Александр Иванов - По дороге в Самарру (сборник)

Вечер прошёл чудесно. Мы ели что-то вкусное и болтали на разные темы, полулёжа на мягких подушках в прибрежном ресторанчике. Она рассказала мне о своей жизни и о семье. Рассказала и о том, что в Дели один человек составил гороскоп с предсказанием её судьбы, который чудесным образом полностью, до мельчайших подробностей, сбывается. По этому предсказанию, ей ещё предстояло родить дочь, и она в это верила. В наличии божественных сил Татьяна совершенно определённо не сомневалась. При всей мягкости её манер, в ней чувствовался умный и сильный человек, с которым следовало по крайней мере быть искренним в общении. Я вдруг попытался представить себя участником её гороскопа.

Мне показалось, что Татьяне было хорошо со мной. Это придало мне смелости, и я попытался пригласить её к себе в номер. Она искренне удивилась – не оскорбилась и не возмутилась, а именно удивилась, чем необычайно смутила меня. Мы обменялись телефонами и договорились встретиться завтра. Засыпая в одиночестве, я думал только о ней. В голове моей сами собой складывались поэтические строки. Такое со мной раньше случалось только в состоянии влюблённости.

Назавтра мы уехали на дикий пляж, где между заходами в воду покуривали травку, валялись и загорали на белом песке до самого вечера. Общение с Татьяной всё больше захватывало меня. Нам было хорошо вместе.

Вечером, по дороге назад, мы перекусили в придорожной харчевне и выпили пива. Дорога прихотливо извивалась, проходя через местные деревушки, которые в этот предзакатный час выглядели очень живописно. Мы двигались в пёстрой тени могучих деревьев, и тёплый ветер гулял в наших волосах. Я уже стал забывать те времена, когда мне бывало так же хорошо.

На следующий день она позвонила мне сама, и мы условились встретиться вечером на пляже.

Я увидел её танцующей на закате под ритмичные звуки, производимые группой барабанщиков, – среди таких же, как она, стройных и загорелых людей, совершающих энергичные движения. Вокруг танцующих на пляже плотным кольцом толпились зрители. Для прибывших в Гоа впервые всё это выглядело диковато и экзотично. Многие снимали действо на видео.

Прикрыв глаза, она совершала ритмические движения в такт звучащему хору тамбуринов. Её смоляные кудри метались из стороны в сторону, усиливая общее впечатление. Извивающееся в танце, стройное тело Татьяны излучало какую-то неудержимую силу: такое ощущение возникает, когда стоишь рядом с молодой, породистой, ещё не объезженной вороной лошадью.

Публика завелась, и многие непроизвольно подтанцовывали. Я несколько минут зачарованно глядел на эту молодую, прекрасную женщину. От волнения моё сердце забилось чаще. В ней было всё то, чего мне так не хватало, о чём я думал все последние годы.

Но в тот же момент до меня дошло, что завоевать и увести с собой эту женщину мне будет нелегко, а удержать против её желания будет невозможно. Для этого нужно стать таким же молодым и сильным, с лоснящейся от потной испарины шкурой, существом, за которым она пойдёт сама… Ей нужно было подарить будущее, а значит, посвятить всю мою оставшуюся жизнь; отбросив, перечеркнуть всё то, что было до этого момента – по-другому с таким человеком не получится! Забыть про дом и посаженное дерево и начать всё сначала…

Почему-то вспомнился давно прочитанный мною рассказ – про существовавший в некоем городе магазин желаний, в котором можно было приобрести всё: успех в бизнесе, власть, деньги и даже счастье. Счастье было самым дорогим товаром! Но за всё необходимо было заплатить. Цены были разные.

Например, любимая работа стоила отказа от стабильности и предсказуемости (возможно, даже материального благополучия), готовности самостоятельно планировать и структурировать свою жизнь, веры в собственные силы и разрешения себе работать там, где нравится, а не там, где надо.

Власть стоила чуть больше. Надо было отказаться от некоторых своих убеждений, научиться находить всему разумное объяснение, уметь отказывать другим, знать себе настоящую цену, научить себя говорить «Я», заявлять о себе, игнорируя одобрение или неодобрение окружающих.

Некоторые цены казались странными. Замужество можно было получить практически даром, а вот счастливая жизнь стоила дорого: персональная ответственность за собственное счастье, умение получать удовольствие от жизни, знание своих желаний, отказ от стремления соответствовать стандартам окружающего общества, небольшое чувство вины, умение ценить то, что есть. А на двери того магазина висело объявление: «Если твоё желание не исполняется, значит, оно ещё не оплачено».

А готов ли был я заплатить свою цену за исполнение моего желания?

Танцевальное действо продолжалось, а я отошёл в сторону и присел на песок. Край малинового диска ещё висел над океаном, и на этом полотне заката каждый мог прочитать всю правду о себе. Та вода, по которой я так скучал, утекла далеко-далеко, и никто и никогда не сможет помочь мне войти в неё ещё раз. Мне нужно было учиться плыть в той, которая текла передо мною.

Солнце уже село, но я знал, что завтра оно обязательно взойдёт и его закат будет таким же завораживающе красивым. До отъезда в Москву оставалось два дня.

Охотников зарезать пастуха вызвалось сразу несколько человек. Они долго возились с ним, прижимая коленями лежащее на земле худое тело. Стрелять было нельзя. Семёнов краем глаза видел, как ещё долго подёргивались ноги убитого. Стояла почти полная луна.

Через нашего таджика-переводчика капитан Ермаков долго допрашивал пожилого пастуха, которого к нему притащили разведчики. Этот тщедушный местный житель был напуган и простодушно рассказывал всё, о чём его спрашивали. Когда ему в лицо светили фонариком, были видны его небритые щёки и острый, заросший многодневной щетиной кадык. Оставлять его было нельзя. Все понимали это и старались не смотреть пленному в глаза. Но то, что из разведгруппы убрать его вызовутся сразу трое, всё-таки неприятно удивило старшего лейтенанта Алексея Семёнова.

Он воевал севернее Кабула уже третий год из девяти с начала военных действий и успел заметить, что отношения с местными усложнились. Да и наши стали всё воспринимать по-другому. Ожесточились. Теперь шла подготовка к какой-то новой войсковой операции, и этот рейд возглавлял лично командир полковой разведки Ермаков.

В расположение своей части они вернулись только под вечер следующего дня. Семёнов принял душ и завалился на свою кровать. На душе было непривычно муторно. Ужасно хотелось выпить. Гашишем он не баловался, хотя иногда и задумывался об этом, глядя на других офицеров. Его не покидало чувство внутреннего напряжения. Сон не шёл.