились за околицей. Мы целовались до самозабвения. Она так же заливисто смеялась, как колокольчик, и говорила, что я совсем не умею целоваться и учила, как надо. До сих пор помню вкус её нежных губ. Я тискал её роскошную грудь, шептал ей ласковые слова, глубоко и прерывисто дышал от переполнявших меня необычных ощущений. Но трепетное чувство, которое было во мне в двенадцатилетнем возрасте, уже исчезло. Я гордился тем, что провожал девушку, и она согласилась провести со мной время.

На следующий день после того, как я учила его целоваться, он пришёл ко мне в полдень и застал сонной в одной ночной рубашке. Одна из тесёмок спустилась на моё плечо, а я сидела в постели, натянув одеяло до подбородка, и сурово смотрела на него. Если бы он знал, что мне всю ночь снились эротические сны, то может быть, мой наигранный мрачный вид не отпугнул его, и он бы нырнул ко мне под одеяло. У него было очень решительное выражение лица, но ему явно не хватало опыта. Подобного опыта не было и у меня. Я знала, что парни распускают обо мне слухи, о том, что они, якобы, спали со мной. Но это они просто выдавали желаемое за действительное. Единственное, что я позволяла им, – это поцелуи.

Потом снова не видел Галю два года. Я уже работал на заводе и жил в городе, когда решил отыскать её через адресное бюро. В это время переживал «период бури и натиска», во мне кипели гормоны, и я страшно хотел стать мужчиной. Она трудилась на заводе синтетического каучука и жила в общаге. Меня встретила стройная молодая женщина в цветном халате и тапочках на босу ногу. Мы сходили с ней в ресторан. Она расспросила меня о том, чем я занимаюсь и какие у меня планы. Я высказывал ей свои завиральные фантастические идеи. Теперь она уже не смеялась. Я хотел её, но мне показалось, что я ей безразличен. Галя сказала мне, что я ничего не понимаю в этой жизни, что так и остался маленьким ребёнком.

Когда он пришёл ко мне в общежитие, я уже дружила с парнем, и он собирался на мне жениться. Ванечка был в каком-то синем джинсовом костюме из очень плохой ткани. Лицо прыщавое и недовольное. Он загрузил меня своими идиотическими фантазиями, которые я не поняла. То, что он говорил, мне не нравилось. Ваня продолжал витать в своих детских романтических снах. Мы сухо расстались и больше не встречались.

С тех пор прошло двадцать семь лет. Я женат, у меня два взрослых сына. Работаю преподавателем в вузе. Как-то вечером, когда я сидел у телевизора и смотрел фильм, раздался телефонный звонок и грудной девичий голос из моего прошлого спросил:

– Это квартира Смирновых? Нельзя ли пригласить к телефону Ивана?

– Да. Я слушаю.

– С вами говорит Галя Белошенко. Ну, помните, мы учились в одной школе?

– Конечно, как же, Галя! Как ты меня нашла?

– Твоя одноклассница из нашего села дала мне твой номер телефона. Она работает с тобой на одной кафедре. А мы с ней встретились на дне рождения у наших общих знакомых.

– Ну, как ты? Где живёшь? Замужем? Есть ли дети? – как из пулемёта затараторил я.

– Замужем. Две дочери. Одна собирается поступать в аспирантуру. Ты не подскажешь, что это такое, что для этого нужно и куда следует обращаться?

Я подробно, в течение часа, консультировал свою старую знакомую, а перед глазами проплывали картины прошлой жизни и несросшейся любви.

Когда Наташка сказала, что работает с ним на одной кафедре, я подумала, что она шутит. Мы сидели за праздничным столом, на котором уже мало что оставалось и, разделившись на компании, беседовали каждый о своём. Наташка рассказала, что он кандидат юридических наук, доцент, и она лично присутствовала на его защите и поздравляла его с успехом. На защите он сражался, как лев, и не оставил своим оппонентам никаких шансов. Ещё тогда я решила ему позвонить и спросить об аспирантуре для Ниночки. Мы разговаривали целый час. Он признался, что был влюблён в меня, долго расспрашивал о семье, подробно отвечал на вопросы. Как хочется увидеть его… Зачем? Вряд ли он поможет дочери. Да и надо ли ворошить прошлое? Я оставила ему телефон мамы. Может быть, он позвонит? А для чего ему это надо? Он, что не знает стихи Юлии Друниной:

Не встречайтесь с первою любовью,

Пусть она останется такой —

Острым счастьем, или острой болью,

Или песней, смолкшей за рекой.

Не тянитесь к прошлому, не стоит-

Все иным покажется сейчас…

Пусть хотя бы самое святое

Неизменным остается в нас.

Я сомневался: звонить или не звонить её матери? Хочу ли я увидеться с Галей или нет? Я был женат уже двадцать четыре года. Наша семья своим счастьем походила на все несчастные советские семьи. Мы часто ссорились, скандалили, дулись друг на друга, потом мирились. В общем, как в каждой обычной семье, где нет взаимопонимания. У меня нежные чувства к Милочке пропали очень быстро после женитьбы. У неё держались подольше, но мои измены, и наши семейные битвы вскоре заставили её замкнуться в себе и обратить свою любовь на детей. Хотя она говорила, что любит меня, но я видел, что это говорится по инерции. Она была вся в работе. Руководила небольшим коллективом швейной мастерской. Я гулял с разными женщинами: незамужними, замужними и разведёнными. Но только несколько раз испытал похожее на то, что было у меня с Галей. В наших отношениях преобладали телесные радости. Хотя эти женщины вызывали во мне и другие удивительные переживания, ни с кем из них я не решился связать свою судьбу. Дети для меня были превыше всего.

Моя семейная жизнь сложилась неудачно. Мужчины, которых я выбирала, оказывались ненадёжными. Первый муж был моложе и бросил нас с шестилетней Ниночкой. Со вторым мы прожили десять лет, и я ушла от него, когда Насте исполнилось три года, потому что он сильно пил. С третьим мужем мы почти не живём: он постоянно в разъездах и командировках. Почему так получилось?

Зря я согласилась на эту встречу. Иван смотрел на меня презрительно. Он заказал бутылку красного вина, которую мы быстро прикончили, чтобы скрыть то и дело возникающую неловкость. Он неплохо сохранился для своих лет. Но всё же седина уже тронула виски, намечался пивной животик, тёмные очки скрывали морщины у глаз. Он ещё молодился и был в джинсах и модной молодёжной рубашке. Но где мой милый славный котёнок, который так обожал меня? От Ивана Александровича веяло холодом, безразличием, отрешённостью и дорогим одеколоном.