Ирина Лукницкая - Оберег на любовь. Том 1

Молодой мужчина приземлился рядом со мной, обхватил свои колени руками, и затих. Я пыталась заглянуть ему в лицо и понять, что с ним происходит. Мне показалось, что он прячет глаза. Наконец, я поймала его глубокий взгляд. Глаза были абсолютно трезвыми, и в них разлилась грусть.

– Испугал тебя, да, Полин? Как дикий набросился. Прости, не могу, когда из-за меня страдают дети, – всячески пытался загладить неловкость Алексей и старательно делал вид, что между нами ничего не произошло.

…Да, я умнела не по дням, а по часам. Меня посетила догадка, что женатый мужчина обязан скрывать свои чувства, и нисколько не обиделась. Тем более ласковые слова, вырвавшиеся из его уст в порыве страсти, до сих пор витали в воздухе. Я продолжала их слышать, дышать ими, повторять про себя и никак не могла поверить: неужели эти нежные слова предназначались мне, обычной девчонке?

– Нет. Чего мне пугаться? Вы же не Серый Волк, а я не Красная Шапочка, – училась я кокетничать.

– Мне казалось, мы уже перешли на «ты», – произнес Алексей сакраментальную фразу.

Не помню, в каком рассказе, кажется, у Чехова – главные герои, влюбленные друг в друга по уши, все «выкали» да «выкали», и только под занавес перешли на «ты». Они опасались, что фамильярное обращение друг к другу испортит их чистые романтические отношения. Ерунда, честное слово. По-моему, когда люди переходят на «ты» – это знак того, что они полностью доверяют друг другу.

– Да я-то только за! Но ведь вы сами только что назвали меня ребенком.

– Не вы, а ты, – терпеливо поправил меня собеседник, – ну и что же? Пусть даже и ребенок. Дочка моя Сашка – тоже ребенок, но говорит мне «ты». Это же нормально, когда души родные.

Мне очень понравилось, как хорошо он сказал про души. Уж мы с ним точно прошли тест на родство душ, когда оба загорелись бредовой идеей взобраться на утес. Я вдруг замерла от сумасшедшего открытия, почуяв неведомое, скрытое пока за пеленой привыкания друг к другу, зарождающееся огромное чувство, будто прячущееся за волшебной китайской ширмой. Этот предмет интерьера, доставшийся нашей семье в наследство от деда и бабушки, живших когда-то в Манчжурии, с причудливыми, так и неразгаданными до конца картинками, пленяющими мое воображение своим изяществом и одновременно сложностью – для меня, натуры крайне впечатлительной, с детства отражал суть понятия «тайна». Сейчас ширма, главное назначение которой – скрывать самое интересное, кажется, только понемногу начинает приоткрываться, и вот оно – первое прозрение: «Оказывается, то хрупкое начало, о котором я пока не смею и мечтать – не мои абстрактные фантазии… Нет! А самая что ни на есть сладкая реальность!».

Ряд последующих событий показал: мы понимаем друг друга с полуслова, нас тянет друг к другу, как магнитом, а обстоятельства фантастическим образом способствуют дальнейшему сближению. Будто единство наших душ предопределено кем-то свыше. Но там, на Краю Света, мы еще не могли знать, что отныне у нас одна история на двоих, и нам уже никуда не деться от этой всевластной силы притяжения!

Окружавший нас покой не мог, вероятно, длиться вечно: даже из опыта своей, пока еще недлинной жизни я знала, что все хорошее быстро кончается. Внезапно со стороны противоположного берега налетел порывистый ветер. Картина природы стала стремительно меняться: облака, только что еле заметные, нежно-молочного цвета и невесомые, как пух, превратились в одну огромную темно-сизую тучу. Грозовой фронт подступал уже со всех сторон, стремительно затягивая небо и навевая на меня воспоминания из детства.

…Однажды, будучи первоклашкой с торчащими косичками, я осталась дома одна. Мама ушла в магазин и там пропала. Видно, как всегда встала за чем-то в очередь. Я сидела за новым письменным столом и выводила в тетрадке домашнее задание по чистописанию. Задача состояла в том, чтобы красиво, без помарок, выдерживая строгий наклон, написать целую строчку единственного, но многократно повторяющегося слова. Образец, или так называемый «показ», воспроизведенный фантастически красивыми алыми чернилами, маячил на полях и завораживал глаз. Это моя первая учительница своим каллиграфическим почерком предложила правильный вариант написания простого русского слова «туча».

А за окном тем временем начиналась гроза! Казалось, весь белый свет погрузился во мрак. Черные лохмы грозовых облаков рвались и лопались от молний. От жутких раскатов грома, б о́ хавших сразу после вспышки, можно было оглохнуть. Прилежная ученица в испуге не могла сдвинуться с места. Чтобы не видеть всего этого кошмара, я уткнулась носом в тетрадку и, несмотря ни на что, продолжала писать. Мирный скрип перышка хоть как-то успокаивал и отвлекал меня от леденящих душу, потусторонних звуков разбушевавшейся стихии. Однако вместо эталонного «туча» я накарябала не менее десятка неведомых русскому человеку словечек. «Чуча, чуча, чуча…», – очень старалась я, высунув от усердия язык. И так – целых две строчки! Наверное, от того, что тучи на небесах были ужасающе черны, я и заменила «т» на «ч». После, когда тьма отступила, уже под аккомпанемент проливного дождя я добросовестно перечитала свои же каракули, как нам советовали на уроках письма, и не заметила ошибки!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.