Марина Москвина - Ты, главное, пиши о любви

Ночь с 28 февраля на 1 марта

Юля – Марине,

лыжнице и фигуристке, накануне прощания с зимой

Как я понимаю, вы обычно катаетесь на катке в Сокольниках или Парке культуры, и Седов бежит рядом по колдобинам?

А теперь – представьте: искрящийся и звенящий на солнце Маленец с чистым льдом или припорошенный хорошим крупяным снегом. Иногда лунки, но они «зарастают» быстро. Лунок мало. Над лунками разложены еловые ветки, они прикрывают и обозначают жерлицы, поставленные на щук.

На берегу – красивейший куст калины, можно подъехать и поесть. Калина сладкая (все после мороза). Небо синее, бирюзовое и высокое. Освещены солнцем сосны. Иногда две-три вороны в небе, и вы – одна. На огромном и чистом льду на озере (над этим озером в августе барражируют аисты, тренируя свое потомство к перелету).

Главное, переступить закраинку – непосредственно лед у берега. Он иногда трещал, оседал, когда мы ходили. И в детстве Алексей иногда вот именно в этих местах проваливался плашмя. Там неглубоко, но холодно.

По льду Маленца ходил Пушкин. А по льду Петровского озера раньше так вообще – подводы с конями. А вы знаете, что по Сороти до войны ходили пассажирские катерки? Было очень большое движение.

Так что представим картину: бежит кругами Седов, идет Пушкин, и Марина между луночек и лисьих троп на коньках (лисы подбегают смотреть, не оставит ли какой рыболов хлебушек).

Я действительно на льду Маленца о вас подумала. На этом я вас больше попустительски не отвлекаю. Все.

5 марта

Переделкино

Марина – Юле

Я в Переделкине, туман, лес, лыжи под дождем!

11 марта

Бугрово

Юля – Марине

Марина, пью по утрам березовый сок.

«Сок берешь? – все спрашивал меня Алексей. – А есть у тебя знакомая береза?» Ведь здесь у каждого старожила своя береза. А у меня березы знакомой не было, мне посоветовал ее Алексей и дал лоток, сделанный из колышка от палатки, для сбора сока.

Я прихожу за соком утром, а мороз! «У Барсика с мороза усы объиневши», – так мне говорила Аля. Посмотришь – правда: трава вся в инее, травинки – как разбросанные усы…

За ночь набирается бутылка сока, а Алексей: «Это что! Мы за ночь и ведро набирали!»

Земля, Марин, под моей березой спрессована из сухого мха и прошлогоднего чабреца, и догадаться, где идет сок, просто – по лимонницам…

В одно из утр, когда я пришла за соком, сок замерз. Береза, бутылка – все в сосульках. Сосульки свешивались, «текли» по стволу, просвечивало сквозь них солнце. Трудно было поверить, что это сок. Я его отламывала и складывала. Потом он таял.

Все мы напробовались сока, наугощались. Внутри у каждого из нас уже по своей березе, а соберемся и – как березовая роща. А в Алексее еще и немного клена. Он успел попить и кленовый сок.

14 марта

Бугрово

Юля – Марине

Хочу с вами поделиться, пока будете переобувать лыжные ботинки на домашние тапочки.

Один год аисты прилетели рано, еще в начале апреля, а в середине марта, когда я увидела цапель, пошел снег. В саду на подтаявшем снегу одиноко стоял пчелиный улей, очерченный и обозначенный капелью.

Цапли кричали, ветер раскачивал их гнезда в соснах. Снег потихонечку таял, отступал.

И еще, когда они прилетели рано, пожгли траву какие-то дураки, земля вся выжженная была. И вот по этой черной земле, по гари – иногда ступая по снегу – шагал аист.

Черные с белым крылья, красный клюв…

21 марта

Бугрово

Юля – Марине

Читаю старых китайцев. Очень нравится.

Такие, например, строчки:

Летящий гусь отразится на поверхности замерзшего пруда. Улетит гусь, и на льду не останется его тени.

Прежде чем любоваться журавлями и наблюдать за рыбами, сначала обрети в себе покой.

Отрешись от мыслей, обрети покой – и ты будешь плыть вместе с облаками в небе, очищаться от пыли под дождем, радоваться, слушая пение птиц, и прозревать свое естество, созерцая опадающие цветы.

Я вам писала, как в марте (я вам писала!) ветер носил скорлупки вылупившихся птенцов?

В крапинку, голубые. По всем дорогам.

И дворники подметали их.

Легкие хрупкие скорлупки.

20 марта

Москва

Марина – Юле

Да-да! Старые китайцы – то, что нужно – с их журавлями, рыбами, летящими гусями, замерзшими озерами, прозретым естеством и фотографом Листопадовым.

23 марта

Бугрово

Юля – Марине

Ходили с Алексеем на лед, на тот самый лед Маленца, где доверенные люди, кому он откроется, видели Пушкина (а меня он позвал в окно в апреле).

Бревна в доме у Алексея проконопачены мхом и глиной, бревна старые, снаружи набиты гвозди – вешать сумки. Сколько раз я приходила сюда и сумки вешала. И вдруг мне Алексей говорит, что дом их пропитан медом. Три года у него жили пчелы. Залетел рой, поднырнув в щели между бревнами. Рой перелетел через Сороть из соседней деревни Дедовцы, еще Алексей и его соседи отслеживали пчелиный полет: к кому?..

Пчелы поселились – и на первый взгляд ничего: в комнате обшивка, обои, но за стенами и над потолком – жизнь… Они сушат мед, вентилируют, создают потоки теплого воздуха, дом прогревался пчелиным гулом. Дотронешься до стены – жужжат. И Алексей прослушивал свои стены.

Если первые годы жужжание напоминало гудение одинокой лампочки, то потом Алексей и мама могли уже различать голоса: басы… Казалось, что мед уже проступал сквозь стены, как в сухой бане смола от жара. Пьешь чай, и только поддевай ложкой…

Потом случился пчелиный мор. Между черным и белым потолком Алексей набрал тогда ведро вкусного и густого меда. Дом пропитался медом и воском, утеплен им (поэтому Алексей и переманил зимовавших у меня бабочек – медовые бревна слаще и светятся красноватым цветом, как свежий мед, или как настоянные в лужах листья осенью).

А стволы яблонь, лип настолько все обросли лишайниками, что, когда, проходя, похлопываешь по стволам деревья – они мягкие от этого войлока – и кажется, что это спины коней. Корявые, изогнутые стволы, на них – как у птицы или у солдата – жетоны с порядковыми номерами: «507»…

Улетят снегири – прилетят скворцы. Я поеду в деревню еще обязательно в апреле, на весь апрель, и буду рассказывать моей Марине все – от первого аиста и гуся до подснежника. До той минуты и с той минуты, когда начнет звенеть лед на Сороти.

25 марта