Геннадий Мурзин - Без вести пропавший

Кладя трубку на телефонный аппарат, Алексеев был уже на ногах.

– Версия номер три (по значимости ей следовало бы быть на первом месте): похищение с целью выкупа или шантажа. Кем? Прежде всего, чеченскими бандитами. Да, такого рода преступлений в нашей области не было. Но мы можем этот счет открыть… Хоть и утверждают, что войны нет, что есть всего лишь антитеррористическая операция, однако дома (не на Кавказе, а в Москве) взлетают на воздух. Военные колошматят боевиков, уже загнали в горы Кавказа, но, что странно, менее активными чеченцы не стали. Брали заложников и продолжают брать сейчас, в том числе и детей… Надо ждать вестей с Кавказа. Если имеет место похищение, то они обязательно о себе дадут знать. В самое ближайшее время выйдут на родителей. Мала доля вероятности, но не исключается и вариант, при котором парнишку взяла в заложники одна из преступных местных группировок. Зачем? Шантажировать власть, допустим, давить на правоохранительные органы… В том же октябре (совпадение вряд ли случайное) мой коллега Костенко сильно пощипал одну из группировок, арестовав двух местных «авторитетов». Теперь они в СИЗО… Почему не проявляются? Ждут удобного момента, когда торг будет наиболее уместен? Возможно. Что они могут? Они могут выставить условие: жизнь подростка в обмен на свободу одного из своих «авторитетов». Подобное развитие событий ожидаемо и, главное, возможно… Ну, и что? Что еще я упустил, а? Интуиция подсказывает, что что-то очень важное уходит от меня. Но что, черт побери?! В голове – пусто! Ни одной стоящей мысли… И Фомин не дает о себе знать… Что он? Где он? Как сквозь землю провалился… И пусть! Схожу, перекушу в столовой, а после обеда мозги, возможно, заработают с большей интенсивностью. Эхма, где мои тридцать лет! Тогда без обеда мог работать сутками и ничего, хоть бы хны. Теперь – все не то: силенки уходят, тают, как снег в апреле. Прав тот, кто однажды сказал: если бы молодость умела, если бы старость могла. Нет, что ни говори, а в отставку все-таки пора, пень трухлявый.

Алексеев спешно оделся и вышел.

17 ДЕКАБРЯ. ПЯТНИЦА. 09. 50.

Дягилев вошел в кабинет и, на правах хозяина, тотчас же прошел вперед и присел на один из стульев.

– Доброе утро, Илья Захарович! Прошу прощения, но найдите, пожалуйста, пару минут…

– Для чего?

– Пройдемте в мой кабинет. Там один из влиятельнейших людей города. Он хотел бы с вами переговорить.

– О чем, Степан Осипович?

– Не знаю. Однако встретиться с ним стоит.

– Вы так считаете?

Дягилев склонился в сторону Алексеева и шёпотом добавил:

– Между нами: он без стука, говорят, входит в кабинет губернатора.

– Ну?! – притворно удивился Алексеев и с еле заметным сарказмом добавил. – Тогда – другое дело.

Прокурор Дягилев встал.

– Пойдемте.

– Куда?

– Как куда? Я сказал: ко мне.

– Степан Осипович, если «один из влиятельнейших людей города», как вы изволили выразиться, желает встретиться, то – добро пожаловать: пару минут я для него найду.

Дягилев округлил глаза.

– Сюда?!

– Но у меня нет другого места, где бы я мог принимать «влиятельнейших» людей.

Лоб Дягилева покрылся испариной.

– Хорошо… Если он сочтет возможным, то подойдет.

– Добро пожаловать.

Дягилев вышел и через минуту вернулся, сопровождаемый незнакомым Алексееву человеком.

– Илья Захарович, познакомьтесь: первый заместитель главы администрации Промышленного района Сарваров Леонид Федорович… Леонид Федорович, познакомьтесь: старший следователь по особо важным делам прокуратуры области Алексеев Илья Захарович.

– Очень рад познакомиться с вами, – сказал Сарваров и протянул руку для рукопожатия.

Алексеев сделал вид, что жеста не заметил, поэтому в ответ не протянул руку, а лишь сухо сказал:

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Гость опустился на стул.

– М-да… Вы не очень-то любезны, Илья Захарович.

– Первое впечатление, как правило, – ошибочное.

– Хотелось бы думать.

Дягилев, продолжая стоять, спросил, обращаясь к Сарварову:

– Я пойду?

– Алексеев тотчас же ухватился, спросив прокурора:

– Он ваш непосредственный начальник?

Дягилев, поняв, что опять плюхнулся в лужу, растерянно произнес:

– Нет, но…

Сарваров лишь небрежно кивнул головой, что также не осталось незамеченным со стороны Алексеева.

Дягилев ушел, явно обрадованный, что не будет очевидцем трудного, как он представил себе, диалога.

Сарваров отчасти был прав. Алексеев с большим трудом скрывал свою неприязнь к гостю, хотя никогда с ним не встречался. Алексеев по опыту знал: чиновник столь высокого статуса начинает проявлять инициативу лишь в случаях, когда заинтересован, когда необходима от него, следователя, некая информация. Или идет на встречу с намерением повлиять на ход следствия. Многие чиновники областного масштаба его хорошо знали, поэтому старались к нему не обращаться. Для добычи нужной информации они искали и находили иные пути, в обход его.

Алексеев прекрасно понимал, что не слишком интеллигентно изначально относиться к человеку с предубеждением, но поделать ничего не мог. И, конечно, наживал немало врагов. Чиновник любит дружеские услуги, ценит и не забывает. Не забывает он, соответственно, и нелюбезности к себе. Он знает: кто таков Алексеев и кто он, чиновник, без услуг которого в обыденной жизни трудно обойтись.

Алексеев чрезвычайно высоко ценил свою независимость, которая убавляла число друзей, и удваивала число недоброжелателей, в том числе и из круга коллег.

Пауза явно затягивалась, молчание становилось тягостным.

– Прошу прощения, если отнимаю ваше драгоценное время, – первым начал Сарваров и натянуто улыбнулся.

– Я вас слушаю.

– Мне вчера доложили, что вы прибыли…

– Только вчера доложили? – удивленно спросил Алексеев.

Сарваров или не заметил сарказма, или сделал лишь вид, что не заметил.

– Вот… я и решил нанести визит… Может, помощь какая-то нужна… или еще что… Мало ли…

– Спасибо. Оперативно-следственная бригада ни в чем не нуждается.

– Рад слышать.

– У вас, кроме визита вежливости, есть еще что-то?

– И да, и нет.

– То есть?

– Общественность волнуется, Илья Захарович. Люди обращаются к нам, в администрацию с разного рода вопросами, а мы не знаем, что отвечать, так как совершенно не в курсе. Неловко, знаете ли.

– А, по-моему, нормально, так как, Леонид Федорович, на вопросы, волнующие вашу общественность, даже я ничего не смогу пока ответить.

– Разве?

– Представьте себе.

– Хм… М-да… Я крайне удивлен…

– Знаете, я также крайне удивлен тем, как работает отдел внутренних дел Промышленного района Нижнего Тагила.