Горос - Бессмертие для мертвых

– Ну, давай, Ракетин, давай! – усмехнулся физрук. – Что ты висишь, как тряпка? Парней не позорь. Девочки смотрят!

– Просто он и есть тряпка, – хмыкнул Митрохин. – Правда, девчонки?

Девчонки прыснули в ладоши. Я разжал пальцы и спрыгнул с турника.

– Чего слез? – насмешливо возмутился учитель. – А ну, полезай обратно!

Я молчал, упрямо глядя в пол.

– Полезай, говорю. А то двояк влеплю!

– Ставьте.

– Что значит ставьте? – опешил учитель. – Лезь на турник, говорю. Может, тебя подсадить? Ребята, а ну-ка, подкиньте его!..

– Это можно, – загоготала митрохинская свора и двинулась на меня.

– Да пошли вы со своим турником! – в отчаянии прокричал я и пошел к выходу.

– Ракитин, ты куда? – закричал мне вслед физрук. – Ракитин, а ну, вернись! Если не вернешься, поставлю «неуд» в четверти!

За мной захлопнулась дверь.

– Трудный подросток, – услышал я позади деланно сочувствующий вздох физрука под аккомпанемент хихиканий учеников.

В раздевалке я быстро переоделся, сгреб под мышку сумку и выбежал из школы – как всегда, с уверенностью, что больше никогда в нее не вернусь. И все же понимая, что завтра буду вынужден снова войти в эти ненавистные двери.

Я знаю, за что меня не любят учителя. В первом классе у нас была классным руководителем некая Татьяна Григорьевна. От других учителей ее отличала весьма серьезная особенность – радикальное нетерпение к детским шалостям. Любой плевок, неосторожно брошенное слово, смешок во время урока молниеносно вызывали у нее истерику. На ее столе не задерживалась дольше недели ни одна линейка, ни одна указка – она ломала их в приступе ярости. Чаще всего они разлетались о спины и руки ее подопечных. В принципе, будучи нормальными детьми, все эти причуды мы сносили безропотно: учительница взрослая, а значит – права. Зато вот моя мама, будучи тоже взрослой, не стерпела подобного обращения со своим чадом. Однажды, увидев у меня на спине синяк от указки, она решила сходить в школу и разобраться с обидчиком. И была весьма поражена, узнав, что гигантский кровоподтек мне оставил вовсе не мальчишка-хулиган, а пожилая Татьяна Григорьевна – заслуженный педагог со стажем. Еще больше она поразилась, когда, пообщавшись с другими родителями, поняла, что большинство из них знали о методах воспитания учительницы, но молчали, опасаясь испортить школьную карьеру ребенка. Вот тут-то все и узнали, что на вид тихонькая моя мама может быть весьма суровой, когда дело касается ее детей. Она отправилась прямиком в районо, предварительно собрав пару десятков подписей с родителей, чьи дети также терпели побои. Татьяна Григорьевна была с треском выдворена из школы. И что парадоксально, казалось бы, все педагоги должны были возмутиться столь непедагогичным поведением своей коллеги. Ан нет! Наоборот, вторжение моей мамы в работу их дружного коллектива было воспринято учителями с негодованием. Как смеют наглые родители совать нос в воспитательный процесс?!. С тех пор минуло десять лет, за это время успел наполовину смениться преподавательский состав школы, но учителя продолжали передавать из уст в уста легенду о том, как злая мамаша некогда посягнула на их независимость. Я же олицетворял собой живую причину этой угрозы. Конечно же, ни один из учителей, спроси его прямо, ни за что бы не признался, что я в школе – на особом положении. «Все дети у нас равны!» – услышали бы вы в ответ на каком-нибудь родительском собрании. И все же о том, как выражалось на практике отношение ко мне наших «вторых мам и пап», красноречиво рассказывал мой школьный дневник, каждая страница которого была испещрена красными письменами.

До конца урока оставалось довольно много времени. Обычно после школы мы со Светой вместе ходили обедать в военторговскую столовую, где работали наши мамаши. Я знал, что, если заявлюсь туда один, это вызовет массу ненужных вопросов. Мать поймет, что я прогуливаю или изгнан с урока, разрыдается, скажет, мол, так надеялась, что хотя бы один из ее детей окончит школу и выбьется в люди… Я сел на бордюр у школьной стены и принялся ждать. При этом я заметил, что неподалеку по школьному двору прогуливается Толик, но не стал его окликать. Мне вообще никого не хотелось видеть.

«Ничего, – как обычно, сказал я себе. – Им суждено остаться, а меня ждут великие дела! Мне бы только школу закончить…» И, успокоив себя таким образом, я вынул из сумки учебник по физике университетской программы и принялся повторять уже десяток раз прочитанный материал. И постепенно, как это часто у меня бывало, мои мысли от печатных строчек устремились вверх. В голове всплыли неоконченные расчеты проектируемой мной лунной базы: находились ответы, возникали новые вопросы. Я вынул из сумки блокнот и принялся делать необходимые пометки и расчеты. Прозвенел звонок, а я все продолжал увлеченно писать. Мимо с крыльца повалил народ. Я заметил, что Толик направился к школе. «Интересно, кого он ждал?» – подумал я, но продолжал работать. Шариковая ручка скользила по блокноту все быстрее, я торопился, чтобы успеть записать ценную мысль…

– О, привет!

Я вздрогнул. От неожиданности стержень ручки прочертил поверх слов и формул длинный фиолетовый зигзаг. Это же голос Светы!

– Еще раз здравствуй, красавица, – каким-то слащавым тоном сказал Толик.

– Какими судьбами? – игриво спросила Света.

– Да так… Я тут просто мимо проходил: смотрю, ты на крыльце стоишь. Дай, думаю, подойду, поздороваюсь…

«Ложь! Он же тут уже полчаса околачивается!»

Я с трудом сдержался, чтобы не выйти к ним, но решил еще послушать. Что же будет дальше? А дальше они принялись болтать о всякой чепухе.

«Может, он вовсе и не ее дожидался?..» – глупая попытка заглушить мою ревность.

– Кстати, какие планы на вечер? – наконец, как бы невзначай, спросил Толик. У меня не осталось сомнений: он ждал именно ее! – Не желаешь погулять? Можно в кафе сходить или на дискотеку…

Я напрягся. Сердце колотилось все сильнее.

– Ну, не знаю… – многозначительно протянула Света.

– Вообще-то, девушка сегодня уже занята! – с трудом сдерживая злость, воскликнул я, театрально появляясь из-за угла. Честно говоря, я заторопился, потому что боялся услышать ее ответ. А если б она согласилась?..

– О, Дениска! – воскликнул Толик. – А я и не знал, что вы… вместе.

Он окинул меня долгим взглядом. Перевел его на Свету. Та хихикнула.

– Да, – сурово сказал я, снова опережая ее возможный ответ. – Мы вместе!

Я снова ощутил пронизывающий долгий взгляд Толика. Мне показалось – или в нем мелькнула насмешка?

– Ну ты молодец, Дениска. Такую девчонку закадрил! – добродушно рассмеялся Толик. – Таких красоток еще поискать.

От подобных речей Света таяла на глазах.