Наш Пол - Непонятые

– О! Кого я вижу? Тоха! Да в какой компании, глянь, – насмешливо воскликнул рядом с ними Виктор, толкая Ладислава в бок.

– П-п-привет! – Антон все еще не знал, как реагировать на друга. Или, возможно, теперь уже бывшего друга?

– Саня? Что ты тут делаешь? – Ладислав приветливо улыбнулся другу.

Внутри Саши все перевернулось, когда он понял, что Лад еще ничего не слышал о нем от Пантеры. А вот в том, что брюнет сейчас всех просветит о его похождениях, парень не сомневался.

– П-привет! – повторил Саша фразу Антона, нервно наблюдая за парнями.

– Кто тут у нас свой поганый рот открыл? Очкарик? А вот я сейчас… – дернувшийся к Саше брюнет был остановлен блондином.

– Не трогай его, – тут же посуровев, попросил Ладислав.

– Это потому что он друг? – уточнил Виктор, на что получил от Ладислава утвердительный кивок, – Так вот, твой друг – педик. Ты бы поостерегся ему тыл доверять.

– Не смей говорить такое о моих друзьях, – прошипел Ладислав, отстраняясь от брюнета и вставая напротив него.

– А то что? – улыбнулся Виктор. – Не веришь мне? Зато веришь какому-то пидору.

Ладислав, не раздумывая, замахнулся кулаком, намереваясь съездить Виктору по физиономии, к чему тот уже был готов, и удар пришелся в блок брюнета.

– Лад, не надо! – Саша подлетел к Ладиславу, желая остановить наметившуюся драку.

– Не подходи к нему, ублюдок! – прорычал Виктор, нападая уже на очкарика. Ладислав бросился наперерез брюнету и схлопотал-таки по лицу.

– А черт! Извини, Ангелок, – вырвалось у Виктора.

– Ангелок? – прошептал Ладислав, зло вскинув глаза на Виктора.

– Лад… Извини, Лад, – брюнет подошел к нему и осторожно дотронулся до скулы, на которую ранее пришелся удар. – Я не хотел задеть тебя. Прости.

Ладислав плавился от виноватого и заботливого взгляда Виктора. Скула под пальцами брюнета горела огнем. Хотелось, чтобы пальцы продолжали трогать его скулу. И не только скулу. И не только трогать.

– Что происходит? – прервал затянувшееся молчание Антон, обратив внимание на странное поведение друга.

– Заткнись, – Виктор убрал руку от лица Ладислава, но даже не глянул в сторону говорившего. – Очкарик, или ты сейчас скажешь Ан… Ладу все, что ему следует знать, или это сделаю я.

Виктор перевел взгляд, полный обещания самых страшных мук за неповиновение, на Сашу.

– Я… – начал было Саша, но, глянув на Ладислава, заколебался.

– Ну же! – рявкнул Виктор.

– Я гей, – тихо проговорил Саша.

– И ты тоже? – в голосе Ладислава послышалась боль.

– Прости, я не мог тебе сказать. Но ведь это же не значит, что ты теперь мне не друг? – вместо надежды в голосе Саши послышалось отчаяние. А Ладислав резко сорвался с места.

– Лад! – кинулся было за ним Саша, но был остановлен Виктором.

– Оставайся на месте! Больше близко к нему не подходи, пидор. Я тебя предупредил, – сказав это, брюнет поспешил за Ладиславом.

– Что тут происходит? – Антон непонимающе смотрел на дверь, за которой скрылся друг.

– Сдается мне, Пантера попал, – расхохотался Саша.

Он понимал, что только что, возможно, потерял друга, но надежда на то, что все останется как прежде, все же была. До того, как сам Ладислав влюбился в Терса, он бы и слушать его оправдания не стал. Узнав, что его друг – гей, Ангел просто вычеркнул бы этого человека из своей жизни.

Это из-за влюбленности в Терса блондин стал мягче относится к гомосексуализму. Саша надеялся, что друг сможет принять его ориентацию. При всех недостатках Ладислава у него было одно несомненное достоинство: он ценил своих друзей, так, что порой казалось, будто друзья и были смыслом его жизни. Те, кого он назвал друзьями, ни за что не хотели лишаться этого звания. Потому что Ладислав был как солнце, которое порой больно жгло, но всегда готово было греть и светить для других.

Выбежав на улицу, Виктор остановился, выискивая взглядом блондина. Характерные звуки, производимые человеком, страдавшим алкогольным отравлением, подсказали ему искать Ладислава ближе к помойке.

– Ну и куда ты так резво сорвался? Неужели затошнило от новости, что друг – гей? – мягко усмехнулся он.

– Заткнись! – Ладислав блевал, опираясь на стену.

– Хватит огрызаться на меня. Я не виноват в том, что твой очкарик оказался педиком. Да, я заставил его признаться, но это он врал тебе, а не я.

– Знаю, – ответил Ладислав, пытался отдышаться, – просто он мой друг.

– И поэтому на меня надо нападать? – Виктор начинал злиться. Он никак не мог понять логики Ладислава. Если человек пидор, то пусть он хоть сто раз друг, пидором он и останется.

Ладиславу, наконец, полегчало и он обернулся, вытирая рот рукавом:

– Друзья – это те, кого ты выбираешь сам, и ты в ответе за свой выбор и за тех, кого выбрал. Если нападают на них, значит нападают на тебя. Это естественно – защищать тех, кто с тобой.

– Они тебе что, дети или животные? Это взрослые люди, и они сами должны за себя отвечать. Если они не равны тебе, то как могут быть твоими друзьями? Если они равны тебе, то сами смогут за себя постоять.

– Все люди равны, – попытался уйти от спора Ладислав.

– И педики?

Как на это ответить, Ладислав не знал. Вернее, раньше бы он не задумываясь ответил, что педики – не люди. Но на данный момент он окончательно запутался.

– Друзья – это величайшее сокровище. Те, ради кого не жалко жизни и кто не пожалеет жизни за тебя. Считай, что это глупая мечта, но я хочу эту мечту и готов искать ее сколько потребуется. Пока что я не готов отказаться от этого, – Ладислав сознательно ушел от одного ответа и в тоже время попытался дать другой.

– Друзья – это прежде всего люди, а они не идеальны. Это только в сказках добро и справедливость, а в жизни все иначе, смирись, – Виктор давно подозревал, что блондин до мозга костей идеалист.

– Да куда уж реальности до сказок! Что-то еще ни в одной не было такого, чтобы рыцарь полюбил рыцаря, сплошь рыцари влюбляются в принцесс. Так что я категорически за гетеросексуальные сказки!

– Тут я, пожалуй, с тобой соглашусь, – Виктор улыбнулся.

Расставаться с Ладиславом не хотелось до зубовного скрежета, так же как и идти домой к папаше, который теперь не отставал от него со своими гейскими штучками. Не спасали даже щедро раздаваемые тумаки. А стоило Виктору вспомнить всю гамму собственного отчаяния, когда рядом с Ангелом обнаружилось две его блондинистые подруги, вообще хотелось лезть на стену. Поначалу он решил, что заморочки с брюнетками Ладислав оставил в прошлом и когда до него, наконец, дошло, что Ангела он теряет, земля под ногами дрогнула. Как он мог терять того, кто ему изначально не принадлежал? Это было непонятно, но отпустить его он не мог. Слушая романтичные бредни Ладислава о друзьях, Виктору захотелось стать для него этим самым другом. Вот только другом он быть ему не мог. При всем своем упрямстве отрицать собственную потребность было глупо.