Иван Орлов - Чейси

Джек курил одну сигарету за другой, глядя на опускающийся в бездну гроб. Рядом были друзья, Питер и Макс, – те самые верные друзья, которые всегда выручали в трудную минуту.

Церемония закончилась. Время близилось к полудню; собравшиеся стали расходиться по домам, выражая Джеку и Люси соболезнования. От ужаса Джек передернулся; испачканная в земле рука обхватила его каменные плечи. Это Питер обнял его:

– Держись, дружище.

Макс взглянул на друга, изо всех сил стараясь держаться бодро.

– Я сожалею о смерти твоей жены, – произнес он немного погодя. – Скоро увидимся, – произнес с таким же усилием.

– Все идет свои чередом, – сочувствующим тоном сказал Питер, – да будет воля Его, каждый окажется на небесах, – он скрестил перед лицом руки, щелкнув пальцами.

Летая от мысли к мысли, Джек успел услышать только резкий щелчок пальцев, и в ту же секунду его дернула за рукав пиджака дочь.

– Папа, пойдем домой, я замерзла, – хныкала Люси.

Приподняв голову, Джек увидел перед собой Мари.

– Идем, Люси. Сегодня я останусь у вас. – Мари повела девочку к машине, увлекая за собой и Джека.

Простившись со всеми, втроем они двинулись к машине. На секунду Джек обернулся на могилу жены и вторично разглядел силуэт человека, чье лицо было прикрыто капюшоном.

– Мари… – окликнул Джек, – ты видишь его?

– Там нет никого, – женщина перевела дух, – но если ты все время будешь оглядываться назад, то не сможешь увидеть, что ждет тебя впереди.

Ему казалось, что время остановилось. А через мгновение Джек ясно ощутил, что жизнь его теперь навсегда будет проистекать в двух измерениях: до смерти Сьюзен и, увы, после…

Комната дочери была уютной и по-детски яркой. Стены были увешаны дочкиными рисунками, всюду валялись игрушки, краски, карандаши. Но сегодня даже яркость и обилие игрушек не казались Джеку тем, что могло бы отвлечь от горя.

Он присел напротив дочери и с нежностью посмотрел на нее. Люси крепко прижимала к себе любимого плюшевого слоника и исподлобья поглядывала на отца.

– Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Повисшую в комнате тишину нарушила Мари. Она ласково провела рукой по волосам девочки и, склонившись к ее уху, нежно прошептала:

– Все будет хорошо. Постарайся уснуть.

– Я, пожалуй, пойду, – пробубнил себе под нос Джек и попытался выключить свет.

– Мама не выключала свет!

– Хорошо, дочка, – оставил свет и приоткрыл дверь.

– Папа, – окликнула Люси, в ее глазах стояли слезы.

Джек замер, склонив голову.

– Да, милая?

– Ничего, – прошептала девочка.

– Я люблю тебя, – тихо ответил Джек.

В прихожей он сдернул с вешалки куртку, выбежал из дома и быстрым шагом направился к машине. В руке была недопитая бутылка. Машинально отпивая из горлышка, он завел автомобиль и рванул к могиле жены. Алкоголь притупил страх – «Додж» несся вперед, скрипя тормозами на поворотах. Показавшиеся на горизонте ворота кладбища заставили Джека сбросить скорость.

Рыжий свет фонарей освещал поверхность мраморных надгробий. Ветер раскачивал из стороны в сторону полуголые ветви деревьев, принимавшие образы жутких чудовищ. Присев на корточки, Джек заплакал. Он испытывал горечь от невосполнимой потери, когда прокручивал в голове лучшие моменты жизни со Сьюзен.

– Кто это сделал, – захрипел Джек, упав на колени. – Какой мерзавец убил мою жену?! – Слезы наворачивались на глаза. – Почему, почему? Почему я не смог уберечь тебя от смерти? – Он допил водку и швырнул пустую бутылку в сторону, заметив вдалеке все тот же силуэт в капюшоне, что видел днем. От страха и злости Джек на мгновение онемел. А потом закричал, стараясь заглушить шум ветра:

– Какого черта! – увидел снова образ в капюшоне. – Сьюзен! Это ты?! – язык заплетался.

Джек устремился к незнакомцу. Его тело шаталось из стороны в сторону, вены на шее напряглись, зубы стучали от холода.

– Что ж это за чертова жизнь, когда не можешь верить даже в себя, – он продолжал идти. – Кто ты?! Кто-о-о! – возмущенно горланил Джек. Прибавив шагу, он попытался бежать, как вдруг очутился на земле, испачканный в слякоти. Даже лицо было покрыто грязью. Он поднял голову и взглянул сквозь слезы, но впереди разглядел лишь одиноко стоящее дерево, скрывающееся в тумане.

– Ты не оставишь нас просто так! – из разбитой губы текла кровь. – Я чувствую, это была ты, – продолжал кричать из последних сил.

Джек резко обернулся к могиле. Глаза были налиты ненавистью, страхом. И вновь уловил очертание загадочного незнакомца. Он направился обратно, что-то бормоча себе под нос, как вдруг почувствовал сильный удар по голове и упал. Веки разлепились. Глаза медленно открылись. Он увидел прямо перед собой двух полицейских. Звон в ушах заглушал их разговор. Один сообщал что-то по рации.

«Пш – пшш»… Рация издавала неприятное стрекотание.

– Прием, – сказал сержант Барнз. – У нас тут пьяный человек на кладбище, забираем?

– Принял.

– Вы не понимаете! Она тут… Моя жена еще жива, – сипло кричал Джек.

Полицейские подняли его и повели к машине. Оглядываясь, Джек продолжал видеть таинственный силуэт возле могилы. – Прошу, просто отпустите меня! – отчаянно молил, пытаясь вырваться. – Да что ж это такое? Вы должны ее увидеть, – вдруг истерически захохотал он.

Один из полицейских не выдержал и выпустил пятьдесят ампер электрошоком в грудь Джека. Машина сделала резкий разворот и направилась к выходу кладбища.

– Притормози, – попросил сержант Барнз напарника. – Прошу прощения, но уже поздно, и тут небезопасно находиться. Вас подвезти?

– Благодарю вас, сержант, – послышался вежливый голос проходящего рядом человека в капюшоне. – Вот там мой дом, – он указал пальцем, – в конце квартала. Еще раз спасибо вам.

14 мая 2006 год

Прошло два года со дня смерти Сьюзен. Воскресенье выдалось по-весеннему солнечным и теплым. Сознание было совершенно чистым, как пение птиц ранней весной. Джек готовился к этому дню, главному дню для его дочери – получению аттестата. Церемония проходила на футбольном поле вблизи школы.

После официальной части родители и ученики стали праздновать; аттестаты взмывали вверх. Взятый напрокат классический серый костюм с жаккардовой этикеткой «Сделано в 1998 году» не выделял его из толпы. Джек широко улыбнулся дочери и направился к Питеру, который пытался кадрить одинокую Эмбер; с этой женщиной когда-то встречался и сам Джек.

– Противно смотреть, – подумал он, – лучше бы нашел себе жену. – Почувствовав запах алкоголя, Джек услышал:

– Узнаю эти штаны, – и его торжественно обнял Питер. – Мне нравится, что ты никогда не изменяешь традициям.

Джек опустил глаза, чтобы в очередной раз удостовериться в чистоте брюк.