Михаил Бочкарёв - Новые уши

«Вот мрази!» – думал Чанчиков, – «завтра же уволюсь! Как можно с ними находиться рядом?».

Тут вдруг лифт дернулся и, качнувшись, застыл. Где-то заскрежетало, и послышался странный скрип. На короткий момент свет в кабине замерцал и резко погас. В темноте лифта Гога вдруг с ужасом увидел, что все его коллеги светятся неоновыми ушами. Новыми ушами – точно такими, какие сейчас находились и у него на голове…

В торговом зале уныло катали тележки редкие покупатели. До закрытия оставалось минут пятнадцать. Лида с нетерпеньем ждала, когда же, наконец, можно будет пойти домой, впереди радостно маячили выходные и возможная встреча с одним из кавалеров. Она мечтательно прохаживалась между стеллажей своего отдела, угадывая, кто же ей первый позвонит: Серега или Иван? А может быть Арсен? Хотелось, что бы это все-таки был Серега. Тут она увидела двух подозрительных типов, которые вертелись в коньячном отделе и шептались. Обоим на вид было больше шестидесяти. Одеты они были странно, и вид имели вороватый и мошеннический. Она сразу поняла, что перед ней очередная алкашня, вознамерившаяся украсть бутылку дорогого напитка. А за пропажу, выплачивала Лида из своей зарплаты. Она бесшумно приблизилась к ним и встала позади. Двое мужчин даже не заметили её присутствия.

Один, тот, что был пониже и потолще, с тревогой и нервозностью попугая, кидался от одной этикетки к другой, а тот, что был повыше и в нелепом клетчатом пальто, которое было ему явно мало, то и дело вонзал свою пятерню в сумасшедшую прическу, напоминая Эйнштейна, поутру забывшего смысл теории относительности.

– Ну? Ну? – нервно говорил тот, – Нашли?

– Боже, я забыл совершенно название, – отвечал толстяк и снова кидался к новой бутылке, изучая этикетку сквозь толстые линзы очков.

– Позвоните Мастеру, ведь скоро закроют! – сокрушался длинный.

– Бог с вами Милорад Валерьянович, Мастер терпеть не может телефонов. Он же еще со времен Петра.

– Как это некстати вы забыли, ведь именно сегодня Луна в Сатурне и октябрь! И если ждать еще…

– Семнадцать лет, – дрожащим голосом подсказал толстяк.

– Боже! Ведь мы можем погибнуть, и все пойдет прахом! Как же наше бессмертие?

«Шизики», – поняла Лида. Она негромко кашлянула в кулак, чем жутко напугала обоих.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она и улыбнулась презрительно.

Толстяк замялся и как то испуганно посмотрел на друга.

– Понимаете девушка. Такой вопрос. С чего бы начать? Вы давно здесь работаете?

– Третий год.

– Видите ли. Мы ищем определенный напиток. Так сказать эликсир.

– Эликсир? – Лида задумалась. – Это коньячный отдел.

– Да-да конечно. Это коньяк. Такой, знаете ли, редкий. Он непременно должен быть у вас, – встревожился он вдруг.

– Коньяк «Элексир», название такое?

– Не то что бы название. Название я забыл, а у вас тут такой выбор, – он окинул взглядом нескончаемый стеллаж.

– Возьмите что-то другое, – предложила Лида, – вот замечательный коньяк французский «Курвуазье».

– Нет! Нет, это не то, – он продолжал движение вдоль ряда бутылок и вдруг с визгом бросился на колени. – Боже, я нашел! Милорад! Мы спасены.

– Пафнутий Капитонович, вы гений! – и с этими словами длинный поцеловал толстяка в потный лоб.

Они тут же забыли о девушке и оба, держа бутылку так, словно в руках находилась опаснейшая бомба, направились к кассам, а Лида, повертев пальцем у виска, пошла переодеваться, так как смена ее закончилась.

На улице стоял октябрь. Была полная луна и погода прелестная и волшебная. Безветренно и тихо. Темный город засыпал. Лида шла по аллее, где горели матовые воздушные фонари, и вдруг увидела недавних своих покупателей. Они появились из кустов и побежали, словно нашкодившие подростки под фонарь, где стояла скамейка.

Длинный радостно кричал:

– Ведь это наша последняя ночь! Вы понимаете? Последняя ночь!

– Бессмертие! – кричал ему вдогонку толстяк.

«А такие ведь и напасть могут», – подумала вдруг Лида и от греха подальше, зашла в кусты. Лиде было глубоко за тридцать, и красавицей она не была. Широкая кость, ноги коротковаты и совершенно не изящное лицо пошлейшей дворовой девицы с носом – картошкой. Привлекала она мужчин только определенного сорта, и был этот сорт далеко не первым. Но кто в силах понять сложный внутренний мир шизофреника, которому перевалило за шестьдесят? Чувствуя тревогу, Лида пошла неслышно по земле, стараясь не задевать ветки. Когда она поравнялась с фонарем, у которого остановились сумасшедшие старикашки, её обуяло любопытство. Она присела на корточки и принялась наблюдать. Было очевидно, что два свихнувшихся алкоголика что-нибудь выкинут. Достав телефон на случай съемки ролика для ютуба, она притаилась.

– Да-а, – сказал, надышавшись свежайшим воздухом, толстяк. – Я ждал этого момента семьдесят три года! Нам людям, в отличие от рептилоидов, намного сложнее обрести бессмертные тела. Другая кровь. Но мы останемся все теми же сущностями что и теперь.

– Вы знаете, Пафнутий Капитонович, я поначалу предполагал, что бессмертие – это жизнь в своем теле, а тут такой сюрприз.

– А оно вам надо? Жить развалившимся стариком? Вы родитесь юным и свежим, сами выберете тело и, главное, все, чем вы являетесь сейчас, останется с вами. Ваше сознание вечно. Вот что важно. И так, меняя тела, вы будете жить в этом мире, пока не поймете его пронзительной, немыслимой красоты до конца, и, впитав все это, пойдете дальше, в следующий мир!

– Да это поразительно, – вздохнул длинный и взглянул в небо, как усталый пес, – а с вами мы еще встретимся?

– Ну, конечно! Да мы договоримся прямо здесь и сейчас, – он на минуту задумался. – Решено! Через двадцать лет у Эйфелевой башни. В день первой Луны. Я одену, к примеру, красный плащ и вы узнаете меня.

И с этого момента Лида поняла, что пора снимать. Оба были совершенно безумны и, по всей видимости, решили друг друга убить, предварительно напившись. Она направила на стариков свой телефон и с нетерпением ждала развязки.

– А когда мы родимся?

– Завтра на рассвете.

– В этой стране? – испугался длинный.

– Это не важно, вы родитесь там, где родится выбранное вами тело. Ребенок. И уж поверьте, с вашими знаниями в двадцать лет у вас будет все, о чем только может мечтать человек. Ведь вы прошли полный курс?

– Конечно. Тридцать лет изучения материала. Все знания мира. Главный принцип игры. Мастер был милостив ко мне. Это он открыл мне тайну бессмертия. Сознание вечно, но, тратя его на глупости и низменные наслаждения, мы теряем…

– Да-да, все так,… а ведь каждый мог бы. Но люди глупы и ленивы. Впрочем, не нам их судить.

С этими словами толстяк разлил по пластиковым стаканчикам коньяк.