Георгий Разумов - Нескучные рассказы

Я прекрасно осознавал, чем мне эта ситуация грозит. В лучшем случае, меня просто выбросили бы в тайгу, предварительно хорошенько избив, либо, скорее всего, просто убили бы, опрокинув потом мою машину в овраг вместе со мной, не поленившись облить ее бензином и поджечь, чтобы скрыть все следы, как это неоднократно случалось то там, то там по всей трассе. Причем случалось почему-то именно тогда, когда у водителей была та или иная крупная сумма: осведомители у братков были везде, и работали они лучше, чем милицейские опера. Продолжая бросать машину из стороны в сторону, я искал выход из сложившейся ситуации, так как понимал, что на огромной четырехмостовой фуре от мощного «Крузака» мне не уйти, и что рано или поздно бандюки сумеют меня либо обойти, либо наверняка применят оружие, выбрав выгодную позицию для стрельбы. «Крузак» тем временем предпринимал отчаянные попытки обойти меня или хотя бы приблизиться к моей кабине. Наблюдая в зеркала за маневрами джипа я понял, что его водила не очень-то силен в управлении машиной и тогда я сообразил, что мне нужно сделать для того, чтобы избавиться от настойчивых преследователей. Свой расчет я построил на неопытности водителя Тойоты, потому что именно такие неопытные не имеют твердой уверенности в своих действиях, и в глубине души у них есть нечто вроде страха или опасения сделать что-то не так. Короче, я решил позволить преследователям максимально приблизиться к моей кабине, а затем резко повернуть свой автомобиль в сторону преследователей, чтобы их прижать, а лучше всего просто вытолкнуть с дороги.

По левой стороне моей машины находились топливные баки, удар по ним был мне явно не на пользу, поэтому я решил сделать все так, чтобы позволить бандитам попытаться обойти меня по правой стороне моей машины. Я намеренно сместил свою фуру на левый край шоссе, одновременно прибавляя скорость, создавая видимость, что пытаюсь уйти от них на скорости, и, якобы, увлекшись, позабыл о том, что даю им возможность опережать меня по правой стороне шоссе. Господа бандиты мгновенно воспользовались моей «оплошностью», и джип начал стремительно обгонять меня справа. Когда их авто поравнялось своим передком почти с серединой моей машины, я резко бросил ее вправо с намерением произвести боковой удар по джипу и выкинуть его с дороги, тем более, что там как раз на мое счастье был высокий откос, поросший кустарником. Однако, удара машин не произошло: как я и предполагал, душонка у бандючка оказалась трусоватой, и он, видимо испугавшись, сам успел от меня увернуться, но так как я практически вплотную подвел свою машину к обрыву, ему ничего не осталось делать, как отрулить в под откос. Мне хорошо было видно, как машина моих преследователей сначала эффектно ломала кусты, потом перевернулась, поднялись клубы снежной пыли, и далее я уже ничего не видел, потому что она полностью скрылась из вида. Оторвавшись, я вроде как, успокоился, и только тут почувствовал, что спина моя вся мокрая, да и на лбу выступила испарина.

До Хабаровска оставалось еще больше трехсот километров, я пролетел их, не останавливаясь. Наутро пришлось рассказать о случившемся коллегам по работе, и мы поставили вопрос перед руководством фирмы о том, чтобы в рейсы через хинганские дикие края нам давали вооруженных охранников… Руководство фирмы согласилось с нами, и машины стали уходить в рейс под охраной. Меня же на некоторое время из опасений мести со стороны бандитов, перевели на другое направление. Когда через полгода я вернулся на эту трассу, там уже развернулось строительство дороги. По всему участку трудились люди, сновала техника, и вольготный режим для таежных джентльменов удачи закончился.

Не так давно случилось мне возвращаться домой из одной поездки. День был воскресный, солнечный, уже клонился к вечеру. Машин на шоссе было мало, и мой микроавтобусик без помех мирно бежал по направлению к дому. За годы странствий я заметил, что дорога домой всегда бывает более скорой, нежели путь из дома.

До города оставалось километров около семидесяти, мотор ровно и симпатично урчал, из приемника лилась негромкая музыка, и я предавался разного рода ленивым спокойным мыслям обычного житейского характера. Зазвонил сотовый, звонила жена, спросила, скоро ли я буду, и как да что у меня, все ли в порядке? Уже заканчивая разговор, вдруг спохватилась, и, сказав, что чуть не забыла главное, попросила меня заехать по пути в магазин и купить что-нибудь к чаю. Как раз на пути километрах в полутора впереди лежала деревенька с симпатичным названием Зоевка, и я решил заскочить в придорожную торговую точку, чтобы выполнить просьбу жены.

Когда я зашел в магазин, там не было ни души: ни покупателей, ни продавца. Я прошел к прилавку, громко кашлянул, из двери в подсобку показалась продавщица – молоденькая миловидная девчонка. Я попросил ее взвесить мне немного конфет, пару видов печенья, приглядел симпатичное пирожное, заплатил деньги, и хотел было уходить, как увидел пряники. Я сразу понял, что это именно те пряники, о которых я часто вспоминаю, и которые ныне редко можно купить. Остановился и попросил взвесить мне немного этих пряников. Девушка-продавец, пока еще, видимо, не испорченная вирусом торгашеского равнодушия, честно сказала мне, что пряники эти старые, сухие и лежат в магазине давным-давно. Так это же замечательно, сказал я ей, именно такие пряники мне и нужны, и что раз это так, то прошу взвесить мне этого замечательного товара целый килограмм. Удивленно стрельнув на меня симпатичными глазками, девушка выполнила мою просьбу, и я, заполучив вожделенную покупку, убыл восвояси.

Уже сидя за рулем, я вспомнил удивление и даже некое подобие недоумения в глазах продавщицы и улыбнулся, улыбнулся немного грустно и светло. Откуда ей, дитяти современного века, было знать, что пряники эти для меня были, есть и останутся до последних дней моих наилучшим лакомством из всех лакомств.

Случилось это году в сорок восьмом, а может, в сорок девятом, точно не помню. В наш магазин привезли невиданное лакомство – пряники. Никогда до этого никто из нас, пацанов, такого диковинного товара не видывал. Мы знали, что в сельпо, как именовали эту торговую точку, есть в продаже соль, керосин, подсолнечное масло, лавровый лист, килька и ржавая селедка в бочках, а так же большое количество консервных банок, которые назывались бычки в томате и килька в томатном соусе.

В то время нашей повседневной пищей была картошка, щи, каша-полба, пшенная каша. Хлеб картофельный с отрубями, черный и клейкий, как пластилин. Редко в каком доме был чай. А если был, то плиточный, в котором чая было меньше, чем непонятного качества и происхождения сухофруктов. Сахар водился редко. Продавался он в сельпо большими кусками, которые назывались головами, и был желтого цвета. Люди жили крайне бедно. Большинство домов были крыты соломой. Во многих домах полы были земляные.