Валентин Колесов - Жизнь русского

Друзья поддержали: да, мы готовы служить Отечеству, но лучше с удобствами. Жилье, быт, зарплата, отдых. В хорошем городе или вблизи него. А таких, которые в романе, мы не знаем.

Они решили кутнуть. Рестораны, музеи, Сандуновские бани, Всесоюзная выставка народного хозяйства, Новодевичье кладбище…

В ресторане Слава говорил:

– Валя, собери деньги, будешь расплачиваться, у тебя хорошо получается.

Ребятам понравилось, как он небрежно бросал официанту веер ассигнаций – легко и скромно: сдачи не надо.

В туалете им чистили щеткой спины, недовольный Рем ерзал плечами, не имея возможности оторваться от писсуара.

На Новодевичьем кладбище набрели на похороны.

– Смотри, Козловский! – воскликнул Романов и без стеснения пробрался поближе. Хоронили музыкального деятеля.

– И что Козловский говорил?

– Что-то непонятное, замысловатое, мы уже с тобой, ты с нами…

Лучший бас страны Пирогов скорбно молчал.

Так они ничего и не знали о своей будущей работе, даже когда уже приехали в степной Крым (в Багерово) на курсы. Уже замелькало слово «изделие», с которым они будут работать, но что это за «изделие» – никто не говорил. И вот наконец их повели в ангар, где находилось это самое таинственное изделие. Они увидели его висящим на цепи над их головами.

Это была… обыкновенная атомная бомба.

Такого они не ожидали. Как говорится, ларчик просто открывался. Потом, после ангара Романов и Колесов переглянулись и грустно усмехнулись. Стало ясно: им предстоит обслуживать ответственную, но не очень сложную технику и притом именно обслуживать: ничего не изобретать и не придумывать.

Это был 1955 год, шесть лет назад было создано советское атомное оружие. Теперь бомбы поступали на аэродромы дальней авиации, а для работы с ними Минсредмаш создавал свои команды. Брали всех: радиоинженеров, электриков, химиков и даже метеорологов, поскольку на бомбе имелись бародатчики.

Атомная бомба, метра три в длину, полтора-два в диаметре – это очень простая штука, даже непонятно, почему столько страстей было вокруг ее создания. Внутри внешнего корпуса есть шар полтора метра диаметром, наполненный взрывчатым веществом – толом. Внутрь этого шара вставляется через радиусную выемку центральная часть сантиметров тридцать в диаметре – ядерный заряд. На поверхности большого шара устанавливаются 32 инициирующих взрывателя, которые взрываются при подаче на них электрического напряжения, они взрывают тол большого шара, от этого взрыва сжимается ядерный заряд, и, как говорится, пожалте бриться – вот вам Хиросима и вот вам Нагасаки.

В системе управления бомбой есть пара десятков реле, несложная электрическая схема. Бомбу выгоднее взрывать над землей, на высоте нескольких сот метров, поэтому на ней устанавливаются два бародатчика и радиодатчик.

Организаторы новой службы, созданной еще Берией, действовали быстро и энергично. Так, например, радиоинженеров они поставили на зарядку бомбы инициирующими взрывателями. Не говоря уж об отдаленности радиотехники от взрывчатых веществ, было еще одно интересное обстоятельство. Эти маленькие устройства – размером с пол-стакана – имеют свойство взрываться прямо в руках от того электростатического напряжения, которое, оказывается, накапливается в человеческом теле в количестве, вполне достаточном для того, чтобы остаться без кистей рук.

– Это впервые обнаружилось на заводе, – объяснил инструктор, – нескольким молодым работницам оторвало пальцы. У них накапливается большая электростатика – длинные волосы, физиология…

Выработали технологию безопасной работы: нужно обуться в кожаные тапочки, на голову одеть шапочку, встать на заземленный металлический лист, руки положить на такой же лист на столе, спустить тем самым с себя электричество и уж только тогда хвататься за взрыватели.

Конечно, люди военные готовы к любым зигзагам дисциплины, но такого удаления от своей профессии радисты не ожидали. В конце учебы они устроили маленький бунт, и их оставили переучиваться на радиодатчик и электроавтоматику. (Антисоветчики много врут о советском прошлом: по их версии взбунтовавшихся радистов должны были тут же поставить к стенке или хотя бы сослать в лагерь).

После курсов и отпуска Колесову дали явку для прибытия к месту службы. Конспирация в своей стране: нужно приехать в управление КГБ в Феодосии, предъявить документы. Оттуда его отвезли в закрытый городок в крымских горах. Здесь десяток жилых домов, казармы, штаб, дом культуры, котельная и др. Главное же – сооруженный внутри гор комплекс хранилищ и тоннелей в несколько сот метров с рельсовой дорогой. В хранилищах находились атомные бомбы, которые офицеры ввозили и вывозили на тележках вручную. На пустых тележках они с большим удовольствием катались по тоннелям.

После многолетней нудной учебы военные инженеры получили увлекательную работу. На железнодорожных платформах близ Феодосии перегружали из вагонов в автомашины ящики и контейнеры, в которых находились несобранные части атомных бомб. Непонятно, почему они не были собраны на заводах. Делали сборку – внутри пустого корпуса устанавливали электрические кабели и детали, вставляли толовый шар, центральную часть, в общем – всю сборку от нуля. Колесов отметил, что болты и винты завинчивает вкривую – в вузе этому не учили. Как-то его сурово ругал старший – на погрузке он уронил ящик с центральной частью, проще говоря, с ядерным зарядом.

Собранные бомбы перевозили в хранилища. Когда в одном из хранилищ (внутри горы) просочилась вода, начальник объекта попросил офицеров произвести ремонт: по условиям режима рабочие сюда не допускались. Офицеры занялись мелиорацией – с интересом поработали отбойными молотками, копали траншеи, укладывали трубы. Наградой за эту работу стала поездка в Севастополь.

Выяснилось, что они, группа из 20 офицеров, находятся здесь временно, до окончания строительства своего объекта. Где он – пока они не должны знать.

Был первый личный трудовой успех. Романов и Колесов смонтировали в хранилищах дистанционные измерители влажности – самописцы с записью данных на бумажную ленту. А приборов для измерения температуры не прислали.

– Слушай, – сказал Колесов, – можно измерять температуру на этих же приборах, отключая влажный термометр.

– И мерить на сухом?

– Ну да, а вместо влажного подключать сопротивление.

Обсудили, сделали. Пустяк, а приятно. Оформили рацпредложение и получили вознаграждение.

Работы на временном месте службы было немного. Через полгода атомная команда выехала к постоянному месту работы – в Полтаву.

Им повезло – военный городок на окраине Полтавы, жилье в домах, специально для них построенных. Избежали обычной беды начинающих офицеров – снимать жилье. По условиям службы они должны сидеть дома после работы, быть готовыми выехать по тревоге. В город можно отлучиться три раза в неделю. За особый режим доплачивали 30 процентов. Режим тоскливый – это плохо, но деньги – это хорошо. У них и оклады были выше обычных армейских, итого выходило почти в два раза больше, чем у соседей – авиационных инженеров. Он отсылал матери четверть получки.